На несколько секунд установилось молчание: несмотря на гамму чувств, что испытал при звуках английского языка, я внимательно рассматривал мужчину, угадав в нем лидера. Его взгляд сканировал меня с неменьшей заинтересованностью, в глазах горела ненависть и любопытство.
— Зачем вы убили моих людей? Вы вообще знаете, где мы находимся, в каком времени? Какую опасность мы представляли, что вы так подло, вкравшись в доверие, убили невиновных?
Я спрашивал, а за долю секунды в голове все стало на свои места: Паб оказался лазутчиком, он и двое его людей, демонстрируя доброжелательность, усыпили нашу бдительность, выждали целых три месяца, чтобы завлечь нас в ловушку. А этот «Джон», наверное, и есть тот самый главный «сванга», незримое присутствие которого угадывалось не раз.
— Макс, я ведь могу вас называть Макс или надо говорить товарищ Макс? — мужчина, которого Паб назвал Джоном явно издевался. Я хотел нагрубить, но понял, что меня специально выводят из равновесия. Ладно, посмотрим, чья возьмет:
— Конечно, слово товарищ не обязательно, оно подразумевает дружбу и честность, вашу дружбу и честность мы успели почувствовать, — мне даже удалось придать голосу равнодушие.
Мой собеседник проигнорировал мои слова:
— Какова ваша цель, Макс? С какой целью вы оказались здесь? Каким образом? Где ваши товарищи? — Американец вошел в раж, казалось, еще чуть-чуть и он предложит сотрудничать с американским правосудием. Я молча выслушал все вопросы, отвечать на них после хамского отношения к моим убитым людям было ниже моего достоинства. Я еще мог понять, что нас завлекли в ловушку, это укладывалось в рамки взаимоотношений для устранения конкурента, но не похоронить павших… Тем более, как оказалось, что за всем этим стояли современные люди, возможно, даже одного временного промежутка со мной.
— Он не будет отвечать, Джон, может, ты сходишь к Ихе, а мы с Максом поболтаем, — подал голос Паб. — Джон хотел возразить, но потом махнул рукой:
— Попробуй, если не заговорит, у меня есть убедительные методы, — оставив нас вдвоем он вышел из комнаты.
— Макс, — подал голос Паб, но замолк, потому что я обрушился на него, выпуская накопившийся гнев.
— Заткнись мразь! Ты ел мой хлеб, пользовался моим гостеприимством, втерся в доверие и привел меня в ловушку. Я спрошу с тебя за каждого из убитых воинов, — связанные за спиной руки не помешали мне нанести удар головой. Паб даже не попытался уклониться, стоически зажимая нос, из которого закапала кровь. Я хотел повторить удар, но поскользнулся и грохнулся на глиняный пол, почувствовав, как правое плечо пронзила боль.
— Я заслужил все, что ты сказал. Но дай мне пять минут, ты должен кое-что знать, прежде чем отказываться от разговора.
— Пошел ты, мразь мексиканская! — Я угадал, Паб дернулся, словно от удара. От его несчастной физиономии у меня потеплело на душе, на минуту даже забыл, где нахожусь. Но Паб оказался тертым калачом, проглотив обиду, он помог мне встать на ноги. Кровь еще капала из разбитого носа, надеюсь, я нему его сломал. У меня у самого после удара немного побаливал лоб.
— Макс, послушай, у нас мало времени, я хочу тебе помочь! — Ему все-таки удалось завладеть моим вниманием. Любая помощь в моем положении придется кстати, неизвестно, когда вернется Бер с подмогой.
— Макс, твои воины убиты, корабль захвачен. Пройдет месяц, прежде чем тебя хватятся. За это время Картер тебя убьет, если ты не согласишься на его условия. — Паб замолчал, убедившись, что нос перестал кровить, продолжил: — Я не знал, что все так кончится, изначальный план был не такой. — Увидев, что я открыл рот, Паб замахал руками, — не перебивай меня, выслушай. Когда ваш корабль впервые вошел в бухту, мы не знали: вы враги или друзья. У Джона возник план втереться к вам в доверие и все разузнать. Поэтому с тобой кроме Река и Гуна поехал я, так как практически неотличим от людей Урха.
— Людей? Скажи нелюдей, — не удержался я от реплики.
Паб продолжил, не обратив внимание на мои слова:
— Я увидел, что вы все вместе построили город, у вас есть школа, лесопилка, другие производства. Именно поэтому я хотел вернуться обратно скорей, чтобы Джон узнал, вы не враги, вы неопасны. Но Джон… — Паб скривился, — решил все сделать по-своему. Он хотел по возможности захватить Русов живыми, а тебя склонить к уступке.
— К какой уступке? — То, что говорил Паб, показалось мне правдоподобным. Это объясняло, почему я до сих пор жив.
— Джон считает тебя императором Русов, он хочет, чтобы ты уступил ему свое племя. Город, земли, все права, — подытожил Паб.
— А ключ от квартиры он не хочет, где деньги лежат?
— Что? — не понял Паб, — какой ключ?
— Мой ответ НЕТ, — четко произнес я, не поясняя про квартиру и ключ.
— Макс, — он убьет тебя. Не сразу, но убьет, — в голосе Паба слышалась искренняя жалость. Из его слов я выделил для себя главное, моё убийство в ближайшие дни откладывается, видимо, планируя убедить меня в сдаче несуществующего императорского трона.
