шмыгал носом:
— Дядь Коль, может это к делу не относится, но мне пару раз встречалась очень странная девочка в кокошнике, которая бесплатно помогала старикам — что в наше суровое время уже подозрительно. А ещё никто не знает, где она живёт, и видел я её только в тёмное время суток. Ну и однажды этот тщедушный ребёнок вырубил меня…
Услышав мои последние слова, убитый горем и снедаемый тревогой сержант удивлённо поднял брови и вопросительно глянул на меня. Я кивнул, подтверждая, что он не ослышался, а потом подробно рассказал ему обо всех встречах, которые имели место быть между мной и Снежаной.
Он по своему обыкновению молча выслушал меня, а спустя секунду резюмировал:
— И правда, подозрительная особа, но не сказать чтобы очень. Думаешь, что она тоже из этих?
Я не стал уточнять, кто такие «эти», прекрасно понимая, кого имел в виду сержант, а лишь согласно качнул головой и задумчиво проронил, почесав нос:
— Да. Почти уверен. И ведь от неё вроде бы и не пахло ничем, как и от Лёхи. Да и от отшельницы, кажись, тоже не исходил никакой запах, да? Я что-то не помню.
— Хрен его знает. Я не принюхивался, — мрачно ответил полицейский, хрустнув шеей. — Ты думаешь, что все эти странные люди, которые внезапно откуда-то выползли, ничем не пахнут?
— Возможно. В Лёхе то я точно уверен, а вот в остальных… Кстати, и Чёрный Ворон ничем не пах. Вот тут я тоже уверен.
— Ну, примем как рабочую гипотезу то, что у них нет запаха, — проговорил Козлов, облизав губы, а потом повернул ко мне напряжённое лицо и неохотно спросил: — А вампиры в этих ваших сказках чем-нибудь пахнут?
— Хрен его знает, — повторил я его недавнюю фразу. — Но ты, дядь Коль, не о том думаешь. Сейчас самое важно понять кое-что другое…
— Что? — выдохнул он, даже немного подавшись ко мне.
— Когда и почему всё это началось? Откуда появились эти… назовём их пришлые? — проговорил я, памятуя о том, что персонажи подобные чертёнку и одноглазому, имеют иномирное происхождение.
— Хороший вопрос, — оценил Козлов и тут же постарался дать на него ответ: — Лично я окунулся во всё это мистическое дерьмо, когда пропал первый человек. Тот самый парень, который стоял под твоим окном.
— И я в ту же ночь увидел тень Чёрного Ворона! Совпадение или в тот день произошло нечто, что дало толчок активизации пришлых?
— Эм… Роб, я что-то не могу сейчас здраво рассуждать, — признался дядя Коля, проведя ладонью по глазам. — Давай ты сам.
— Так вот что могло активизировать пришлых? Что такого экстраординарного произошло в тот день? Победа сборной по футболу? Та сумасшедшая гроза? Или есть ещё что-то? — вдохновенно тараторил я, сжав кулаки.
— И ещё поговаривают, что из-за грозы произошла авария на электростанции, — глухо произнёс дядя Коля, вспоминая события тех дней. — Тогда в городе долго не было электричества.
— Авария? — опешил я, округлив рот. — Второй Чернобыль или Фукусима?
— Нет, успокойся. Та электростанция не атомная, — заверил меня полицейский, резко крутанув руль и обогнав иномарку. — Поговаривают, что там даже люди пострадали, но всё замял мэр. Это же его кормушка.
— Слушай, а ведь Лёха говорил, что работал на той электростанции. И если мне не изменяет память, то она находится недалеко от деревни староверов и заброшенной церкви? То есть в той же местности, где мы повстречали отшельницу и отца Леонтия? Опять совпадение? — торопливо произнёс я и про себя подумал: «А что если эта авария открыла проход в наш мир? Бред? Ещё какой! Даже откровенный бред. Но факты говорят о том, что ЧП на электростанции действительно как-то может быть причастно ко всей этой чертовщине, творящейся в Грязьгороде. Мля, похоже, что я окончательно рехнулся».
Между тем Козлов сказал, пожевав губы:
— На электростанцию нас никто не пустит, и ничего об аварии говорить не станет. Просто на хрен пошлют — и всё. А я ничего и сказать не смогу. Угодья мэра всё-таки.
— А давайте втихаря? — с энтузиазмом предложил я, загоревшись идеей. — Походим там вокруг электростанции, повынюхиваем. Мы же ничего не теряем. Ну, только если время и бензин.
— А вот время-то у нас сейчас как раз и немного. Надо дуру Верку выручать, — напомнил полицейский, почесав ногтями сальный лоб.
— Дядь Коль, я прекрасно это понимаю, но что мы сейчас можем сделать? Где эту бабку искать? А там, на электростанции, мы, возможно, получим какие-то ответы или подсказки, — не сдавался я, нутром чуя, что двигаюсь в правильном направлении.
— Ладно, я завтра туда съезжу, — сдался Козлов, паркуя автомобиль рядом со зданием больницы.
— Один? — удивился я, вылезая из воняющего бензином «бобика».
— Ага, — решительно кивнул тот. — Я больше не буду рисковать чей-то жизнью. Из-за меня уже погиб один человек.
— Дядь Коль, не накручивай себя. Если бы он не цапнул золотую цацку, то был бы жив. А по поводу риска чьей-то жизнью, то я в этой истории уже по самые уши и так просто из неё не выйду.
