Осложнилась ситуация во Франции, где германцам удалось прорвать британскую оборону на участке севернее Парижа.
На других участках фронта ничего существенного не произошло.
Я откинулся на спинку кресла. Вот мы и снова в дороге. Позади Москва, и отступать снова некуда. Впереди нас ждал Константинополь, нас ждала Ромея, Восточная Римская империя и коронация.
Уезжал я с тяжелым сердцем. Ситуация была сложной, и я пару раз даже порывался отложить поездку. Но поразмыслив во благовремение, пришел к выводу, что мое пребывание в Москве вряд ли чем-то поможет союзникам севернее Парижа, а операции в Прибалтике и так идут своим чередом. Да и коронацию переносить крайне не хотелось, ибо чревато это все очень серьезными проблемами, и не только организационного свойства.
Тем более что в Курляндии наш корпус все ж таки перешел в наступление, если можно назвать наступлением марш по пересеченной местности без боя. Тыловые немцы, напуганные рейдами казаков, спешили покинуть опасные места, а регулярные фронтовые части германцы еще не перебросили на этот участок.
Бои же севернее Парижа складывались весьма скверно для Антанты, но тут я ничего поделать все равно не мог.
Да, немцы нанесли нам ряд неожиданных ударов в самых неприятных местах во Франции. Впрочем, куда больший эффект я ожидал от звонкой пощечины, которую Германия влепила новому французскому монарху прямо во время коронации. Это ж надо было додуматься, бомбить окраины Шартра именно в этот торжественный момент. Причем если бы Петен не стянул к городу на время коронации почти всю истребительную авиацию и все возможные средства противовоздушной защиты, то немцы бы могли и не ограничиться окраинами. И кто тогда знает, как бы повернулось дело.
Стук в дверь прервал мои устало-меланхолические рассуждения о смысле бытия.
– Государь! Господин иинистр иностранных дел граф Свербеев испрашивает дозволения на высочайшую аудиенцию.
– Просите.
Полковник Абаканович исчезает за дверью, а на его месте появляется новоявленный граф.
– Ваше императорское величество! Срочное сообщение из Османской империи. Дивизионный генерал Мустафа Кемаль обнародовал сегодня в Тарсусе циркуляр, в котором содержится воззвание к армии и народу, где указывается на то, что независимость страны находится под угрозой. Генерал Кемаль объявил созыв делегатов на Конийский конгресс.
Так, значит? Весьма и весьма интересно. Ататюрк разбушевался?
– Что еще известно по этому делу?
Свербеев покачал головой.
– Государь! В настоящее время поступают лишь отрывочные сведения о данном событии. Мы, разумеется, держим руку на пульсе и, уверен, в ближайшие часы сможем прояснить ситуацию.
– Уж постарайтесь. Что слышно из Франции?
– Августейшая чета вернулась в Орлеан. Генерал Петен назначен премьер-министром Французского королевства. Насколько мне известно, собирается завтра выехать в район Парижа.
Пятый день командир отряда им. атамана Пунина держал свою родную 2-ю сотню и штаб отряда в лесах у озера Зеберн. Разведчики особого отряда штаба Северного фронта успели не только замаскироваться, но и обустроиться. Сменивший утром спокойную погоду штормовой ветер явно гнал с Балтики новый «благословенный ливень». Но ротмистр Булак не особо ему радовался. Погода явно на этот раз не русским благоприятствовала.
– Ваше благородие! Ваше благородие! Летить! Летить! Там! – загомонил громким шепотом Кузьмин, вбежав под навес штаба отряд.
– В чем дело, младший вахмистр?! Белены объелись? Доложите по форме!
– Слушаюсь, ваше благородие! Там с юга воздушный шар летить! Быстро!
– На нас?
– Ей-богу, на нас, вашброть!
Ротмистр задумался. Откуда здесь шар? Может, по их душу? Нашли?
– Так, Кузьмин, бери нашего бекасника и снимите мне эту птичку. Только аккуратно! Летунов не повредите!
– Слушаюсь, вашброть!
– И брата мне позови! – сказал командир уже спешащему к выходу вахмистру в спину.
Уже через минуту под навесом возник брат.
– Что звал, Станислав?
– Слушай, Юзеф. Наши стрелки сейчас воздушный шар собьют. Возьми пару ребят и отследите, куда упадет. Если будет возможность, приведите тех, кто был в шаре. Ну или то, что было при них, принесите.
– Сделаем!
Юзеф исчез так же бесшумно, как и появился. Вскоре прогремел глухой выстрел и почти сразу второй. Не дошла, видно, до кого-то воздушная оказия…
Прошло около часа, когда в штабе снова возник брат, стряхивая с себя первые капли приближающегося ливня. За это время Станислав Никодимович успел уже прикинуть варианты спешного отхода отряда и теперь ждал результатов экспедиции.
– Нашли?
– Так точно…
– Отставить Юзеф Никодимович, не на плацу.
– Нашли мы шар, рядом упал. Вот только…
– Ну, не томи!