— Макс, твоя семья, друзья, ближайшее окружение будут вольны уйти куда хотят. Разве это не лучше смерти? Поверь, он неадекватен и убьет, если окончательно поймет, что ты не уступишь.
— Знаешь, Паб, видно в вашей школе совсем не учат истории русских, — я сделал паузу, — монголы, литовцы, французы и немцы тоже чего-то хотели, да потом расхотели.
— Макс, помощь не придет раньше, чем через месяц, а он столько терпеть не станет, — Паб приблизился и, осмотревшись по сторонам, тихо шепнул:
— Бер не попадет в Максель, потому что Джон подстрелил его из винтовки!
Глава 12. Бер
Не знаю почему, но я поверил Пабу: стало трудно дышать, комок подступил к горлу. Бер, мой Бер убит, я ведь слышал выстрел, перед тем как потерять сознание. Приняв это за галлюцинацию, не думал больше о звуке выстрела. Тяжелораненый Бер, со слов Паба, успел добежать до леса.
— Макс, там была кровь, очень много крови. Мы проследили его по следам крови до небольшого озерца, где он долго отлеживался, на земле остался след от его тела. Мне очень жаль тебе это говорить, но с такой кровопотерей невозможно выжить, а тем более идти за помощью.
— Рано радуетесь, твари, — зло процедил я сквозь зубы, — это вам не ваши доморощенные воины, это мой сын Бер.
— Макс, я знаю, что он необычайно ловкий и сильный. Но в полутора сутках пути есть Медвежья Долина, где огромное количество медведей. Мы дважды большим отрядом собирались исследовать земли на юг и оба раза вернулись ни с чем, потеряв воинов. Даже если случилось чудо, и Бер живым добрался до Медвежьей Долины, ему ее не пересечь.
— Почему? — тупо уставился я на Паба.
— Речка пересекает долину с запада, впадая в море. Эти медведи питаются рыбой, оба раза мы доходили до самой речки, но там вплоть до самого горизонта медведи. И их там очень много, стоило нам дойти до реки, как медведи сразу набрасывались на нас, — если Паб врал, то делал это искусно. Словно уловив мои сомнения, собеседник улыбнулся, — я не вру Макс, мы даже не стали искать Бера, зная, что ему не пройти через эту долину, если он чудом и смог дойти до нее.
— Я тебе не верю, ты солгал единожды, значит, можешь соврать еще раз.
Паб выглянул в дверной проем и, убедившись, что нас не слушают, вернулся:
— Макс, это я сбросил тебе шкуру и воду в яму. Если Джон узнает, что я это сделал, убьет не раздумывая, он просто псих. Если ты мне не веришь, скажи ему, что я это сделал, и сам увидишь, что произойдет. Но после моей смерти у тебя здесь не будет друга.
— Ты мне не друг, ты упустил эту возможность, когда предал доверившегося тебе, — уже без злости возразил я Пабу, внутренне понимая, что он мой единственный шанс. — Тиландер убит?
— Джон скажет тебе, что убит, чтобы поколебать твою решимость, но он жив. Джон предлагал ему перейти на его сторону, но Тиландер отказался. И даже после пыток Герман остался тебе верен, не согласившись перейти на сторону Джона. — Снаружи послышался шум, Паб отпрянул от меня, сказав: — Помни, о чем я тебе говорил. Тяни время!
В комнату вошел Джон, окинув взглядом меня, спросил, обращаясь к Пабу:
— Как успехи?
— Есть понимание, что ситуация безвыходная, просто ему необходимо осознать все это, — немного уклончиво ответил Паб, стараясь не встречаться со мной взглядом.
— Макс, твое положение безнадежно. В этой ситуации я предлагаю сохранить жизнь тебе, твоей семье и близким друзьям. От тебя всего лишь требуется оказать мне содействие, чтобы твое племя признало меня своим «сванга». Все остальное я сделаю сам. Я могу обойтись и без твоего участия, но ты можешь предотвратить большое кровопролитие.
— Пригласишь их в гости, и предложишь дружбу, чтобы ночью вероломно напасть? — несмотря на предупреждения Паба мне хотелось позлить этого психа. Но мои слова его скорее обрадовали:
— Это тактика войны, а на войне все средства хороши. Уверен, что ты тоже не розами устилал свой путь пока шел наверх, объединяя разные племена. Насколько я понял Пабло, твои Русы — это разноплеменной сброд, есть даже людоеды.
— Людоеды? — я удивленно посмотрел на Паба, чье настоящее имя выдал собеседник увлекшись разговором.
— Санчо, — коротко пояснил Пабло, делая равнодушный вид.
— Санчо не людоед, он неандерталец, — вот кого мне сейчас не хватало, может, он своим шестым чувством смог бы уловить западню…
— Это неважно, — отмахнулся Джон, — гораздо важнее то, что никто тебе не придет на помощь. Если мы задержимся со сменой власти, твой сброд может разбежаться к этому времени. — Он шагал по комнате печатая шаг. Улучив момент, когда Джон дошел до стены, Пабло сделал знак «соглашайся».
— Мне нужно подумать, — медленно, словно раздумывая, произнес я, уловив, как блеснули глаза Джона.
— Конечно, — добродушно согласился «сванга» и, решив добить меня, добавил, — твой гонец не дойдет до города, чтобы привести помощь. Я убил его, но, знай я, что он тебе так дорог, постарался бы сохранить ему жизнь.