– Не надо, ваша милость, – услышал он незнакомый голос. – У нас нет ни приказаний, ни желания применять силу, но при необходимости мы прибегнем к ней. Вы поняли?
Майя хотел ответить, но в рот ему попала ткань, и он едва не задохнулся. Он кивнул, и голос произнес:
– Хорошо, тогда идем.
Он не знал, куда его ведут. Они шли по каким-то коридорам, по лестнице – на которой он чуть не упал, – потом попался дверной проем, и неизвестные заставили его пригнуться, чтобы пройти. Снова ступени, узкие и холодные, запах плесени и стоячей воды. Майя споткнулся о порог, больно ударился пальцами босых ног и распростерся на холодных камнях. Его подняли, рывком сдернули с головы мешок, и он, моргая, уставился на свою невестку, Шеве’ан Драджаран, принцессу Унтэйлейанского Двора.
Майя не удивился. Герб Драджада указывал либо на Вэдеро, либо на Шеве’ан; но, во‐первых, он не верил, что Вэдеро способна на похищение, а во‐вторых, поскольку она была незамужней женщиной и находилась под охраной главы семьи, среди ее персонала не было вооруженных солдат. Кроме того, Вэдеро не отрицала его права на императорский трон. Шеве’ан, напротив, считала его узурпатором. Он надеялся, что со временем ее недовольство пройдет, но сейчас понял, что ошибался. Он молчал, понимая, как нелепо выглядит в ночной рубахе, с простой косой. Он знал, что если скажет что-нибудь неуместное или просто не сумеет совладать с голосом, то даст ей повод для насилия. Кроме того, он прекрасно знал, что она сейчас скажет. Она смотрела на него в упор, жестко и злобно, и они молчали бы так довольно долго, но в этот момент у нее за спиной открылась дверь, и вошел мужчина.
Улерис Чавар, лорд-канцлер Этувераза.
Присутствие Шеве’ан не удивило Майю, но при виде Чавара он был ошеломлен. Это было наивно и глупо с его стороны; Чавар с самого начала был настроен против него.
– Ваша милость, – сухо сказал Чавар, – нам жаль, что пришлось так поступить, но это было необходимо, и мы считаем, что император согласился бы с нами.
Он имел в виду Варенечибеля.
– Вы не способны управлять империей, – яростно воскликнула Шеве’ан. – Якшаетесь с гоблинами, оскорбляете усопших!
– Используете свое положение для того, чтобы протаскивать в Кораджас абсурдные, нереальные проекты, – добавил Чавар. – Мы не можем позволить вам довести Этувераз до хаоса и гибели, а это неминуемо произойдет, если вас не остановить. Бумаги готовы, вам остается только их подписать.
– Бумаги?
– Документ об отречении от престола, – нетерпеливо пояснил Чавар.
– Вы отречетесь в пользу нашего сына, – прошипела Шеве’ан голосом, дрожащим от едва сдерживаемой злобы, накопившейся за несколько месяцев, – и уйдете в монастырь, расположенный на севере Ту-Кетора.
– Монастырь служителей Кстейо, – добавил Чавар. Видимо, ему не хотелось, чтобы Шеве’ан произносила больше двух фраз подряд, либо потому, что она была женщиной, либо по более веской причине – он боялся того, что она может наговорить. – Монахи там дают обет молчания.
Самым ужасным было то, что он готов был поддаться искушению. Молчание, аскеза, служение Госпоже Падающих Звезд. Он будет отвечать только за себя. Он бы подписал все, что они хотели, в ту же минуту, но его остановило не стремление к власти, даже не забота о подданных. В глубине души он твердо знал: несмотря на обещания Чавара, пусть искренние, Шеве’ан при первой же возможности подошлет к нему убийц.
Потом ему в голову пришли и другие соображения. Идра был несовершеннолетним. Регентство в Этуверазе обычно заканчивалось катастрофически. Несмотря на обвинения Чавара, Майя считал, что именно политика лорд-канцлера приведет страну к хаосу. Кроме того, они до сих пор не знали, кто взорвал «Мудрость Чохаро». И меньше всего стране нужен был очередной новый император еще до Нового года.
Он резко спросил:
– Что вы сделали с нашими телохранителями?
– Лейтенант Телимедж цел и невредим, – ответил Чавар. – Чары, вызывающие крепкий сон, не более.
– А Даджис Атмаза?
Шеве’ан хрипло рассмеялась.
– А кто, по-вашему, наслал эти чары?
Майе стало плохо от унижения и душевной боли. Если даже телохранитель пошел против него, значит, Шеве’ан и Чавар были правы. Возможно, он просто обманывает сам себя, считая, что сможет править страной лучше них.
«Соберись». Снова этот резкий, презрительный голос – прежде он считал, что это голос Сетериса, но нет, Сетерис обрадовался бы его падению. Возможно, растерянно подумал Майя, с ним говорит император Эдрехасивар VII, бранит Майю Огородное Пугало, как эконом бранит судомойку.
«Соберись. Не твоему лорд-канцлеру решать, быть тебе императором или нет – а твоя невестка вообще не имеет никакого права голоса в этом вопросе».
Он выпрямился и взглянул на Чавара в упор.
– Мы хотели бы поговорить с Идрой.
Чавар выпучил глаза. Майя к этому моменту сумел в достаточной степени абстрагироваться от ситуации, и реакция самодовольного лорда доставила ему удовольствие.
– Если вы намерены продолжать этот фарс с отречением, мы желаем побеседовать с нашим преемником. В противном случае можете нас убить и покончить с этим.
– Не стоит говорить необдуманных вещей, ваша милость, – предупредил Чавар.
– Поверьте, мы все обдумали. Позвольте нам поговорить с Идрой или убейте нас. Выбор за вами.
Чавар и Шеве’ан принялись шепотом совещаться; после ожесточенного спора за Идрой отправили двух солдат. Майя испытал облегчение, получив доказательство того, что Идра не был вовлечен в заговор матери, и снова невольно вспомнил о кошмарных правлениях регентов прошлого. Редко несовершеннолетний император доживал до шестнадцати лет; и Майя считал, что у Идры есть все шансы расстаться с жизнью уже в следующем году.
Принц Унтэйлейанского Двора явился через четверть часа; на нем был халат, должно быть, принадлежавший его отцу.
– Матушка, что случилось? Зачем…
В этот момент он узнал Майю и замер. Серые глаза сделались огромными.
Майя сказал:
– Приветствуем вас, кузен.
– Ваша светлость, – пробормотал Идра и ухитрился вежливо поклониться. – Матушка, что все это значит?
Она ответила не сразу, и Майя подумал, что интересно было бы знать, когда и что она собиралась ему сказать. Может быть, она планировала разбудить его утром известием о том, что он стал императором? Идра ждал, и Шеве’ан наконец заговорила:
– Так хотел бы ваш дед. Вам известно, что он считал вас своим наследником, так же, как и ваш отец.
– Вы принуждаете нашего дядю отречься от престола, – ровным голосом сказал Идра.
– Он не может быть императором! – злобно выкрикнула Шеве’ан. – Полукровка-выскочка, безмозглый, невоспитанный – какой из него император, Идра?
– Он приведет Этувераз к гибели, – вмешался Чавар. – Он представления не имеет ни об управлении государством, ни об экономике!
Идра нахмурился.
– Насколько нам известно, именно поэтому у императора имеются советники.
– Вы ничего не понимаете, – возразил Чавар.
– Но никто и не ждет этого от вас, – добавила Шеве’ан. – Вы еще ребенок.
– Мы всего на четыре года моложе дяди, – напомнил Идра. – И если мы тоже ничего не понимаем, почему вы считаете, что мы будем лучшим императором, чем он?
Сетерис в свое время преподал Майе основы риторики и логики; этого было достаточно для того, чтобы Майя понял: Идра был знаком с этими предметами более основательно.
– У вас будут регенты, Идра, – сказала Шеве’ан.
Идра встретился взглядом с Майей. По выражению лица и положению ушей было ясно, что мальчик встревожен. Майя подумал, что он помнит, чем закончилось правление Белтантиара V, Эдретелемы VIII и множества других злополучных юношей, похороненных в храме Унтэйленейзе’мейре. Идра спросил:
– А что будет с нашим дядей, матушка? Вы… вы прикажете его убить?
– Разумеется, нет, – произнесла Шеве’ан с несколько утрированным возмущением.
– Он отправится в монастырь на севере Ту-Кетора, – объяснил Чавар. – Среди монахов ему ничто не угрожает.
Идра помолчал несколько минут, продолжая хмуриться. Потом сказал:
– Нет.
– Что? – хором воскликнули Чавар и Шеве’ан.
– Нет, – повторил Идра. – Мы не намерены узурпировать трон, принадлежащий нашему дяде.
– Идра! – рявкнула Шеве’ан, но сын не дал ей договорить.
– Мы не считаем, что наш дед пожелал бы этого.
– Идра, вы знаете, что ваш дед думал о…
– Он был императором, – сердито перебил мать Идра. – Он не пожелал бы, чтобы его родные или советники нарушали закон, исходя из личных предпочтений. А нашему отцу было бы стыдно за вас!
Последнее детское замечание, которое контрастировало со взрослыми рассуждениями мальчика, нанесло матери особенно сильный удар. Впервые Майя увидел Шеве’ан растерянной. Она молчала. Вмешался Чавар:
– Вы не в состоянии широко взглянуть на вещи…
– Вам не нравится его политика, – сказал Идра. – Весь двор знает это, лорд Чавар. Но наш наставник, Лейлис Атмаза, говорит, что это не означает, что его политика плоха. Кроме того, мы не можем понять, как вы это определили, если Эдрехасивар правит страной меньше трех месяцев.
– Вы ничего не знаете о…
– Именно поэтому нам кажется, что мы не станем лучшим императором, чем наш дядя, – перебил его Идра. – Мы не сделаем этого.
Чавар начинал паниковать.
– Вы понимаете, на что обрекаете собственную мать, юноша? Вы знаете, что с ней теперь будет?
«То же самое, что и с тобой», – злорадно подумал Майя. Но промолчал. Ему нужно было знать, не сдастся ли Идра при упоминании о матери.
Идра печально ответил:
– Мы не можем ничего изменить. Что сделано, то сделано. Страх перед справедливым наказанием – еще худший мотив для узурпации трона, чем тот, который вы привели нам сначала.
Шеве’ан прошептала:
– Идра, мы зашли слишком далеко и уже не можем остановиться. Сомневаться и терзаться поздно.
– Матушка, – обратился к