Глава 8
Я стоял рядом с дядей Колей и тоже внимательно смотрел на людей, которые угрюмо шли трудиться. Среди них в какой-то миг промелькнули золотые кудри Пети, которые напомнили отцу Леонтию его сына Алёшу, а затем друг, не заметив меня, скрылся за забором. А вон и Лёха идёт. Он двигался в числе последних, зорко глядя по сторонам единственным глазом. Одет мужик был так же как в прошлый раз, лишь отсутствовала фуфайка. А в мочке его уха таинственно поблескивала золотая серьга. Я опять подумал, что она очень похожа на кольца отшельницы.
Увидев его, Козлов встрепенулся и строго прошептал:
— Стой тут. Я сам пойду, поговорю с ним.
— Хорошо, — проронил я, согласно кивнув, хотя жуть как хотелось послушать их диалог.
Полицейский вышел из тени дерева и уверенно подошёл к одноглазому. Тот удивлённо застыл напротив него, а другие рабочие с любопытством косились на обоих, следуя на территорию завода. Я же оказался не у дел и уже горько жалел о том, что согласился остаться на месте, потому что мне не было слышно то, о чём разговаривали эти двое: до меня долетали лишь обрывки фраз. Ну и ещё я мог наблюдать за тем, как добродушная физиономия Лёхи становится всё более жёсткой, словно с неё сползала маска. Неужели город так меняет людей? И чем больше Козлов говорил, тем более недовольно сверкал глаз его собеседника. Такая разительная перемена насторожила и встревожила меня. Как бы Лёха чего-нибудь не учудил, пользуясь тем, что все рабочие пропали за воротами завода.
Тогда я, поколебавшись, решил нарушить приказ и сделал несколько шагов по направлению к мужчинам. Лёха тотчас заметил меня и по-волчьи оскалился, параллельно кивнув, как старому знакомому. Козлов тоже не остался безучастен к моему появлению — он бросил на меня жутко недовольный взгляд и покачал головой, а в следующий миг настойчиво проговорил, обращаясь к Лёхе:
— То есть, вы опять утверждаете, что не знаете отца Леонтия и в первый раз в жизни видели его возле церкви?
— Всё так, начальник, — усмехнулся тот, демонстрируя жёлтые зубы и громко втягивая воздух перебитым носом. — А чего случилось-то? Что-то натворил этот бородатый гражданин? Он мне сразу каким-то гнилым показался.
— Разговор у меня к нему есть, — протянул дядя Коля, раздувая ноздри, будто принюхивался. — Если вы вдруг где-то видели его, то такие сведения будут мне очень полезны.
— Не знаю и не видел. Вот те зуб, — совсем уж развязно выдохнул одноглазый и поддел большим пальцем резец.
— А с чем связан ваш такой крутой… э-э-э… жизненный поворот? — мрачно полюбопытствовал полицейский, покосившись на чёрный внедорожник, остановившийся возле кустов, окружающих забор. — Прежде жили за городом и работали на электростанции, а теперь вот в Грязьгороде.
— А с чем связан ваш интерес к моей скромной жизни? — ехидно произнёс одноглазый, глядя за спину Козлова на заводские ворота. — Мне так-то идти надо, честным трудом зарабатывать на жизнь. Все уже ушли. Один я остался.
— Подождут, — грубо бросил сержант. — Так вы ответите на мой предыдущий вопрос?
— Вожжа под хвост попала, — едко сказал тот, почесав грудь сквозь грязную тельняшку. — Ещё вопросы?
— Да! — неожиданно даже для себя выкрикнул я. — Вы принадлежите к клану золотых?!
Лёха перевёл пылающий взгляд единственного глаза на меня, а затем язвительно проронил:
— К цыганам, что ли?
— Ты знаешь, о чём я, — продолжил гнуть я свою линию, уже не уверенный в том, что она верная.
— Лучше бы тебе помолчать, — прошипел одноглазый, сверля меня недобрым взором, а потом вдруг быстро пошёл к воротам завода.
Козлов оказался у него на пути, но тот не стал обходить его, а сознательно толкнул плечом в плечо, из-за чего совсем нехрупкий полицейский потерял равновесие и очень неудачно упал на землю, где болезненно вскрикнул, тряся кистью руки:
— Млять! Мой палец!
После этого Лёха довольно усмехнулся, посмотрев на лежащего в пыли сержанта, а затем перевёл взор на меня и так глянул своим убийственным одиночным взглядом, что я почувствовал себя человеком, которому в лоб летит разрывная пуля. Но всё же это не помешало мне метнуться к полицейскому и помочь подняться ему на ноги.
Тот сразу же яростно заорал, брызжа горячей слюной и болезненно морщась:
— Стой, сука! Стрелять буду!
Одноглазый даже не обернулся, а затем случилось нечто, что изумило меня чуть больше, чем победа нашей сборной по пенальти над испанцами в 1/8 чемпионата мира по футболу… Из внедорожника выскочили двое поджарых парней в классических чёрных костюмах-тройках, поверх белых сорочек, и в лакированных туфлях, которые сейчас были изрядно припорошены пылью. Парочка вытащила из-под пиджаков короткие мечи и молча бросилась на Лёху, а тот радостно окрысился, словно предвосхищал такой поворот событий, и побежал им навстречу. А я так охренел, что даже рот открыл. Да и полицейский был не менее поражён представшей перед нашими глазами сценой. Он даже перестал орать и стал усиленно пучить зенки, шокировано глядя на то, как эта троица встретилась почти у того самого дерева, которое недавно служило для нас укрытием. К этому моменту в руке у одноглазого откуда-то появился нож с широким лезвием и крупной гардой. И он принялся им умеючи отбиваться от парней, орудующих более длинным оружием. И что самое поразительное — клинки во время столкновений не издавали никаких звуков, зато обильно сыпали искрами.
