— Что значит пространство «полторы секунды»? — Мой вопрос предназначался Исидоре, но ответила Ната Сорока:
— Это временное смещение потоков Рубинштейна-Саврасова, позволившее на одной планете возникнуть двум временным линиям. Расхождение в полторы секунды во время появления пространственного временного канала, разделяет время существования планеты в миллионы лет.
— И сколько таких пространственно-временных каналов существует?
— Теоретически-бесконечное множество, — снова вступила в разговор Исидора, — мы обнаружили тысячи миров, где жизнь только зарождалась и где жизнь давно исчезла.
— Давайте я поясню, — вступила в разговор, молчавшая до сих пор Джоанна Мерц, — время, пригодное для жизни человека, в возрасте планеты, все равно что она минута в течение суток. Практически все обнаруженные нами миры, имевшие свой пространственно-временной канал, на эпохе зарождения одноклеточной жизни на Земле. Земля в тот период, ничем не отличается от Марса или Юпитера: безжизненные камни и вулканическая активность, температура воздуха выше 100 градусов Цельсия.
— Слишком много непонятного, вы говорите нереальные вещи, — я попытался сосредоточиться, прикрыв глаза. — Если я вас правильно понял, миров, имеющих пространственно-временной канал в промежутке Возраста Земли, пригодного для жизни человечества, не так много?
— Да, — в унисон ответили все три девушки.
— И сколько их? Сотня, пара десятков?
— Два, — жестко проговорила Джоанна Мерц.
— Два? — переспросил я, медленно осознавая, что вроде один мир уже освоен Англосаксонской Унией.
— Два, — подтвердила Исидора, — один уже во владении Англосаксонской Унии, и этот второй, в котором живешь ты. И мы прилетели сюда…
— Чтобы прибрать мой мир в свои галактические руки! — перебил я девушку, вскакивая с места. — Хрен вам в глотку, вместо моего мира!
— Это негигиенично и неэстетично, — поморщилась Исидора, призывая меня успокоиться всем своим видом.
— Зато практично и по делу, огрызнулся я, оглядываясь в поисках оружия.
— Максим, постой, — я не сразу осознал, что Ната Сорока обратилась ко мне на русском языке с ужасным английским акцентом. — Никто не отбирает у тебя планеты, просто дослушай Исидору.
На этот мир претендуют все Унии, но по тому, что мы видим, мир может принадлежать только СС — Славянскому Союзу. Если ты официально подтвердишь, что, будучи в момент попадания сюда ты оставался гражданином России. В таком случае, СС являясь правопреемником России, имеет безоговорочные права на этот мир, так как другой цивилизации в этом мире нет. Если бы цивилизация Амонахес, основателями которой являлись англичане существовала самостоятельно, вопрос принадлежности рассматривался бы между Славянским Союзом и Англосаксонской Унией.
— А если я не признаю себя гражданином Славянского Союза? И требую, чтобы вы незамедлительно убирались отсюда, и оставили мой мир в покое?
— Боюсь, в таком случае, мы должны будем доложить Галактическому Совету, что мир не имеет цивилизации и он будет разделен между Униями, согласно их процентному вкладу в финансирование Галактического Униата.
— И каков процент каждой Унии? — вопрос сам сорвался с языка.
— С учетом собственного мира, Англосаксонская Уния имеет 50 процентов влияния в Униате, все остальные чуть больше десяти процентов. В случае признания себя гражданином Славянского Союза, как первооткрывателю мира, вам полагается до 10 процентов ресурсов и территорий по вашему усмотрению. Подумайте, прежде чем отказаться, — Исидора закончила речь и опустилась на грубый стул.
Мой мозг лихорадочно работал, пытаясь анализировать услышанное. Сопротивляться экспансии я не смогу, значит, следовало соглашаться. Но что будет с Русами?
— Я созову Императорский Совет и приму решение после консультаций со своим народом, а пока можете быть гостями в моем доме. Нел, — позвал я жену, организуй лучшие комнаты нашим гостям, это тоже великие Духи с Неба, они даже демиурги, — не удержался, чтобы не подколоть трех красивых астронавток, прилетевших, чтобы заполучить мой мир.
— Спасибо, но демиургам есть где остановиться, — вернула подкол Исидора, стрельнув своими глазками так, что я впервые увидел в ней девушку, а не космонавта.
Глава 31. Макс Са вернется
До звездолета «Последний шанс» мы дошли вместе. Меня подмывало войти внутрь, но не хотел показывать свое любопытство. Ната Сорока заметила мое состояние, спросив без обиняков:
— Интересует устройство звездолета? В ваше архаичное время все было совершенно по-другому.
— Да, — просто признался я, и следуя приглашению, взошел на трап, проигнорировав предупреждающие возгласы Санчо и Бера. Выдвижной трап мягко втянулся, и внутреннее пространство звездолета фосфоресцировало голубоватыми огоньками.
— Мы прошли по небольшому туннелю, и оказались в отсеке, где цвет приборов, встроенных в стены, был зеленым. Посреди отсека стояло пять кресел — капсул, а перед ними в воздухе колебалось голографическое изображение панели управления, с огромным количеством разных показателей.
