Я тяжело вздохнул, будто смертельно уставший грузчик, покосился на блондинку, а потом бесцельно глянул в боковое окно, пока автомобиль стоял перед светофором, и прочитал яркую вывеску:
— Салон красоты «Маргарита», — а затем глубокомысленно добавил: — Хм… Машка, не хочешь зайти туда и показать им настоящую красоту?
Та жеманно закатила глаза и приторно проворковала:
— Это что сейчас было? Комплимент? Мне кто-то рассказывал о них, но я сама впервые слышу. А раз так, то ты точно что-то затеваешь. А ну, колись! Собрался-таки с Веркой кувыркаться?
Я опять вздохнул и принялся увещевать её: дескать, ничего не замышляю. Но на блондинку мои слова не возымели почти никакого воздействия. И в итоге мы едва не поругались, пока доехали до её дома. А из машины она вышла, тяжело дыша и пронзая меня гневным взором. Да ещё и дверью хлопнула нарочито сильно, после чего удалилась, мощно виляя пятой точкой, туго обтянутой коротенькими джинсовыми шортами. Я недовольно поглядел ей вслед, а затем нажал на педаль газа и «приора» рванула с места. Ну, как рванула, просто поехала, но для неё это уже был подвиг.
Отъехав от дома девушки, я начал размышлять на тему: накапливается ли энергия в моём организме или нет? Надо бы проверить на Козлове. Машка на меня не хреново так наорала, так что заряд ещё должен был остаться, если конечно, он не сразу развеивается. Вот и поглядим — сработает моя сила или нет. И лишь бы она не повредила пожилому дяде Коле. Хотя, наверное, лучше найти кого-то другого, а то мало ли что… Кстати, вон уже двор полицейского, а сам сержант топтался в гражданском возле калитки.
На сей раз его наряд состоял из полосатой майки, вытянутых на коленях треников и калош. Если бы я не знал его, то принял бы за местного алкаша. У него ещё и физиономия сегодня такая опухшая, будто он всю ночь бухал.
Ну, а когда я остановил машину возле полицейского и тот сел на пассажирское место, то мне пришлось доподлинно убедиться в том, что Козлов намедни придавался пьянству.
Я не преминул заметить, усиленно морща нос, будто хотел превратить его в гармошку:
— Дядь Коль, от тебя перегаром разит так, что даже панель потрескалась.
— Я делал искусственное дыхание пьяной соседке, — проговорил тот, широко усмехнувшись.
— Ага! Изменял жене! — обличающе завопил я, погнав автомобиль прочь из города.
— Типун тебе на язык! Шучу я так! — торопливо выстрелил сержант, кинув тревожный взор на удаляющийся дом. — Женитьба — это лучшее, что было в моей жизни!
— А как же коммунизм?
— Это второе по… лучшести, — заявил Козлов, почесав лысину крепкими ногтями.
— А калоши третье? — иронично проронил я, криво ухмыляясь.
— Да ботинок прохудился, а сегодня дождь обещали. Ну и к тому же — маскировка. Или ты что-то имеешь против галош? Они же неуничтожимы! Вот случай у нас тут был — пошёл мужик в поля, да на снаряд наступил, который ещё с войны тут лежал. Ну и что ты думаешь? Ноги ему оторвало, а калошам хоть бы хны! Мои вон, дай бог, ещё внукам достанутся.
— Ну прямо ода калошам, — сквозь смех проговорил я, а потом серьёзно спросил: — «Макар» взял?
Полицейский кивнул и демонстративно похлопал себя по карману штанов, в котором угадывался выпирающий силуэт пистолета. Следом он поинтересовался:
— А ты взял меч?
— Ага. И тот сектантский прибор тоже, — заверил я Козлова, поворачивая на дорогу, которая трусливо убегала из Грязьгорода. Сразу же вспомнилась моя поезда за ноутбуком и та гроза. Мне показалось, что с того дня прошёл уже минимум год, а по факту даже месяц не минул. Вот такая у меня в последнее время насыщенная жизнь.
Глава 21
Вскоре мой автомобиль осторожно крался по трассе, стиснутой с двух сторон вековыми деревьями. Я не рискнул прибавлять скорость из-за проливного дождя, который разразился, едва мы покинули город. Козлов в этот момент усмехнулся и довольно посмотрел на калоши, а потом снисходительно глянул на мои сланцы. Я же проигнорировал его ужимки и бросил недовольный взгляд на затянутое тучами чёрное небо, которое бомбардировало землю крупными каплями воды. Дворники едва справлялись, натужно скрипя и облизывая лобовое стекло. Ох, и неудачное мы выбрали время для поездки к электростанции, но тянуть в нынешней ситуации не стоило: жизнь Веры на кону, да и мои чувства тоже. Я пока не ощущал влечения к попавшей в беду девушке, но, возможно, прошло ещё слишком мало времени. Так что надо в любом случае поспешить. Благо, что уже показался поворот на ту дорогу, которая вела к электростанции. Вон даже указатель на обочине стоит. Я вывернул руль, сбросив скорость — и автомобиль покинул трассу, поехав по размытой просёлочной дороге. Не застрять бы, а то грязи по самые уши. Но «приора» пока вполне успешно боролась с препятствиями, хоть и ревела мотором так, будто её насиловали в выхлопную трубу. Этот звук вызывал у Козлова закономерное волнение и нервное постукивание пальцев по крышке бардачка. А потом машина добралась до широкой лужи, перекрывавшей дорогу, и у нас уже не было никакой возможности объехать её, так как по бокам густо росли деревья.
