Один попался на приманку, их осталось трое.
Трое негритят в зверинце оказались,
Одного схватил медведь, и вдвоем остались.
Двое негритят легли на солнцепеке,
Один сгорел – и вот один, несчастный, одинокий.
Последний негритенок поглядел устало,
Он пошел повесился, и никого не стало…
М-да.
Остался последний рывок. Встаю с кресла, надеваю на голову фуражку и прикладываю ладонь к козырьку.
– Я благодарю вас, господа. Для меня была честь сражаться вместе с вами в этом бою. Мы победили в невозможном сражении. Сражении, которое, возможно, назовут «Избиение в Моонзундских полях».
Все заулыбались.
– И кстати, господа, а как у нас дела в Пскове?
Глава IXМоонзундская симфонияАпофеоз и овация
За истекшие сутки наши войска продолжали наступление на южном направлении. Армии Кавказского и Царьградского фронтов двигались вдоль южного побережья Черного моря в направлении Синопа и Зонгулдака, имея целью соединение с десантными частями, занявшими указанные порты накануне.
Победоносно завершилось сражение за овладение последним бастионом Османской империи в Европе – городом Андрианаполем. В ходе сражения особо отличилась бойцы Сводной армянской добровольческой бригады генерал-майора Андраника Озаняна.
Находящиеся в окружении русско-болгарских сил войска Османской империи капитулировали. В настоящее время идет процесс фильтрации пленных, имеющий целью выявление военных преступников, прячущихся среди солдатских масс. Войска союзников входят в город.
Рига. Рижский укрепрайон.
Штаб операции «Квартет».
14 (27) августа 1917 года
– Ну что, господа? Водички попили? В гальюн, извините, наведались? Тогда поехали дальше. Вице-адмирал Бахирев принял командование?
– Так точно, ваше величество. Вместо погибшего адмирала Эбергарда командование над эскадрой Балтийского флота принял вице-адмирал Бахирев. Телеграфировал о готовности эскадры к походу. Авиаматки выйдут сразу после приема вернувшихся гидропланов.
– Дивизия гидропланов?
– На подлете к цели.
– Дивизион подлодок у входа в немецкое минное поле?
– Ждет подхода противника.
– Телеграфируйте Бахиреву мое «добро». Что немецкие линкоры?
– На оба германских линкора передан ультиматум. Ждем четверть часа. В случае если не согласятся открыть кингстоны и сесть в шлюпки, мы их атакуем. Для этой цели на месте остаются раненый «Севастополь», два поврежденных броненосца, артиллерия ТАОН и отряд эсминцев. Дивизия подводных лодок из района севернее острова Эзель выдвинулась в Гапсаль для пополнения запасов торпед и провизии.
– Пленных принимаем?
– Государь, подбор пленных пока затруднен огнем немецких линкоров «Принц-регент Луитпольд» и «Гроссер Курфюрст».
Я побарабанил пальцами по столу.
– В общем, так. Эскадре Бахирева выдвигаться в намеченный квадрат. Авиаматки, приняв гидропланы, следуют тем же курсом в сопровождении крейсеров. Если по истечении четверти часа немцы не разродятся ответом, который нас устроит, топите всех, у кого не будет белого флага, будь то линкор или шлюпка. Возиться с ними некогда, а убеждать добрым словом – много чести. Хватит торпед и снарядов.
– А если будет поднят белый флаг, государь?
– Гм… Ну, мы люди цивилизованные и можем дать возможность сдаться и принять призовые команды. Экипажи сдавшихся военных кораблей с борта снимать и переводить на наши транспорты. Прочие же суда составить в конвой и отправить в наш плен своим ходом. Не отвлекайте на это чрезмерные силы. А вдруг начнут бузить – топите. Нам не до игр сейчас.
Балтийское море. Где-то западнее острова
Эзель. Пароход «Франкфурт».
27 августа 1917 года
Небо позади «Франкфурта» было затянуто черными дымами. Где-то там шло сражение, и доблестные германские моряки ставили русских свиней на место. Плохо, что операция сорвалась, но, по крайней мере, погибшие за сегодня немецкие моряки будут отмщены сполна.
Что им скажут по приходе в Либаву? Капитан Макс Дитрих пожал плечами. Это как раз тот классический случай, когда невеликий чин и должность – благо. Не он отвечал за подготовку операции и не он ею командовал. И, к счастью, потопили сегодня не его пароход.
Капитан бросил взгляд на переполненную палубу. Собственно, самой палубы видно как раз и не было, настолько много было людей на ней. И тех, кто шел на его пароходе в десант, и тех, кого удалось выловить из воды после потопления более неудачливых собратьев «Франкфурта».
Перегруженный выше всяких норм пароход нес на себе сейчас почти две с половиной тысячи солдат и моряков, спеша доставить их в спасительную гавань. Впрочем, «спеша» – это слишком громко сказано, ведь они буквально болтались в этом, как прямая кишка, узком и длинном проходе через минное поле, двигаясь со скоростью лишь в пять узлов. И тут ничего не поделать, поскольку в колонне хватало медленных транспортов и вспомогательных кораблей, а когда ты идешь в арьергарде, то и выбор у тебя невелик.
