Она предлагала ему себя, но Майя понятия не имел, что делать в такой ситуации. Он вздрогнул и внутренне сжался при мысли о собственной неопытности. Он знал, что не сможет преодолеть робость – а это будет гораздо унизительнее, чем просто отказать ей.
Он заставил себя прервать неловкое молчание и сказал ровным, безразличным тоном:
– Благодарим вас, не нужно.
Она прижала уши к голове в знак изумления, а может быть, обиды.
– Ваша светлость? Вы не желаете?..
– Нет, – сказал Майя. – Благодарим вас, мин Вечин.
Он отвернулся, надеясь, что выражение его лица было суровым, а не жалким. Майя передал Телимеджу кипу чертежей и вернулся в Алкетмерет, чтобы лечь спать в одиночестве – если не считать тех, кто охранял его сон.
Глава 21Мер Келехар отправляется на север
Майе снились дурные сны, и ему не сразу удалось избавиться от оставленного ими неприятного впечатления. Он пытался сосредоточиться на своих обязанностях, но все было напрасно. Тягостные мысли лишили его аппетита, и за обедом он лишь рассеянно передвигал еду по тарелке. Через некоторое время, набравшись храбрости, он обратился к секретарю:
– Ксевет, скажите, у нашего отца были друзья?
Чашка Ксевета громко звякнула о блюдце.
– Друзья, ваша светлость?
Майя заставил себя задать Ксевету этот вопрос именно теперь, потому что в столовой находились Даджис и Телимедж, чье дежурство должно было скоро закончиться. Он не мог говорить о друзьях отца в присутствии Калы и Бешелара – те сразу догадались бы о причине расспросов.
– Мне кажется, вы должны были где-то слышать это слово, – процедил Майя, бессознательно копируя Сетериса. В следующее мгновение он опомнился и собрался загладить грубость, но Ксевет уже говорил:
– Просим нас извинить, ваша светлость. Мы не ожидали такого вопроса.
Секретарь откашлялся.
– В целом, император Варенечибель не стремился устанавливать близких отношений с окружающими, если не считать ближайших родственников, поэтому мы не можем назвать вам имя придворного, который подходил бы под определение «друг». Возможно, прежде чем взойти на трон…
Ксевет нахмурился и замолчал; очевидно, он был сбит с толку, но старался быть полезным.
– Нет, мы имели в виду – в то время, когда он уже был императором. Благодарим вас.
– Не стоит благодарности, ваша светлость, – ответил Ксевет, глядя на Майю с некоторой тревогой.
Майя заставил себя улыбнуться, хотя меньше всего на свете ему хотелось улыбаться.
– Нам просто стало любопытно. Это неважно.
– У императора Варевесены, вашего деда, было много друзей, – добавил Ксевет. – Он с большой добротой и великодушием относился к своим близким.
«Но не к подданным», – мысленно закончил Майя. Сетерис рассказывал ему о Варевесене. Но он промолчал, потому что не хотел обидеть Ксевета, хотевшего помочь. В дверь постучали, и Майя возблагодарил богов за то, что появился предлог закончить неприятный разговор.
В столовую вошел паж в ливрее дома Драджада. Майя узнал его: это был тот самый мальчик, которого Ксору Джасанай присылала с письмом в первый день его правления и которого Майя смутил резкими словами. Сейчас паж тоже выглядел несчастным; когда он опустился на колени, у него было такое лицо, будто он хотел провалиться сквозь землю.
В руке паж держал письмо.
Майя сдержал вздох и мягко спросил:
– Вы принесли послание?
– Да, ваша светлость. – Мальчик поднялся и, глядя в пол, протянул Майе конверт. – Ксору Джасанай требу… то есть, она просит вас оказать ей милость и ответить немедленно.
Майя усмехнулся, заметив, что паж вовремя поправился, хотя он сомневался в том, что Ксору одобрила бы эту поправку. Он развернул письмо, бегло просмотрел его и с неподдельным изумлением воскликнул:
– Мы ничего не поняли. Что именно произошло в доме Ксору Джасанай?
– Ваша светлость… – Паж запнулся, пытаясь справиться с волнением. – Госпожа не может найти господина Келехара и говорит, что в этом виноваты вы.
– Не может найти? То есть он исчез? Может быть, Ксору Джасанай подозревает нас в том, что мы его убили?
Майя снова выругал себя. Да что же это такое, в отчаянии размышлял он; что-то в этом мальчишке заставляло его вести себя в точности как Сетерис.
– Н-нет, ваша светлость. Он велел Нераиису, который ему прислуживает, собрать дорожный мешок, и сказал, что едет в Ту-Атамар. Но он не испросил разрешения у джасанай, прежде чем уйти, и…
Вот оно, со злостью подумал Майя; истинная причина гнева Ксору была не в том, что родственник неожиданно покинул ее дом, а в том, что он не попросил у нее позволения уйти. Самого Майю больше интересовал другой аспект этого странного исчезновения.
– В Ту-Атамар? Но зачем…
Но нет, конечно же, мальчишка не мог этого знать, а Майя усвоил, что императору не следовало задавать риторических вопросов.
