— Отлично, — обрадовался я, словно частный детектив, вставший на след убийцы. — У них смена в восемь начинается, так что заезжайте за мной в семь. Наверное, лучше пораньше приехать или переборщил?
— Нормально, — заверил Козлов дрожащим от нетерпения голосом.
После этого мы попрощались, и я уже вознамерился поймать кота и продолжить эксперимент, но тут раздалась настойчивая трель дверного звонка.
— Кого там ещё черти принесли? — зло процедил я и двинулся к двери.
Добравшись до неё, посмотрел в глазок и увидел Машку, у которой оказался накрашен лишь один глаз. Девушка взволнованно притоптывала ножкой на лестничной площадке и всем своим видом демонстрировала нетерпение. У неё даже губы подрагивали.
Я торопливо открыл дверь и изумлённо проговорил:
— А ты чего тут? Да ещё и накрасилась наполовину? Экономишь?
— Где она?! — заорала блондинка, ураганом влетев в квартиру. — Где эта сука я спрашиваю?!
— Какая? — проблеял я, прижавшись к стене и выставив перед собой ладони. — Ты с Флинтом что-то не поделила?
— Ты зубы-то мне не заговаривай! — люто проверещала Машка и, не разуваясь, бросилась в комнату, где начала заглядывать в шкафы, за занавески, а потом вышла на балкон.
Я пораженно прошептал, посмотрев на горлышко пустой бутылки, выглядывающей из-под дивана:
— Мда, вот до чего доводит женский алкоголизм…
— Козёл! — проорала девушка, пробежав мимо меня и став исследовать ванную комнату, а затем кухню и спальню.
Я же лишь молча следовал за ней, ощущая, как в моём теле откуда-то появляется бодрость. Параллельно мне приходилось выслушивать оскорбления, которые вскоре сошли на нет, после чего запыхавшаяся Машка села на диван и несколько пристыженно спросила, стараясь не встречаться со мной взглядом:
— А ты почему хотел, чтобы я пришла попозже?
— Дык я с любовницей был. Она у меня прыгунья с шестом, — желчно произнёс я, поняв причину её бурной активности. — Пока ты шкаф открывала — она уже вниз с шестом сиганула.
— Ладно, я немного погорячилась, — признала девушка, а потом укоризненно добавила: — А вот если бы ты не общался с Веркой, то ничего бы этого не было.
— Так это я виноват в том, что ты ревнивая как не знаю кто? — скомкано закончил я, глядя на её раскрасневшуюся физиономию.
— За тобой нужен глаз да глаз. Вот почему ты хотел, чтобы я пришла позже?
— Мне просто надо было почитать гайд по «Императору Галактики»! Так сказать, овладеть силой! — уверенно соврал я, повысив голос и сложив руки на груди.
— Мог бы сразу так сказать! — выпалила Машка, вздёрнув подбородок, а затем достала косметичку и стала красить второй глаз. — Из-за тебя, как лохушка по городу бежала.
— Не удивлюсь, если завтра все девушки так будут ходить, подумав, что это новый тренд, — польстил я девушке, видя, как дрожат её пальцы.
Та посмотрела на меня, а потом мелко засмеялась, запрокидывая голову. Я тоже позволил себе улыбку, а через секунду серьёзно заявил:
— Машка, ты действительно самая ревнивая девушка из всех, что я знаю.
— Ты знаешь других девушек?! — притворно рассердилась она, топнув ножкой.
— Ага, всяких разных: белых, красных, чёрных, жёлтых… — стал перечислять я, загибая пальцы и задумчиво хмуря лоб.
— Всё, прекрати, если не хочешь получить пилочкой в глаз, — недовольно пробубнила блондинка, начав красить губы. — Кстати, как вы называли в столице чернокожих людей?
— Люди, — хмыкнул я, а затем добавил, решив переменить тему: — А ты не считаешь, что в этой квартире не хватает женской руки, зато волос полным-полно?
— Ты хочешь, чтобы я убралась здесь? — с ужасом спросила Машка, поняв, на что я намекаю.
— В точку, — заметил я, а потом, весело скалясь, сказал: — Надеюсь, ты знаешь, для чего на самом деле служит метла, подобие которой стоит в шкафу?
— Ну о чём-то таком мне мама рассказывала, — буркнула она, откладывая в сторону косметичку. — Она говорила, что вот встретишь мужика-тирана, так он будет тебя заставлять метлой орудовать. И вот мне почему-то сразу показалось, что она имела в виду совсем не то, чем мы иногда ночью занимаемся.
— Тогда давай приступим к уборке. И я тебе даже благородно помогу.
— Ещё бы ты не помог… сам же здесь всё и испачкал, — прошептала девушка.
Я решил проигнорировать её слова, хотя прекрасно расслышал их, после чего мы стали приводить квартиру в порядок, погрузившись в этот благой процесс на несколько часов. А Флинт в это время спокойно спал на диване. Ему было невдомёк, что от очередных издевательств его спасла Машка, которая пронзённая стрелой ревности, примчалась в мою квартиру намного раньше обозначенного времени.
Благо, что вскоре квартира блестела чистотой, а блондинка деланно громко охала на кровати, жалуясь на боль в спине, конечностях и оплакивая три сломанных ногтя. А я через десяток минут принял звонок от Козлова. Он предупредил меня, что уже подъезжает к моему дому.
Выслушав его, я произнёс, глядя на Машку, которая занялась саморедактурой, став пилить ногти:
— Мне надо помочь нашей доблестной полиции, а то они без меня вообще ничего не могут.
