Глядя на Моргана, я мигом подумал, что у него есть специализация, позволяющая так владеть подобным оружием. Ведь ничем иным я не мог объяснить такую прыть англичанина.
А вот Марка проявила себя в другом — она метала во врагов всё, что под руку попадалось. Примерно, как я недавно использовал чайник. Но у неё получалось значительно лучше, а особенно ловко вышло с кухонными ножами, которые нашли своё пристанище в глазах противников. Похоже, девушка сильна именно в этом аспекте игры.
Ну и единственным, кто никак себя не проявил из тройки моих спутников, оказался Фил. Он просто упорно сражался, громко хрипя и пробираясь к выходу, держась возле стеночки. Видимо, парень решил свалить. Хорошая, в общем-то, идея. Мне она пришлась по душе, поэтому я тоже стал пробиваться к лестнице, попутно выдернув из чьей-то отрубленной руки залитый кровью топор и протирая визор тыльной стороной кисти от серо-красной кашицы. Она реально мешала сражаться. А в этом бою каждое движение и секунда были на счёту. Врагов оставалось ещё приличное количество. Они били меня топорами, попадали из ружей, тыкали ножами и просто дубасили пудовыми кулаками. Я ощущал себя могучим дубом, окружённым дровосеками. Но благо, что заряд батареи ещё не упал до нуля, и броня держалась. Правда, скоро костюм не выдержит такого насилия и в ход пойдут единицы здоровья. Я всеми силами старался не допустить этого момента, кружась вооруженной юлой, держащей в одной руке нож, а в другой — топор. Мне уже было не до грамотного фехтования. Я тупо размахивал оружием, целясь в незащищённые участки трехглазых тел.
Параллельно в моей в черепной коробке стучала одна-единственная мысль: «только бы не упасть, только бы не упасть…» И я пока не падал, хотя уже не раз оскальзывался на лужах крови, внутренних органах, и даже пару раз чуть не грохнулся из-за того, что наступил на розовый язык и на выбитый глаз. Мне в этом сражении просто некогда было смотреть под ноги, ведь я вертел головой чуть ли не на триста шестьдесят градусов, видя перед собой оскаленные рты с жёлтыми зубами, налитые кровью зенки, перекошенные от ярости физиономии со свисающими лоскутами кожи… И ещё мне на костюм и визор постоянно щедро плескалась кровь, летели куски плоти, а вон к плечу вообще прилипло чьё-то ухо.
Но в какой-то момент я понял, что на меня больше никто не нападает, а до лестницы остался всего один шаг. Мне пришлось потрясти головой, прежде чем с робкой надеждой оглядеть кухню. Кругом были трупы. Много трупов. Всё были мертвы, кроме меня. Вон там возле сломанного стола лежал Морган, а около него громоздились расчленённые тела трехглазых.
Я сместил взгляд еще чуть в сторону и обнаружил Фила. Его тело оказалось пришпилено к стене железной ножкой от стула. Она не давала соскользнуть трупу на пол. Я поёжился, глядя на эту картину, а затем отыскал взглядом Марку. Та лежала сломанной куклой в метре от окна. Её тазобедренная кость оказалась перекручена на сто восемьдесят градусов. Как же так произошло? Что за чудовищной силой её так сломало? Кажись, это постарался вон тот двухметровый широкоплечий мужик с руками больше похожими на стволы деревьев. Правда, ему всё-таки кто-то умудрился расколоть голову на две половинки: то ли я постарался, а то ли Морган.
Глядя на эту кровавую сцену, я прочувственно выхаркнул, мелко тряся головой:
— Что за реалистичность? Чересчур. Так и тронуться можно. Поглядите только вон на тот труп, которому упавшим железным шкафом размозжило голову до состояния пиццы. Просто какой-то мрак.
Я облизал пересохшие губы, а затем принялся собирать богатый лут. Мне досталось столько ружей и топоров, что можно было вооружить приличный отряд. И ещё я отправил в инвентарь всё оружие игроков и их костюмы. Правда, броня была почти уничтожена. Во всех костюмах оказалось столько дыр, что можно было использовать их как дуршлаги. Но всё-таки кое-какие очки я за эту броню получу, когда продам.
А вообще, если отринуть морально-этическую сторону вопроса, то этот бой сделал меня богатым игроком. Ведь система мне и так не хило начислила очков за убитых врагов, а я ещё и лут продам… Короче, мне хватит расплатиться с Леголасом, а затем значительно улучшить костюм, оружие, ну и ещё закупиться всякими припасами, в том числе боевыми. Вот только бы теперь добраться до солнечных батарей и переместить их в пространственный карман. Надеюсь, что мне больше никто не помешает этого сделать. Ну а так как я уже собрал весь лут, то надо выдвигаться.
Я спустился по лестнице, очутившись на первом этаже, где никого не оказалось, а затем осторожно вышел из здания и огляделся. Тут тоже никого было, кроме вечернего сумрака. Тогда я медленно пошёл к батареям внимательно глядя по сторонам и держа в руках двустволку, к которой у меня было десять патронов, найденных на трупах. Если мне придется их израсходовать, то на этот случай я повесил на пояс нож и топор. Наверное, я теперь всегда так буду ходить. Да и парочку ружей оставлю на всякий случай. Вот кончатся патроны к автомату, так сразу можно будет достать двустволку и продолжить дальний бой. Замечательно же.
