Кирка всё глубже погружалась в тело монстра, который верещал от боли и нёсся вперёд, словно «Сапсан». Боудикка еле успела прижаться к стене, пропуская мимо себя ошалевшую от боли многоножку. Я же в этот миг покрепче ухватил кирку за кончик рукояти и протянул её рабочую часть девушке, а сам схватился свободной рукой за хитиновую пластину и растянулся на теле моба. Нам жутко повезло, что элийка сумела ухватиться за кирку, а потом кое-как заползла на многоножку, оказавшись у меня за спиной. Тут уж мы вместе стали убивать её: я киркой, а она достала нож. Параллельно наш дуэт нёсся на необычном скакуне по ядовитой части тоннеля, быстро покрывая расстояние. Мне даже подумалось, что с мобом стоит окончательно разобраться лишь тогда, когда мы проскочим опасную часть подземного коридора, но тут эта сарделька хитиновая сделала то, чего я совсем не ожидал. Она подпрыгнула! Не очень высоко, не очень мощно, но подпрыгнула, приложившись спиной о потолок! Естественно, что меня и девушку вдавило в тело многоножки, из-за чего моя батарея потеряла целых пять процентов заряда, а уж сколько слетело единиц у элийки, учитывая её повреждённую броню, я не берусь предсказать.
Ну и вполне понятно, что после такого финта ушами нам пришлось ещё более рьяно кромсать моба, обливаясь его кровью. А он знай себе на всех парах летит вперёд, да подпрыгивает через равные промежутки времени и каждый раз приближает нашу смерть в казалось бы уже почти выигранном бою.
А вскоре нам стало ещё хуже, когда «экспресс» прибыл в испещрённую неровными отверстиями часть тоннеля, которая оказалась владениями метровых рыжих муравьёв. Они повылезали из отверстий и мигом набросились на моба, пытаясь прогрызть хитин крепкими челюстями, а заодно обратили внимание и на нас. Тут уж нашему дуэту стало не до многоножки, которая отчаянно верещала, а на первый план вышли десятки муравьев. Они вскарабкивались на спину монстра и пытались цапнуть кого-нибудь из нас.
Боудикке, вооружённой лишь ножом, приходилось явно тяжелее, чем мне. Челюсти насекомых щёлкали в опасной близости от неё, а ведь нам ещё надо было не свалиться с многоножки. Мы пока каким-то чудо держались на «скакуне», но скоро кто-нибудь из нас точно ошибётся и тогда наступит смерть. Благо, что прыжки моба не только отнимали энергию у наших батарей, но и насмерть давили муравьёв. Вот только жаль, что им на смену приходили другие. И я, если честно, уже не видел возможности спастись, ведь тут невидимость опять не поможет, а просто смирился с ситуацией и плыл по течению, отмахиваясь киркой от насекомых, которые молча и упорно облепляли многоножку. Но вот внезапно ход хитинового монстра замедлился, а потом он остановился и, издав жалобный визг, бессильно вытянулся в тоннеле.
Мне прилетела прорва очков, а затем я рефлекторно отправил труп в инвентарь и упал на пол каменного коридора. Все разозлённые муравьи тотчас бросились на нашу парочку. Нам повезло, что мы успели вскочить на ноги, а потом резво припустить от них, ведь к этому времени слизь многоножки уже потеряла свои затрудняющие движения свойства, да и ядовитый газ куда-то исчез, так что теперь мы просто состязались в скорости без всяких баффов и дебаффов. Правда, вскоре я понял, что наш дуэт проигрывал в этом забеге. Муравьи оказались лучшими спринтерами, чем мы. Они постепенно сокращали расстояние, шелестя лапками по тоннелю, который уже значительно поднялся от той точки, где стояла проржавевшая машина на гусеницах. Возможно, что и выход на поверхность уже недалеко.
Поэтому я подбадривающе крикнул Боудикке, бегущий чуть позади:
— Скоро должен быть выход из шахты!
— Надеюсь! — хрипло откликнулась та, глянув через плечо на банду муравьёв. — А если они последуют за нами на поверхность?!
— Будем уповать на то, что муравьи посчитают это дело контрпродуктивным и нецелесообразным. Слыхала, какие слова я знаю?
Девушка сухо хохотнула, а потом выдохнула, тыча пальцем вперёд:
— Смотри! Смотри!
Там был тупик, но он заканчивался не глухой стеной, а проржавевшей клетью, которая являлась примитивным лифтом. Я радостно заорал, а потом преодолел оставшиеся метры и залетел в неё. Она тут же заскрежетала, перекосилась на один бок и едва не оторвалась от троса. Я не удержался на ногах и упал, саданувшись шлемом о железный уголок. В голову мигом пришла ужасная мысль, что эта конструкция не выдержит двоих. А тут как раз и моя спутница подбежала. Она торопливым взглядом окинула лифт, а затем прозвучал её наигранно задорный голос:
— Я стану звездой!
Следом девушка дёрнула какой-то рычаг, потревожив налёт ржи, а дальше клетка застонала, как живая, и довольно быстро поползла вверх, а вот элийка осталась внизу, где буквально за несколько секунд оказалась растерзана муравьями. Её тело превратилось в десяток фрагментов, где самым большим была нижняя часть туловища без ног.