Я наблюдал за боем как заворожённый, не веря своим глазам, и вполне отчётливо слыша, как из пиджака одного из парней шёл знакомый треск. Фантастика какая-то! Это кто такие? Бессмертные из «Горца»? Я сейчас вполне готов поверить в подобный бред, ведь они сражались так, словно в них вселились воины уровня Брюса Ли в боевых искусствах. Эта троица подпрыгивала, уклонялась и изгибалась, словно гимнастки на Олимпийских играх, а их движения были молниеносными. За полминуты они на всех троих сумели нанести несколько десятков выпадов, но все удары оказались безрезультатны. Никто не был ранен, даже вчерашний одноглазый бомж Лёха, который сейчас превратился в матерого бойца с едкой усмешкой на серых губах. Нож порхал в его руках быстрее, чем жалила пчела, а ноги двигались лучше, чем у любого танцора. Может, это супергерой отечественного разлива?
Он поразил меня больше всех и, возможно, я бы и дальше наблюдал за боем, будто превратился в каменное изваяние, но тут в себя пришёл Козлов. Он полузадушено заорал, срываясь на фальцет:
— Прекратить! Прекратить, я сказал!
Троица никак не отреагировала на слова полицейского, продолжая упорно сражаться, и тогда он трясущейся рукой вынул из кобуры пистолет и сделал предупредительный выстрел в воздух. Так мне впервые в жизни удалось почувствовать, как в реале пахнут пороховые газы и как звучит выстрел из «макара». Он, кстати, заставил меня дёрнуться от неожиданности и лихорадочно покоситься на Козлова. И надо сказать, что так поступил не только я. Один из парней в костюмах, тоже на миг скосил глаза в сторону сержанта, за что тут же поплатился — нож Лёхи вонзился ему между воротом рубашки и ключицей. Клинок вошёл по самую рукоятку, из-за чего лицо парня исказила гримаса боли, но всё же он сумел торопливо отпрыгнуть, а потом бессильно упал на одно колено, выставив перед собой подрагивающий меч.
В эту секунд полицейский взревел дурным голосом, наставив пистолет на одноглазого:
— Брось оружие! Буду стрелять на поражение! Брось, не бери грех на душу!
Тот злобно усмехнулся, после чего парировал очередной выпад оставшегося на ногах парня и умудрился всадить клинок в шею того, который уже был ранен и обливался кровью, которая безостановочно струилась из тела, пачкая белоснежную сорочку. После второй раны парень захрипел и упал на спину, раскинув руки, а спустя мгновение прозвучал звук выстрела и пуля из «макара» клюнула Лёху в бок, но тот даже не покачнулся и никак не выказал признаков боли. Одноглазый лишь ненавидяще глянул на Козлова, а затем бросился бежать вдоль забора, туда, где не было работающих фонарей. Парень с мечом побежал за ним. А полицейский рванул следом за обоими, бросив мне под ноги свой доисторический мобильник и выкрикивая на бегу:
— Роб! Звони в скорую! В полицию! Стойте, суки!
Провожая лихорадочным взглядом удаляющуюся спину сержанта, я торопливо поднял телефон, а затем набрал нужный номер и проорал адрес того места, где было совершено покушение и лежит раненный холодным оружием человек, после чего батарея и этого гаджета села и он вырубился. Ну, надеюсь, там успели всё понять и скоро приедут. Сам же я подбежал к парню, который лежал на спине и истекал кровью. Меня мигом накрыл приступ дежавю, но этот пострадавший выгодно отличался от того тем, что всё ещё находился в сознании, несмотря на две глубокие раны и потерю крови. А ещё он отличался тем, что из внутреннего кармана его пиджака продолжал исходить тот же треск, который производил прибор, обнаруженный у липовых полицейских.
Вдруг парень простонал, изрыгая изо рта кровь, которая двумя струйками скалывалась из уголков его рта и пересекала щёки:
— Отвле… отвлёкся… всего… на секунду…
— Бывает, — нервно утешил я его, прижимая к ранам обе ладони — это не сильно-то и помогло. Кровь продолжала покидать тело пострадавшего, приближая его конец.
И тут раненый вцепился скрюченными пальцами в мой локоть и тяжело прохрипел с глухим свистом:
— Прибор… он… не замолкает… Ты… правда… один из них?
— Дружище, лежи смирно, — тревожно посоветовал я, отцепив его изрядно ослабевшую руку от себя и уложив обратно.
— Из какого ты… клана? — не замолкал тот, тратя последние силы и глядя на мои пальцы.
— Если тебя это заставит замолчать, то я очень смутно понимаю, о чём речь, так что лежи и ничего больше не говори. Скорая помощь уже едет.
— Возьми мой… меч… и прибор… они помогут тебя… и свяжись с… — на этом моменте жизнь оставила его. Глаза парня остекленели, а тело стало вялым и податливым. Оно безжизненно замерло на земле в луже собственной крови.