– Ксевет, вы не могли бы просмотреть нашу корреспонденцию? Мер Келехар не известил вдовствующую императрицу, но, возможно, прислал нам письмо по пневматической почте.
Ксевет пробормотал: «Да, ваша светлость» и вышел из комнаты, оставив Майю в обществе испуганного пажа.
«Ты это заслужил, – насмешливо сказал себе Майя. – Ты же так обрадовался его приходу». Он немного подумал, хотя уже знал, что именно должен сейчас сделать.
– Как вас зовут?
– Меня? То есть, я хотел сказать… Вы интересуетесь нашим именем, ваша светлость?
«Имена остальных присутствующих нам известны». Так выразился бы Сетерис; его ядовитый голос снова звучал в ушах у Майи.
– Да, пожалуйста.
– О! – Мальчик растерялся и не сразу смог взять себя в руки. – Кора, ваша светлость. Кора Драджар.
– Значит, вы наш родственник, – заметил Майя, и Кора покраснел до корней волос.
– Очень дальний, ваша светлость.
– Вот как?
Мальчик на мгновение поднял на императора глаза – светло-голубые, а не серые, как у эльфов рода Драджада.
– Наш прапрадед был младшим сыном Эдревечелара Шестнадцатого.
Таким образом, они с пажом были четвероюродными братьями; Кора приходился Майе более близким родственником, чем Сетерис, который являлся троюродным братом, но не принадлежал к дому Драджада.
– Как давно вы служите Ксору Джасанай?
Кора поднял голову.
– Мы служили покойному императору, – сказал он с вызовом, словно думал, будто Майя за такое признание прикажет его обезглавить. – Но он… он рассердился на нас перед тем, как отправиться в Амало, и приказал нам остаться с императрицей. Мы с радостью умерли бы вместе с ним.
Перед Майей был еще один приближенный Варенечибеля, который горевал по императору, в то время как сам Майя совершенно ничего не чувствовал. Он знал, что его следующий вопрос может быть ложно истолкован, но он должен был спросить.
– Вы довольны службой у Ксору Джасанай?
Кора снова поднял на него голубые глаза. Он некоторое время колебался, но потом, казалось, понял, что Майя не пытается предъявить на него права.
– Нас все устраивает, ваша светлость, благодарим вас за заботу. Но мы останемся у нее на службе всего лишь до весеннего равноденствия, потому что нас приняли в качестве ученика в Атмаз’аре.
– Превосходно, – искренне сказал Майя. Он действительно обрадовался, ведь если бы Кора был недоволен своим местом, Майе пришлось бы что-то предпринять. А он понятия не имел, что с этим делать.
Кора впервые улыбнулся, но в этот момент вернулся Ксевет с длинным узким конвертом – такими пользовались для отправки пневматической почты.
– Ваша светлость, нам сообщили, что это письмо было получено из дома вдовствующей императрицы сразу после того, как вы сегодня утром покинули Алкетмерет.
Майя взял конверт.
– Мы узнаем почерк мера Келехара.
Он сломал печать, извлек единственный лист бумаги и прочел записку гораздо внимательнее, чем послание Ксору.
Келехар явно торопился и был сильно взволнован.
Ваша светлость,
Улис послал нам вещий сон, который подтвердил наши смутные догадки: ответы на наши вопросы следует искать не в столице, а в городе Амало. Мы покидаем дворец немедленно, потому что воздушный корабль, следующий в Ту-Атамар, отправляется меньше чем через час.
Ваш покорный слуга,
– Какие своеобразные понятия о покорности у мера Келехара, – усмехнулся Майя.
– Ваша светлость, – заговорил Ксевет, – мы понимаем, что это очень важно, и ни в коем случае не хотели бы вас торопить, но…
Тревожные нотки в его голосе заставили Майю взглянуть на часы.
– Милосердные богини, время! Кора, мы не можем ответить джасанай сейчас. Передайте ей, пожалуйста, что… о, боги…
И он замолчал, не зная, как сформулировать свою просьбу. Но Кора и Ксевет, судя по всему, восприняли бессвязные слова императора как извинение и знак доверия. Кора сказал:
– Мы можем передать госпоже, ваша светлость, что мер Келехар написал вам. Что он искренне сожалеет о невозможности переговорить с Ксору Джасанай перед отъездом, но он не хотел ее будить. Все в доме джасанай знают, что она только в случае крайней необходимости поднимается раньше полудня.
– Похоже, он очень спешил, – с надеждой заметил Майя.
– Нераиис тоже так сказал.
– И еще он пишет, что Улис послал ему сновидение! Конечно же, он не мог медлить.
– Разумеется, ваша светлость, – почтительно согласился Кора.
– Вы не возражаете?
Кора снова улыбнулся, и его лицо преобразилось.
– Ваша светлость, мы ни за что не стали бы обманывать Ксору Джасанай, если бы наша ложь причинила ей вред, но этот обман никому не навредит. Возможно, она не так сильно будет гневаться на мера Келехара, когда он вернется.
– Спасибо вам, Кора, – поблагодарил пажа Майя.
Кора поклонился, на этот раз с грацией придворного, как и все, кого Майя привык видеть во дворце.