Между тем я чуть прибавил скорости, не обнаружив врагов. Наверное, система посчитала, что хватит на сегодня боев с бедного взмыленного игрока, который только чудом не погиб. У меня вон до сих пор батарея не восстановилась и пальцы дрожат. Ну и ещё донимала мысль, что мы поступили неправильно, решив отбиться от трехглазых в том здании. Хотя… нет, мы всё правильно сделали. Ведь у каждого из нашей четвёрки были хорошие шансы выжить в той мясорубке. Вот только жаль, что ими сумел воспользоваться лишь я. Мне почему-то искренне жалко Марку, Моргана и даже Фила, который хотел свалить и дёрнуть к солнечным батареям, пока трехглазые были бы заняты другими участниками шоу. Правда, я тоже желал поступить таким же образом, но мне-то можно. Я не из их отряда, а только был временным спутником, который, между прочим, вытащил их почти с того света. Кстати, вон уже и цель моего пути. Батареи таинственно сверкали в лучах взошедшей луны. Мне оставался до них всего километр, и тут грянул выстрел. Пуля скользнула по шлему, из-за чего моя голова дёрнулась, а в ушах слабо зазвенело. Но мне всё равно удалось заметить, как за здоровенный камень упала мохнатая фигура. Я быстро навёл туда ружьё и медленно двинулся к стрелявшему, даже не став пытаться как-то укрыться от повторного выстрела, если тот последует. А стрелок как раз собирался ещё разок отправить в меня пулю. Он в этот момент выглянул из-за укрытия с наведённым на меня ружьем. Повезло, что я оказался быстрее, без промедления нажав на спусковой крючок два раза. Обе пули угодили в грудь трехглазого. Тот вскинул ружье и завалился набок, суча ногами, словно силился встать.
Когда я подошёл к нему, то обнаружил лишь труп. Мужик успел испустить дух. Мне досталось его ружьё и двадцать патронов. Оружие я отправил в инвентарь, а боеприпасы — на пояс. После этого опять двинулся к солнечным батареям. И мне уже никто не стал мешать на моём пути. Я добрался до цели и закинул в пространственный карман все батареи, до которых мог дотянуться, а потом перенёсся в ночной город, где система заставила меня уснуть прямо на грязной улице. Я только успел привалиться к дому, а затем игра принудительно отправила меня в реальный мир.
Глава 20
Крышка вирт-капсулы откинулась, после чего я начал выползать из неё, всё ещё думая о том, что произошло в виртуальной реальности Десяти Планет. Возможно, поэтому ладонь, атаковавшая мою щеку, стала для меня полнейшей неожиданностью. Она звонко соприкоснулась с моей кожей, вызвав вспышку боли. Я даже головой дернул, едва не упав, а затем заорал, глядя на пышащую злостью, зарёванную Машку:
— Ты взбесилась?!
— Ах ты урод! — прошипела она, пронзая меня горящими глазами.
— Ну да, не писанный красавчик. Признаю. Но не бить же за это!
— Ты ещё насмехаешься надо мной? — люто процедила девушка, надвигаясь на меня взбешённой фурией, от которой исходили упругие волны жара.
— Я вообще не понимаю, что происходит. Сегодня отменили статью о домашнем насилии, и ты так празднуешь? — протараторил я, пятясь от неё и параллельно ощущая, как девичий негатив заряжает меня.
— Или ты охрененный актёр или бесконечно туп, — удивлённо заявила блондинка, даже чуть сбавив обороты.
— Пожалуй, выберу второй вариант, хотя, конечно, сильное заявление, — сухо проронил я, а потом торопливо встал так, чтобы капсула отделяла меня от Машки.
— Тебя видели с этой сукой! — наконец-то «объяснила» причину своего гнева блондинка, до хруста сжав кулаки. — Ты ей чемоданы таскал, как какой-то занюханный портье! А этот мусор старый катал её на своём драндулете! Что ты нашёл в этой дуре? Да возле её окон даже вороны боятся летать, а голуби постоянно срут, только завидев её мерзкую физиономию! Ты ведь выдумал этих тараканов, чтобы выпроводить меня из дома и начать шпилиться с этой сукой?
— А-а-а, — понятливо протянул я, после чего поймал её взгляд и с нажимом приказал: — Успокойся.
Лицо Машки мигом разгладилось, а глаза стали стеклянными. Даже рот перестал кривиться в зверином оскале. Глядя на девушку, я едва не заорал от ликования. Получилось! Твою мать, получилось! Я овладел силой! Теперь точно овладел! Правда, чувствую себя так, словно вагоны разгружал. Надо бы присесть, пока ноги не подкосились.
Я торопливо бухнулся на стул и стал вещать, пользуясь тем, что Машка застыла, будто живая моргающая статуя:
— Всё, что ты тут наговорила — полная чушь. Я лишь немного помог Верке. И то потому что случайно, повторяю, случайно, оказался в машине Козлова. Ну а чемодан тяжёлый. А Верке хоть и страшная, но девушка, слабый пол. Дядя Коля же старый, как ты прежде мудро заметила. Фух-х-х.
Мои лёгкие после горячего монолога покинул тяжёлый выдох, а глаза принялись ощупывать спокойную физиономию Машки. Блондинка ещё пару секунд простояла куклой Бабри, а затем затрепетали её наращённые ресницы, глазки приобрели осмысленное выражение, а изо рта вылетел лёгкий болезненный стон.