— Это рубка, — пояснила Ната, — рассчитана для одномоментного пребывания пяти человек. Мы надеялись найти двоих космонавтов пропавшей станции, поэтому вылетели с неполным экипажем.
Она прошла до стены отсека, коснувшись ее рукой: створка отсека, спрятанная в стене, отъехала в сторону, открыв новый отсек, где также было пять капсул-кресел, но уже горизонтального расположения.
— Это спасательная капсула, она встроена в сам звездолет. Здесь есть синтезатор пищи и воды, а также реабилитационная криокапсула, на случай тяжёлых травм и увечий, — вступила в разговор Джоанна Мерц, представленная мне как космомедик.
— Синтезатор пищи и воды?
— Да, — Джоанна коснулась панели, засветившейся голубоватым цветом и нажала несколько сенсорных панелей. Из-под панели, выдвинулся аккуратный белый лоток, в котором лежало что-то, похожее на шоколад без обертки.
— Попробуй, — девушка протянула мне батончик, размером с шоколадку «Сникерс».
— Что это? — я взял батончик в руки, отметив, что он не липнет к рукам и по консистенции напоминает мармелад.
— Это полноценный обед, в нем сбалансированное содержание белков, жиров и углеводов, а также двадцать два микроэлемента и десять витаминов. В этом батончике суточная потребность в калориях, для нас, — поправилась девушка, окинув взглядом мою фигуру. Ее взгляд не ускользнул от моего внимания, заставив вспомнить, что поднабрал лишние килограммы.
— Поправился я в последнее время, раньше был стройней, начну скидывать вес диетой и тренировками — прозвучало словно я извинялся. Девушки прыснули от смеха:
— Так давно никто не делает, у нас при рождении родители определяют желаемый вес ребенку, и соответствующие изменения вносятся в геном новорожденного. Никакие лишние килограммы не набираются, как и большинство из известных болезней. Средняя продолжительность человеческой жизни составляет примерно от ста двадцати до ста сорока лет, в зависимости от внутреннего регламента Унии, — Джоанна Мерц дала исчерпывающий ответ, и повторила:
— Попробуй наш рацион и признай, что твой тип еды безнадежно устарел.
Батончик оказался со вкусом ванили, съев больше половины, почувствовал, что наступило насыщение.
— В состав батончика входят нейромедиаторы, ускоряющие ответ ЦНС о насыщении, это помогает избежать ненужной траты ресурсов, — Ната взяла остаток батончика из моих руки и нажала на сенсорную панель. Лоток выдвинулся вновь и исчез в стене с недоеденным батончиком:
— Аппарат разложит остатки веществ на исходные составляющие и использует их для новой порции, — пояснила Джоанна.
Мне не терпелось узнать, как изменилась жизнь в будущем. На большинство вопросов девушки ответили, заставив меня поразиться: реальность превзошла самые смелые предсказания фантастов. Но были моменты, которые заставили меня насторожиться: деторождение было под контролем Уний. Все молодые парни и девушки, сдавалиобразец своей ДНК, и уже роботизированная программа искала пары, сопоставляя геномы девушек и парней. Каждый сдавший образец своего Днк, получал оптимальные варианты в количестве пяти штук. Не все выбирали себе спутников жизни по результатам тестов: на Земле, со слов девушек существовало целое движение «натуралистов». Во всех Униях, находились молодые люди, выбиравшие себе спутников по старинке, на основе симпатии. Рождение детей, тоже давно стало автоматизированным процессом: супруги просто сдавали биоматериал, а через девять месяцев забирали дитя у инкубатора.
— Вы стали роботами, — я не смог скрыть своего отвращения. Но девушки слова приняли всерьез:
— Нет, роботы тоже есть, и уже искусственным интеллектом. Владельцу робота вживляется микрочип в височной области, продуцирующий пожелания хозяина своему роботу.
— Восстания роботов не было? — Мою иронию не поняли, все три астронавтки, захлопав ресницами, удивленно заявили, что робот, это часть внутреннего мира его владельца, и он не может входить в диссонанс с владельцем.
— Максим, тебе понравится, ты все увидишь своими глазами и поймешь, как сильно человечество развилось со времен углеродной зависимости.
— Углеродной зависимости?
— Да, времена с девятнадцатого века и до начала нового летоисчисления, зовутся периодом углеродной зависимости. После открытий Рубинштейна-Саврасова, люди обнаружили на Церере новый вид энергии. Одного грамма дейридиума хватает, чтобы обеспечить энергией десятимилионный город на сорок лет. А десять миллиграммов дейридиума дают энергии нашему звездолету на сто лет непрерывной работы.
— И что, все теперь на этом дейридиуме? Что он из себя представляет? И насколько обширные его запасы? — Мои вопросы заставили девушек переглянуться.
— Дейридиум-это сохранившаяся энергия Большого Взрыва на Церере. Как она сохранилась неясно, но под толстым слоем льда возрастом больше семи миллиардов лет, был найден этот вид энергии. Добыча дейридиума регламентируется Галактическим Советом Униата и составляет около десяти килограммов в год.