— А зарплату они тебе платить будут? Ты столько времени на них тратишь, — логично осведомилась девушка, придирчиво поглядывая на пальцы.
— Это мой гражданский долг, — браво заявил я и орлом посмотрел в окно, где зачинались сумерки.
— Мой батя бы сказал, что ты у них в роли шестёрки, — ехидно заметила она, раздвинув губы в улыбке.
— Он ничего не понимает в этих делах, — пробурчал я, двинувшись к входной двери.
— Постой! — крикнула девушка, а потом спросила, лукаво поблескивая глазами: — А ты ведь помнишь когда у меня день рождения?
— Конечно. У меня эта дата на спине вытатуирована, — заверил я, внутренне застонав.
— А что ты мне подаришь? — протянула эта лиса, отвлёкшись от когтей.
— Помнишь золотой айфон последней модели? Вот ручку такого же цвета.
— Ах ты гад! — взвилась девушка и бросила в меня пилочку.
Я раскатисто захохотал, быстро обулся и поспешно покинул квартиру под яростное шипение Машки, даже забыв свои ключи в дверном замке. Потом спустился на первый этаж и вышел из подъезда. Тут уже стоял «бобик» Козлова. Я залез в него, опять с трудом закрыв дверь, а потом транспорт покатил в сторону молокозавода.
Дядя Коля строго посмотрел на меня и внушительно предостерёг:
— Дело предстоит деликатное, так что давай посерьёзней, а то у тебя лицо какое-то слишком весёлое.
Я только хотел заверить его в том, что буду сама серьёзность, как вдруг «бобик» затарахтел, закряхтел, а потом заглох. Сержант едва успел прижать свой автомобиль к обочине дороги, где попытался завести его, но тот никак не реагировал. Тогда дядя Коля, злобно матюгаясь, вышел из машины и забрался под капот.
Там он поковырялся какое-то время, а потом яростно захлопнул капот и бросил мне:
— Дальше пешком пойдём. Сломался.
— Вот так неожиданность, — иронично протянул я, вылезая из машины. — Кто бы мог подумать, что такое опять может произойти с автомобилем семидесятых годов? Наверное, сглазил кто-то.
— Ты давай не язви, — угрюмо сказал Козлов, закрывая «бобик» на ключ. — Другой машины нет. Вот если я решу вопрос с пропавшими людьми, то тогда мне точно другой аппарат дадут. Может быть, даже «десятку».
— Серьезная тачка, — оценил я, пытаясь саркастично не улыбаться.
— Вот-вот, — проронил полицейский и двинулся в сторону завода.
Благо, что хоть «бобик» заглох не так уж далеко от цели нашего путешествия. Мы до восьми часов туда точно успеем, но хотелось бы пораньше, чтобы перехватить Лёху до того, как он проникнет на территорию завода, где с ним уже будет проблематично побеседовать.
Я озвучил свои мысли полицейскому, и тот согласно качнул головой, прибавив скорости и перестав жалеть ноги и прыгающее пузо. Я так же быстро потопал рядом с ним, посматривая по сторонам. Так мне случилось наткнуться взглядом на мрачное двухэтажное здание с колоннами, между которыми была лестница с выщербленными ступенями. Фасад строения оказался обшарпан и покрыт десятком трещин, которые когда-то пытались замазать цементом. Неокрашенные окна были темны и неприветливы, а жёлтый свет уличного фонаря лишь подчёркивал убогий вид здания.
Я с интересом спросил у полицейского, некультурно ткнув пальцем в сторону дома:
— А это что за декорации к фильму ужасов?
— Дом культуры, — ответил он, промокнув полосатым платком выступивший на лбу пот.
— Мда, — протянул я, озадаченно смотря на центр культурно-массовой и просветительской работы. — Вот так развалюха.
— Да у нас и школа такая же, — горько сказал Козлов, обречённо махнув рукой, а затем решил рассказать мне одну историю: — Мне как-то раз попалась проститутка, которая прежде трудилась там учительницей литературы. Так вот я помню, как она сочинила стихи, начинающиеся со слов: дни и ночи напролёт я работала, не закрывая рот…
— А потом поблагодарила вас за то, что вы не отняли у неё много времени? — тонко пошутил я, не сумев справиться со своей дурной натурой.
Дядя Коля грозно посмотрел на меня, намекая, что уловил суть юмора, но совсем не считает это смешным, после чего, насупившись, прогрохотал:
— Да ты не о том подумал! Я её на трассе поймал, а потом в отделение отправил! Вот вы, молодёжь, какие распущенные стали, а всё тлетворное влияние Запада!
— Не могу не согласиться, — пробормотал я, виновато пожав плечами.
— Вот и сын у меня таким растёт, — грустно проронил сержант, а затем решительно подтянул форменные штаны и проговорил, глядя поверх крыш: — Вон уже завод. Сколько времени?
Я вытащил телефон, обратив внимание, что осталось крайне мало заряда, а потом пробубнил:
— Половина. Успеваем. Тьфу, блин, разрядился.
— Бывает. У меня тоже скоро сядет, — сказал полицейский и ещё прибавил шагу, став припадать на правую ногу.
Я двинулся за ним, и вскоре мы притопали к заросшему высокими кустами забору, огораживающего территорию завода. Козлов встал под дерево, растущие неподалёку, и стал наблюдать за людьми, которые втягивались в ворота. Их лица и фигуры вполне сносно освещали фонари на столбах из длинных брёвен, а вот нас в тени от кроны дерева было практически не видно, чем мы и пользовались, беззастенчиво рассматривая рабочих.