– Да наш он, вот в чем дело-то. Из Либавы.
Ротмистр досадливо крякнул. Вот незадача!
С надеждой уточнил:
– Точно наш?
Брат кивнул.
– Наш. Летнаб на нем. Молится и ругается.
– По-нашему?
– В том-то и дело!
– Ну, раз ругается по-нашему, тогда точно наш. Как он?
– Здоров вроде. Промок и ушибся только.
– Веди.
– Да со мной он. Младший урядник, войдите!
Под веточный палантин вошел среднего роста горец в испачканной болотной грязью шинели.
– Здравия желаю, ваше благородие, – взволнованно с явным кавказским акцентом начал воздушный гость. – Разрешите доложить?
– Докладывайте, урядник!
– Младший урядник 6-го Сибирского воздухоплавательного полка Джугашвили прибыл в ваше распоряжение! Имею важные сведения о результатах наблюдения…
– В настоящее время, государь, ситуация севернее Парижа стала угрожающей. Судя по имеющейся оперативной информации, удар в направлении городов Безон, Уй и Сартрувиль носил отвлекающий характер. Главный же удар германцы нанесли севернее и сейчас ведут наступление в расходящихся направлениях на Руан, с возможной перспективой наступления на порт Гавр, и на Абвиль, охватывая британские и португальские части фланговым ударом с запада. В Ла-Манше бушует шторм, что затрудняет применение корабельной артиллерии британского Гранд-Флита в Канале.
Палицын указал на карте окрестности Абвиля.
– Таким образом, государь…
– Государь, срочное сообщение!
Граф Кутепов подал мне бланк.
Читаю. Еще раз.
В глазах у меня темнеет.
Откашлявшись, глухо сообщаю присутствующим:
– Господа. Только что сообщили из Франции. Немцы нанесли массированный бомбовый удар по Орлеану, воспользовавшись тем, что часть истребителей были передислоцированы под Париж, а часть еще не вернулась из Шартра. Как и большая часть средств ПВО.
Я помолчал, собираясь с мыслями. В вагоне висит гробовая тишина.
– Удар был нанесен во время проезда королевского кортежа по улицам Орлеана. На улицах было полно встречающих. Множество жертв. Среди погибших граф Мостовский и граф Игнатьев. Алексей Игнатьев. Погибли генерал Петен, король Иоанн Третий и многие другие. Других подробностей пока нет. Но ясно одно – Франция обезглавлена, господа…
Глава VIIНичего не дается даром
Обычно нордически сдержанный Гинденбург ворвался в свой кабинет и с чувством швырнул папку на стол.
– Donnerwetter! Die Höllenbrut!!!
Людендорф терпеливо ждал момента, когда патрон перестанет чертыхаться и возьмет себя в руки. Наконец, начальник Генштаба Второго рейха грузно упал в свое кресло и, прикрыв глаза, простонал:
– Ну что за невезение!
Генерал-квартирмейстер германской армии осторожно уточнил:
– Кайзер в Берлине?
– Да, черт меня возьми! Да!!! Примчался как ураган, бросив свою резиденцию на Западном фронте! Какими только карами он ни грозил! Отставка была самым мягким из этого всего! Кричал, требовал объяснений! Я думал, его удар хватит!
Людендорф позволил себе перевести шефа в более конкретную плоскость.
– Кайзер наш изволил гневаться по поводу гибели короля Франции?
Гинденбург с силой хлопнул ладонью по столу.
– Разумеется!!! Можно подумать, мы знали об этом! Кто мог предполагать? Кто?!!
Гость не стал комментировать риторический вопрос, лишь предпочел вновь уточнить ситуацию:
– Что показало расследование инцидента?
– Инцидента?!! Это не инцидент! Это катастрофа!!! Катастрофа, Эрих!!!
Тот поднял руки перед собой.
– Спокойнее, Пауль. Спокойнее.
Взбешенный глава Генштаба с шумом выпустил воздух сквозь сжатые зубы и, прикрыв веки, откинулся в кресле. Через пару минут он проговорил, не открывая глаз:
– Расследование показало, что мы все кретины. И наша разведка в самую первую очередь. Решение о бомбежке Орлеана принималось на уровне командующего полевой армии. Ни я, ни кто бы то ни было в Берлине был не в курсе. Все внимание было сосредоточено на операции «Бальмунг» на севере Франции, а вопросы отвлекающих бомбардировок были отнесены на усмотрение этажом ниже.
– И что же случилось на самом деле?
Гинденбург помолчал несколько секунд, затем устало произнес:
– По данным разведки, новоявленный король должен был еще сутки оставаться в Шартре. И кое-кому пришла в голову мысль, показавшаяся тогда забавной: «передать подарок к коронации» путем нанесения удара по родовому городу новой династии. А эти олухи из бомбардировочной авиации даже не удосужились рассмотреть, кого они бомбят. Понятно, что короля видеть они не могли, но зачем же бомбить праздничные гуляния?
Людендорф пожал плечами.