Но хорошо хоть так. Пусть медленно, но миля за милей уходить подальше от места битвы больших кораблей. Что ж, линкоры для того и строят, чтобы они сражались. А транспортный флот сделал все, что только было возможно и к ним претензий быть не может.
Капитан Дитрих поймал себя на том, что он словно уговаривает сам себя, как будто он маленький мальчик, который от испуга забрался с головой под одеяло и убеждает себя, что он не боится и в спасительной темноте одеяла ему ничего не грозит.
Впрочем, чего греха таить, они все испуганы. Достаточно взглянуть на перепуганные лица скопившихся на палубе солдат. Если вдруг что-то случится, то последствия паники могут стать катастрофическими.
Да что скрывать, сегодня черный день для Фатерлянда. Счет погибшим немцам наверняка идет на тысячи. Русские варвары пренебрегли законами честной морской войны и нанесли подлый коварный удар, множество славных сынов Германии…
Вдруг вокруг закричали, поднялась какая-то суматоха, и появились первые признаки паники. Макс Дитрих обернулся и вскинул бинокль. Над морем шли два десятка гидропланов, и уже можно было разглядеть у них под брюхами вытянутые силуэты торпед.
Капитан скрипнул зубами. Проклятье! Русские свиньи настигли их даже здесь! А с уходом эсминцев у них не осталось противоаэропланных орудий, а четверка немецких истребителей, которые барражировали над конвоем, вряд ли могла их надежно прикрыть.
– Ручные пулеметы и карабины к бою! Цель – аэропланы противника. Огонь по готовности!
Однако строй русских торпедоносцев прошел далеко в стороне от «Франкфурта», явно намереваясь нанести свой удар где-то в голове колонны. Что ж, нахождение в арьергарде имеет свои преимущества.
Не успел Дитрих об этом подумать, как вновь раздались крики. С другой стороны заходила новая группа гидропланов. К счастью, торпед видно не было, а это давало шанс. К тому же четверка немецких истребителей как раз и кинулась именно на эту группу. Возможно, авангард колонны прикрывала другая четверка. Впрочем, не все ли равно в эту конкретную минуту?
У русских тоже оказались истребители, и воздушный бой начался еще на подлете к «Франкфурту».
Гидропланы-бомбардировщики обогнули бой и приближались к колонне.
– Огонь!
Множество пулеметов заговорили разом, к ним присоединилась беспорядочная пальба из всего, что стреляет. Но и на русских аэропланах заговорили пулеметы, выкашивая целые ряды в плотно стоящей толпе. Раздались крики паники, вопли ужаса, стоны раненых. Падали тела, забурлил людской водоворот, но как скрыться от огня с небес, если в толпе нельзя никак протиснуться?
Дитрих пригнулся, пытаясь укрыться от пуль за оборудованием рубки, хотя и прекрасно понимал, что «Франкфурт» отнюдь не крейсер и брони не имеет. Вскрикнул раненый рулевой, упал рядом с простреленной головой первый офицер, а сам капитан лишь прикрывал голову руками, спасаясь от летящих со всех сторон кусков обшивки и битого стекла.
И тут грохнуло, да так, что палуба ушла из-под ног, а сверху посыпались большие и мелкие осколки, бывшие несколькими мгновениями ранее частями его парохода.
Прямое попадание.
Дитрих выглянул из рубки. Кормовая надстройка была объята пламенем, и пожар стремительно разрастался. Еще быстрее на судне распространялась паника. Уже даже нашлись те, кто прыгнул за борт. А может, их просто вытолкнули в общей кутерьме.
Выслушав доклады, капитан приказал готовить шлюпки к спуску на воду. Вот только шлюпок не хватит даже на четверть тех, кто сейчас на борту. И это при условии, что сами шлюпки не пострадали.
Русский аэроплан тем временем вернулся и прошелся еще раз длинной пулеметной очередью по обезумевшей от ужаса толпе.
Дифферент на корму увеличивался, и «Франкфурт», потеряв ход и все быстрее набирая воду, смещался по воле волн все ближе к границе прохода в минной банке.
Балтийское море. Где-то западнее острова
Эзель. 27 августа 1917 года
Их М-9 сделал вираж, готовясь сделать новый заход на немецкий лайнер. Они удачно отбомбились и отстрелялись, пароход явно набирал кормой воду и, вероятнее всего, был обречен. Но это не препятствовало желанию нанести врагу как можно больший урон хотя бы из пулемета.
Прокофьев-Северский огляделся. Вроде ребята из его звена все на месте, атакуют каждый свою цель, и, судя по огню и дымам впереди, поразить объект повезло не только их экипажу.
– Командир! Смотри!
Прапорщик Горемыкин указал куда-то в сторону водной поверхности, и лейтенант Прокофьев-Северский разглядел тонущий аэроплан со Звездой Богородицы.
– Похоже, истребитель сбили! А вон пилот в воде!
– Горемыкин, готовься! Сейчас будем приводняться и подбирать! К себе забирай! Так что ужмись там!