Я широко раскрытыми глазами глядел на всё это сквозь прутья клетки, ощущая, как бешено колотится цифровое сердце, а горло сдавил спазм. Мне было до боли жаль девушку, которая пожертвовала своей игрой ради меня. Против воли из моего рта вылетел то ли стон, то ли рык, а потом полился сплошной поток отборного мата, когда я увидел, что насекомым одной жертвы показалось мало, и они полезли за мной по вертикальной шахте. Если муравьи догонят лифт, то пиши — пропало. Я даже сражаться с ними не смогу, так как древний лифт мог рухнуть в любую секунду, словно наш родимый рубль. Поэтому мне оставалось лишь тревожно наблюдать за муравьями, которые упорно взбирались по стенам, и мысленно желать им сдохнуть. Особенно вон тому, который ползёт впереди всех и грозно щёлкает устрашающими жвалами, на которых ещё не высохла кровь Боудикки. Мне жутко хотелось прострелить его голову, но я лишь отодвинул визор и смачно плюнул в муравья-убийцу, слабо возликовав оттого, что попал.
Между тем клетка уже почти достигла финальной точки. Подняв взор, я увидел в потолке очередного тоннеля крюк с роликом, через который шёл канат, тянущий лифт наверх. Фух, похоже, прямо сейчас мне не суждено стать обедом для муравьёв. Они явно не успеют помешать мне покинуть клетку, ведь она уже влезла под потолок. Я торопливо выскочил из неё, оказавшись на верхней галерее, которая могла похвастаться тем, что в одном её конце наличествовал выход на поверхность. Там клубился вечерний сумрак. Он мигом привлёк меня как огонь мотылька, и я что было сил бросился в ту сторону, преодолевая глубокий снег, который намёл сюда ветер. Бежать приходилось, высоко поднимая ноги и работая всем корпусом. Я стиснул зубы от усердия, борясь со снегом, а спустя несколько метров услышал позади какие-то возгласы. Мелькнула мысль, что это муравьи эволюционировали до такой степени, что обрели речь, но нет — бросив торопливый взгляд назад, я увидел парочку игроков, которые с криками неслись по галерее, а за ними мчались муравьи. Они сейчас как раз пробегали то место, где в нише в стене притаилась спасшая меня клеть. И только игроки миновали её, как она заскрежетала, трос лопнул, и конструкция отправилась в свой первый и последний свободный полёт. В ту же секунду из вертикальной шахты показались ещё муравьи, которые смешались с уже преследующими участников шоу. Так их стало в разы больше. Вид их маленькой армии прибавил мне сил, из-за чего я ещё усердней припустил к выходу и даже бросил кирку, понимая, что с таким количеством противником мне всё равно не справиться, даже если объединюсь перед лицом общей угрозы с вон теми игроками. Нас всех могло спасти лишь одно — то, что мобы не последуют за нами на поверхность, но надежды на это было мало. Ведь муравьи весьма споро бежали по снегу, и мороз им был нипочём, так что я не знаю, что их может смутить вне подземных ходов. Они ужаснутся открытого пространства? Вряд ли. Похоже, что мы всё-таки умрём. Я испустил яростный возглас, вторя своим неутешительным мыслям, а затем услышал позади отчаянный крик. Непроизвольно глянул за спину и увидел, что участник шоу споткнулся о рельсы невидимые под снегом, и упал. Он попытался встать, протягивая руку к своему товарищу, но тот, не останавливаясь, пронёсся мимо, а потом игрока накрыла волна муравьёв. Он лишь успел выкрикнуть пару матерных слов, вслед за которыми был растерзан. Его кровь оросила белый снег. Муравьи так быстро разорвали участника шоу, что не дали нам возможности оторваться от них чуть больше. Но благо, что я к этому времени уже пробежал массивную вагонетку, а затем оказался под вечерним небом, испещрённым яркими звёздами. Их свет позволил мне увидеть, что я оказался на склоне хребта, который окружал овальную долину. Вот в неё-то мне и надо было попасть, но как это сделать? Ведь насекомые догонят меня, если ринуться вниз по склону. И тут мне в голову пришла банальная мысль, которая возникла бы у каждого… Я мигом вернулся в шахту, после чего принялся толкать вагонетку, рассчитывая скатиться на ней вниз. Она с неохотой поддалась, медленно катясь по рельсам и загребая снег. Я навалился, что было сил, но лишь немногим увеличил её скорость. Кажись, идея оказалась провальной. Мне не успеть. И тут вагонетка резко увеличила ход, а рядом со мной возник второй уцелевший игрок, который яростно толкал её и матерился сквозь зубы. Он был двухметровым хедусцем, весящим килограммов сто десять. Его физическая сила помогла нам вывести вагонетку из шахты, а потом игрок прохрипел басовитым голосом:
— Запрыгивай.
Я мигом влез в вагонетку, а затем хедусец толкнул её со склона и запрыгнул следом. Она покачнулась, чуть не перевернувшись, но всё-таки устояла, и мы понеслись по рельсам, скрежеща колёсами, а муравьи ломанулись за нами. Они рыжей волной выскочили из тёмного зева шахты, и быстро перебирая лапками, спешили за нами, постепенно сокращая расстояние. Но вскоре вагонетка разогналась, лихо пробивая снежные заносы, и мобы начали отставать.
Я облегчённо пробормотал, держась за борта и немного присев, чтобы не вылететь:
— Хорошо идём. Почти как на «Гелике».
— Ага, — прогудел гигант, глядя на отстающих насекомых. — Кажись, выбрались. Ты вообще кто такой?