Тогда дядя Коля мрачно выдохнул, посерев в свете расцвётшей молнии:
— Не будем и пытаться форсировать эту лужу. Тут целый Байкал. Роб, ты зонтик взял?
— Неа, — буркнул я, прижимая авто к лесу, дабы дать возможность проехать тому гипотетическому безумцу, который погонит свою машину в такой ливень по этой дороге.
— Жаль, — усмехнулся полицейский и вышел из «приоры», мигом оказавшись по щиколотку в грязи.
Я с тяжёлым вздохом последовал за ним, предвкушая все «прелести» такой погоды. И надо сказать, что дождь меня не разочаровал. Он мгновенно промочил мою одежду до нитки. Даже трусы вымокли так, что с них можно было собрать ведро воды.
Я поёжился от холода, а затем прочавкал ногами до багажника, из которого вытащил меч, завёрнутый в одеяло. Засунул его подмышку и поплёлся за Козловым, который обходил лужу. Он двигался всего на пару метров впереди, но его фигура оказалась почти скрытой за пеленой ливня. Дождь был таким сильным, что вода заливалась в уши, в рот, и даже в ноздри. Мне постоянно приходилось протирать физиономию, иначе ничего не было видно. И к тому же — лес уже успел погрузиться в сумерки.
Я шёл, приглушённо матерясь, и сглатывая воду, а затем вдруг услышал Козлова, который проговорил сквозь шум дождя и шорох листьев:
— Тут недалеко. Ещё может быть шагов пятьсот.
Я кивнул и двинулся дальше, считая каждый шаг. На пятьсот десятом лес впереди поредел, и показалось открытое пространство. Мы дошли до кромки и увидели громаду старенькой электростанции, вокруг которой наличествовал высокий забор с фонарями и чистая от растительности земля. Благодаря искусственному свету и ослабшему дождю можно было разглядеть одиноких людишек, мелькающих за забором из стальной крупноячеистой сетки. А также в полной красе предстали тянущиеся к небу гигантские бетонные трубы, из которых вырывались белые столбы, развеивающиеся на лёгком ветру.
Козлов, глядя на всё это, разочарованно протянул, приложив ко лбу ладонь козырьком:
— Роб, ты не обижайся, но идея была глупой. Что мы здесь увидим? Даже все следы аварии уже убрали. Только время и силы зря потратили.
— Хм… возможно мы не туда смотрим, — пробормотал я, крутя головой во все стороны. Что-то же здесь должно быть. У меня прямо в одном месте свербело от ощущения того, что мы на верном пути. И тут вдруг над деревьями ярко сверкнула молния. Я на миг зажмурил глаза, а когда открыл их, то пару секунд смотрел в глубь леса, после чего несколько неуверенно проронил, тыча в ту сторону пальцем:
— Вон там что-нибудь видишь? Метрах в трёх над землёй.
— Эм-м-м, — протянул дядя Коля, щуря глаза. — Какое-то сияние?
— Фух, думал кажется, — облегчённо выдохнул я, а потом заметил: — Я, конечно, не специалист, но такого в лесу не должно быть.
— Согласен, — проронил полицейский. — Но это не в лесу, а в больнице для… очень заразных. Ей перестали пользоваться ещё до Октябрьской революции, и она многие десятилетия стоит заброшенной.
— Интересные окрестности у Грязьгорода, — заметил я, задумчиво глядя на едва пробивающееся среди деревьев бледно-голубое сияние, похожее на огни святого Эльма. Кто не знает, то это разряд в форме светящихся пучков или кисточек, возникающий на острых концах высоких предметов при большой напряжённости электрического поля в атмосфере. Кстати, возможно, там действительно лишь это природное явление, а не какая-то чертовщина. В общем, надо сходить туда и проверить. Козлов мою идею поддержал, и мы стали углубляться в лес, ступая по жирной почве, смешанной с опавшими листьями. Наши ноги глубоко погружались в грязь, и где-то во время этого пути я потерял левый сланец. Глядь — а нога уже босая. Я покряхтел немного, но возвращаться не стал, а двинулся дальше, ступая голой ступнёй в раскисшую земную плоть. Блага, что хоть дождь почти прекратился, а когда мы вышли на поляну, где стояло ветхое строение из красного кирпича, то он совсем перестал идти. Даже вон тучи разошлись, обнажив звёзды и луну. Вот в её-то свете наш дуэт и увидел старинную трёхэтажную больницу с узкими оконными проёмами, лишёнными рам и стёкол. А ещё у неё полностью отсутствовала крыша. Наверное, она теперь служит полом третьего этажа. Ну и дальний от нас конец здания частично развалился. Там остались лишь стены первого этажа, а от ещё двух этажей — только гора кирпичей и почти превратившиеся в труху брёвна. Короче, больница производила мрачное впечатление, которое лишь усиливало то самое таинственное сияние. Оно находилось на третьем этаже, скрытое кирпичами. Поэтому мне пока были видны только отсветы, которые играли на противоположной стене от того места, где, по-видимому, находилось сияние. Вот эти самые отсветы мы и увидели между деревьев. Сейчас мой взор прикипел к ним, а мозг попытался понять их природу. И тут вдруг дядя Коля шумно сглотнул слюну и тревожно проговорил, тоже глядя на игру света: