ней Идра, и Майя вдруг понял, что он охвачен столь же сильным гневом, как и Шеве’ан, – не говорите, что мы что-то сделали. Мы ничего об этом не знали. Если бы мы знали, вы не «зашли бы слишком далеко», потому что мы никогда не согласились бы на это. Мы не можем поверить, что вы так поступили с нами.
– С вами? Идра, мы сделали это ради вас!
Идра отпрянул, словно котенок, наступивший во что-то липкое.
– Матушка, – тихо сказал он, – это вопиющая ложь.
Шеве’ан побледнела и рявкнула:
– Довольно болтовни! Талар, уведите эрцгерцога.
Очевидно, это был эвфемизм, и Майя подозревал, что о нем договорились заранее. Если бы у нее хватило ума не позволить Идре войти в эту комнату, он бы, возможно, сработал, но солдаты слышали весь разговор и теперь в сомнении переводили взгляд с Шеве’ан на Идру. Видимо, они ждали, что он отменит ее приказ.
– Талар, – сказал Идра, – нам очень жаль, но мы вынуждены попросить вас больше не подчиняться приказам нашей матери.
– Идра!
На лице женщины появилось гневное и одновременно потрясенное выражение – как будто ей и в голову не могло прийти, что Идра способен воспротивиться ее воле. Идра смотрел на мать, не проявляя признаков волнения, но Майя заметил, что мальчик дрожит.
«Я не хотел, чтобы ты попал в такую ситуацию», – мрачно подумал он.
Капитан охраны начал:
– Ваше высочество, мы ничего не знали…
– Об этом мы поговорим позже, – ответил Идра и обратился к Майе: – Ваша светлость, каковы будут ваши приказания?
В этот момент – возможно, это было совпадением, а может быть, и нет – солдаты Унтэйлейанской Гвардии выломали дверь.
Позднее Майе рассказали о том, как Немер, которого вырубили воины Шеве’ан, пришел в сознание и подполз к Телимеджу. Видя, что Телимеджа не разбудить, Немер, несмотря на сильное сотрясение мозга, ухитрился преодолеть три пролета до станции пневмопочты, где всегда была дежурная сотрудница. Девушка сначала отправила срочное сообщение на станцию почты Унтэйлейанской Гвардии, потом разбудила свою сменщицу, которая подняла на ноги весь Алкетмерет. Майя не удивился, узнав, что не кто иной, как Ксевет, задался вопросом, где и с кем находится Шеве’ан Драджаран. Дальнейшее было предопределено. Майе пришлось сдержать стражников, чтобы они не арестовали Идру вместе с Чаваром, Шеве’ан и ее солдатами.
Все закончилось еще до рассвета, хотя Майе казалось, что прошел целый день. Он приказал перевести Идру и его сестер в Алкетмерет, отправил стражников наблюдать за членами клана Чавада и Драджада, которые жили в Унтэйлейанском Дворе, однако приказал не арестовывать их без крайней необходимости. Он не мог решить, что ему теперь было делать с Нуревисом.
Он послал врача к Немеру и твердо сказал Ксевету, что все остальное может подождать несколько часов. И вернулся в холодную неубранную постель.
Он так и не уснул, просто лежал и мысленно составлял список неприятных вопросов и ситуаций, с которыми ему предстояло иметь дело – начиная с назначения нового лорд-канцлера и заканчивая Даджисом.
Мысль о Даджисе заставила его вскочить с кровати. Бешелар в тревоге воскликнул:
– Ваша светлость?
Майе только сейчас пришло в голову, что, помимо Ксевета, Бешелар и Кала были первыми, кто добрался до него в лабиринте подземных переходов под апартаментами принца Унтэйлейанского Двора. Он уже настолько привык к присутствию телохранителей, что даже не замечал их. И, разумеется, не заметил, что Даджис затаил злобу против него. Естественно, это было очевидно для Шеве’ан и Чавара, которые воспользовались его недовольством.
«Возможно, он просто считал, что ты не способен управлять государством». Но Майя отогнал эту мысль и обратился к Бешелару:
– Что будет с Даджисом?
У Бешелара сделалось встревоженное и несчастное лицо.
– Ваша светлость, этот вопрос будет решать Атмаз’аре, а не…
Майя подошел к двери спальни и распахнул ее. Кала, одиноко сидевший в смежной комнате, вскочил на ноги.
– Ваша светлость, вы…
Майя понял, что он плачет.
– Что теперь будет с Даджисом?
Кала побледнел еще сильнее, но не попытался уклониться от ответа.
– Ваша светлость, он совершит реветворан.
Реветворан. Самоубийство в соответствии со строгим ритуалом Улиса. Комната закачалась у Майи перед глазами, но Кала подхватил его и буквально заставил сесть.
– Опустите голову, – велел Кала таким тоном, словно разговаривал с подчиненным. – Дышите глубоко. Вот так.
– Простите, – пробормотал Майя, боковым зрением заметив в дверном проеме фигуру Бешелара. – Мы не хотели.
– Разумеется, нет, – успокоил его Кала, и Майя рад был узнать, что он не сердится. – Это от потрясения, ваша светлость. Это мы виноваты.
– Нет. Мы спросили. Можем ли мы еще что-то сделать? Можем ли мы обратиться к Адремазе с просьбой о помиловании?
– Ваша светлость. – Кала смолк, и когда Майя осмелился поднять голову, то понял, что маг не может подобрать слов.
– Это был глупый вопрос, – вздохнул он, чтобы избавить Калу от необходимости отвечать.
– Нет, ваша светлость, вовсе нет. Но… Даджис нарушил клятву, причем сделал это намеренно, а не по неведению. Он сам решил предать вас, а такое не… это решать не Адремазе и не вам, ваша светлость. Никто не может ничего изменить. Дело в клятве. – Он помолчал, сглотнул, потом добавил: – Если бы вы погибли, мы… – он сделал жест, который означал, что речь шла и о Бешеларе, и об отсутствующем Телимедже, – …мы совершили бы самоубийство вместе с Даджисом.
– Он получит только то, что заслужил, – прорычал Бешелар.
– О, – воскликнул Майя.
Кала мягко добавил:
– Даджис – не единственный, кто нарушил клятву сегодня ночью.
– Верно, – ответил Майя. Но Даджис был единственным, кто ему нравился. «Детские глупости, вся эта болтовня насчет нравится и не нравится». Он тряхнул головой.
– Можем мы увидеть его? Прежде чем…
К горлу подступил комок, и он не смог закончить фразы.
– Он обязан прийти к вам, чтобы попросить у вас прощения, ваша светлость, – ответил Кала, – чтобы примириться с вами, насколько это возможно.
– Мы надеемся, что он будет умолять о прощении и Телимеджа, – сказал Бешелар.
– Да, – согласился Кала. – Еще одна нарушенная клятва.
– Почему? – вырвалось у Майи. Он крикнул так громко, что у него запершило в горле. – Почему он это сделал?
– Откровенно говоря, ваша светлость, – покачал головой Кала, – мы представления не имеем. Мы никогда… – Он смолк, потом поднял голову и продолжил: – Я никогда бы так не поступил. Я не могу себе представить, как можно причинить вред вашей светлости. Даже если бы я не давал вам клятвы.
– Я тоже, – сказал Бешелар, хотя эти слова прозвучали так, словно их тащили из него клещами. Он поспешил сменить тему. – Ваша светлость, вам необходимо поспать. Мы можем позвать доктора Ушенара, чтобы он дал вам снотворного – если вы считаете, что это необходимо.
– Нет, – отказался Майя. – Сейчас нельзя спать. Не следует пренебрегать обязанностями.
– Ваша светлость, – возразил Кала, – вы ничем не пренебрегаете.
– Если вы упадете в обморок, лучше от этого никому не станет, – сурово добавил Бешелар. – Так что мы все же пошлем за доктором Ушенаром.
– Нет! – повторил Майя. – Нам не нужен врач.
– Тогда, по крайней мере, отдохните немного, – продолжал уговаривать Кала. – Если желаете, можете рассказать нам о своих планах, и мы выполним все, что положено.
Это была очевидная попытка утешить его, как ребенка утешают конфетой. Майя почувствовал, что краснеет, и покачал головой.
– Нет, благодарим вас. Позовите наших эдочарей, пожалуйста.
Аврис и Эша смотрели на императора с таким же плохо скрытым неодобрением, как и Бешелар с Калой. Майя с многозначительным видом спросил, как себя чувствует Немер.
– Он отдыхает, ваша светлость, – ответил Аврис и столь же многозначительно добавил: – Что и вам следовало бы сделать.
– Мы целы и невредимы, – возразил Майя, – и не настолько слабы здоровьем, чтобы одна бессонная ночь отразилась на нашем самочувствии.
– Вам следовало бы более внимательно взглянуть в зеркало, ваша светлость, – едко заметил Эша.
– Мы не помним, чтобы интересовались чужим мнением, – рявкнул Майя, сознавая, что его гнев нельзя было назвать оправданным. Но он не смог сдержаться. – У нас много дел, и мы считаем, что сейчас нам не подобает нежиться в постели.
Слуги оставили попытки уговорить его прилечь, и Майя спустился в Черепаховую Комнату в состоянии холодной ярости, которой не испытывал ни разу в жизни. Ксевет, видимо, почувствовал его настроение, а может быть, его предупредили, потому что он не пытался упрекать Майю и сразу перешел к делу.
– Ваша светлость, к сожалению, имеются недвусмысленные доказательства того, что осмин Баджевин знала о заговоре принцессы Шеве’ан.
– Осмин Баджевин? – тупо повторил Майя. – И что теперь… ох.
– Она призналась, как только воины Унтэйлейанской Гвардии вошли в апартаменты принцессы. Она знала все с самого начала, но молчала, потому что боялась гнева принцессы.
– Эта женщина – идиотка, – не сдержался Майя.
Уши Ксевета дрогнули, но он лишь кивнул:
– Да, ваша светлость.
И молча ждал, что скажет Майя.
– Поместите ее в Эсторамир вместе с Шеве’ан, – приказал Майя и стиснул зубы, чтобы не продолжать. Было бы несправедливо называть осмин Баджевин неблагодарной, ведь он всего лишь позволил ей выбрать наименее неприятный из вариантов, предоставленных ей. Но он все же дал ей выбор; он разрешил ей жить у Шеве’ан, хотя сомневался в правильности такого решения. И вдобавок он так устал от разговоров о предательстве.
Ксевет откашлялся.
– Кроме того, ваша светлость, необходимо было задержать большинство сотрудников лорд-канцлера, в том числе вашего кузена, осмера Нелара.
– Хотели бы мы удивиться, но мы не удивлены, – ответил Майя. – Как вы считаете, сколько членов нашего правительства замешаны в этом деле?