Полицейский бросил на меня тёплый взгляд и благодарно проронил:
— Спасибо.
Я светло улыбнулся, и мы вошли в больницу.
Глава 16
Нашему дуэту потребовалось совсем немного времени, чтобы найти золотое кольцо. Оно смирно лежало в одежде Игоря Олеговича: ныне уже покойного. Козлов опасливо взял золотой ободок двумя пальцами, точно ядовитое насекомое, и поднёс его к распахнутому окну, которое было в небольшом подсобном помещении. Кольцо тускло засверкало в лучах солнца.
Я пробормотал, неотрывно глядя на колдовскую побрякушку:
— Точно такие же кольца были на скрюченных пальцах отшельницы. Голову даю на отсечение, это её проделки.
— Эх, Игоряня, Игоряня, — печально пробормотал дядя Коля, а потом резко выдохнул, отпустив цацку: — Ай, млин! Жжётся!
Кольцо упало на деревянный подоконник, где стремительно стало чернеть, параллельно разъедая белую краску. А мы как заворожённые глядели на эту картину широко распахнутыми зенками, которые грозили вот-вот выпасть из орбит. Я даже шумно сглотнул, когда от кольца осталась лишь невесомая пыль и выжженный на подоконнике круг, а потом раздумчиво протянул, почесав затылок:
— Мда, то ли советский подоконник мощнее Роковой горы, то ли, дядь Коль, твоя святость уничтожила колдовскую побрякушку, а то ли — прямые солнечные лучи сотворили с ней такое.
— Скорее всего, последнее, — просипел сержант, покрутив головой и принюхиваясь к запаху горелого дерева, который смешался с больничными ароматами. — А те два кольца на солнце не были. Надо бы их из хранилища умыкнуть и на улицу вытащить. Заодно и проверю — действительно ли солнце так пагубно на них влияет.
— Замечательная мысль, — поддержал я, обратив внимание, что моя реакция на очередную чертовщину стала заметно слабее предыдущего раза. Привыкаю.
— А теперь давай-ка валить отсюда, — произнёс полицейский, после чего толкнул хрупкую дверь и вышел в длинный коридор, по которому ходили больные и люди в халатах.
Я прилежно потопал за ним, косясь на потрескавшиеся стены и морща нос. Козлов же шёл с каменной физиономией. Он как-то умудрился взять себя в руки и засунуть чувства глубоко-глубоко. Это произошло вслед за тем, как полицейский наведался в больничный морг, где попрощался с Игорем Олеговичем. Туда он вошёл, едва не плача, а обратно вышел суровый толстый полицейский со взглядом горящим. А вот теперь мы подходим к выходу из больницы, минуя регистратуру. И тут вдруг Козлов остановился, сунул голову в полукруг, вырезанный в стекле, отделяющем средних лет женщину от коридора, и спросил, опершись руками на бортик:
— Позвонить можно?
— Да, — проскрипела та казённым голосом, мельком глянув на полицейскую форму, после чего поставила перед Козловым домашний дисковый телефон.
Я аж ахнул, увидев такую старину:
— Домашний телефон! Впервые вижу!
— Домашние телефон лучше покупного, — криво скаламбурил сержант, а потом попросил меня: — Диктуй номер Веры.
— Да я бы и со своего позвонил…
— Нечего деньги тратить, когда можно бесплатно, — заявил дядя Коля, покосившись на женщину.
Та ворчливо поддержала его:
— Да сейчас молодёжь вообще без царя в голове. А вот в наше-то время…
Я стал громко называть цифры, чем заставил женщину закрыть рот. Она бросила на меня недовольный взгляд и поджала морщинистые губы. Да и хрен с ней.
Козлов тем временем набрал номер Веры и сообщил ей, что мы скоро подъедем к её подъезду. Затем он поблагодарил сотрудницу больницы, а потом мы покинули учреждение и влезли в «бобик». Тот с первого раза не завёлся, но затем всё-таки вспомнил для чего его собирали и повёз нас к дому Веры.
Я же покосился на дядю Колю и произнёс, перекрывая шум мотора:
— Ты мне тот меч дашь погонять?
— Кого ты собрался им гонять? — мрачно уточнил тот, почесав щеку.
— А кого придётся, — легко бросил я, широко усмехнувшись. — Вот отшельницу мне бы точно хотелось им погонять.
— Найти бы её, — в очередной раз зло проронил Козлов с исказившей лицо яростной гримасой. — Она бы у меня поплясала.
— Ну это только если меч действительно ей страшен, — немного поумерил я его энтузиазм. — Да и в моих руках он будет более опасен.
— С чего это? — саркастично бросил полицейский, заломив бровь.
— Так я два года на фехтование ходил. У меня же батя повёрнут на Франции, вот он и отдал меня в эту секцию. Наверное, мушкетёра хотел вырастить, — произнёс я чистую правду.
Дядя Коля в ответ на мои слова лишь уважительно хмыкнул, даже не став спрашивать о моём отце. Видимо, он уже успел ознакомиться с его биографией через свои полицейские каналы. Но мои выводы оказались частично не верными, так как Козлов спросил:
— Что с батей-то твоим случилось? Проворовался?
— Сам ты проворовался, — огрызнулся я, отвернувшись к двери. — Подставили его, чтобы бизнес отжать.
— Ну, ему всего пятёрку дали, а если по УДО, то ещё раньше выйдет, — обнадёжил полицейский.