Её товарка мигом отпустила обмякшего Козлова. И тот упал спиной на подоконник. А пришлая метнулась ко мне, выставив перед собой руку. Я видел её приближение и понимал, чем закончится дело. Второй раз мне уже не уйти из-под такого контроля. Поэтому я, превозмогая дикую слабость, обхватил дрожащими пальцами рукоять меча и умудрился поднять клинок, который весил, как все грехи нашего правительства.
Спустя миг женщина напоролась на него. Я почувствовал, как остриё входит в упругую плоть. И почти два десятка сантиметров оказались в животе у пришлой, но ни капли крови не промочили разрезанный балахон. Зато её рот округлился и из него донёсся болезненный стон, а затем женщина сделала шаг назад, соскользнув с меча. Дальше она столкнулась с успевшей полностью обнажиться спутницей, трясущей обвисшими грудями, которые покачивались на уровне выпирающего дряблого живота.
В следующий миг обе страхолюдины бесшумно упали. И я с отвращением отметил, что всё тело «горящей» женщины оказалось покрыто старческими складками и синими звёздочками. Меня едва опять не стошнило, но я справился с собой и сделал единственное, что могло нас спасти… Пока женщины барахтались на полу, я преодолел слабость, подхромал к оконному проёму, бросил вниз меч, после чего обхватил обалдело хлопающего глазами Козлова, который вряд ли понимал, что происходит, и вместе с ним выпрыгнул с третьего этажа, отчаянно молясь всем богам, чтобы мы ничего не сломали.
Этот полёт напомнил мне головокружительный прыжок в ущелье, где на дне была горная река. Но в игре я так не боялся, как сейчас, в реальной жизни. У меня аж дыхание перехватило, а пейзаж превратился в смазанную картинку, сопровождающуюся свистом в ушах.
Но вот свободное падение резко прекратилось, и наши тела приняла жирная лесная почва, пропитанная влагой. Я почувствовал себя словно под молотом на наковальне. Изо рта с шумом вылетел воздух, а в груди что-то треснуло. Лязгнули зубы — и во рту стало солоновато от прикушенного языка. В глазах на несколько секунд потемнело, а затем взгляд прояснился и я увидел, что лежу на боку в грязи, а рядом со мной на животе стонет Козлов. Он был в относительном порядке и даже спустя всего пяток секунд сумел самостоятельно встать, после чего помог мне подняться на ноги, схватил меч, и мы заковыляли в лес с полными от страха штанами. Ведь мы оба понимали, что если пришлые последуют за нами, то наша славная парочка будет обречена на смерть, но те не спешили покидать больницу. Мой взор, брошенный через плечо, зафиксировал их в окне третьего этажа. Они стояли там и лишь наблюдали за тем, как мы исчезаем под шапкой леса.
Я тут же еле слышно поделился своими наблюдениями с хрипящим от натуги Козловым, который помогал мне идти:
— Дядь Коль… они не бросились… за нами.
— Это всё молитва, это всё молитва, — просипел он, шумно дыша разбитым носом.
— Или их там… что-то держит, — сдавленно произнёс я, морщась от боли в ослабевшем теле. — Похоже, что… они там поставлены… охранять портал.
— Может ты и прав, — согласился Козлов, охнув от боли и скрючив спину. — Что-то прострелило. Погодь маленько.
Я присел возле дерева, привалившись спиной к стволу и глядя в сторону больницы, которая скрылась за лесом. Если бы они хотели или могли, то уже давно нагнали бы нас, а так — можно и передохнуть минуточку. Ноги вообще почти не чувствую, зато ребра болят так, что аж слёзы наворачиваются и дышу через раз, дабы не тревожить их. Козлов вон тоже далёк от цветущего и пахнущего состояния: весь грязный, словно полз на животе пару километров; из расквашенного носа стекают струйки крови; а на лысине затейливая ссадина.
Он с трудом присел рядом со мной и в ту же секунду раздался треск его майки, которая, не выдержав потрясений, порвалась на спине.
Полицейский пробурчал, тяжело вздохнув:
— Продули с треском. Надо сюда покрепче бойцов вызывать… Я всё начальству сообщу.
— И что ты им скажешь? — насмешливо проронил я, стушевавшемуся сержанту. — Ты можешь рассказать только об обгорелом трупе в этой заброшенной больнице.
— Этого хватит, чтобы сюда прибыли мои коллеги и специалисты, — заявил тот, вытерев рукой кровавую юшку.
— И что дальше? Даже если они сумеют дойти до трупа, то там их ждут эти две твари. Хочешь новых смертей?
— Нет, — покачал головой Козлов, явно вспомнив своего почившего товарища. — Придётся ждать до утра — когда эти твари пропадут.
— Мне кажется, что и портал пропадёт, — вставил я свои пять копеек.
— Но что нам тогда делать? Оставить всё как есть? Не закрывать портал?
— Возможно.
— А ты так говоришь не потому ли, что сам из их рядов? Может и ты пришлый? Почему прибор так на тебя реагирует?! — заорал сержант, вцепившись в меня лихорадочным взглядом.
В ответ я внимательно посмотрел на его раскрасневшуюся физиономию и понял, что он ничего не видел и не слышал, пока пришлая держала ладонь на его лбу. Да и потом сержант тоже ничего не соображал. А значит, что и мою силу он не заметил. Но скоро дядя Коля начнёт задавать себе вопрос: а как Роб спас нас? И затем рано или поздно он примется настойчиво выпытывать у меня ответ на этот вопрос. Нет, уж лучше я сам поведаю ему. Наверное, время уже пришло.
Я покашлял в кулак, содрогаясь от волн боли, а потом принялся вещать:
— Дядь Коль, хочешь верь, а хочешь нет, но во мне такая же энергия, как и у пришлых. Она передаётся в моём роду через поколение. Предыдущим её носителем был мой дед. Я не знаю, откуда она у нас появилась и когда. Вот, собственно, и всё.
— Не шутишь?
— Вот те крест, — привёл я самый убедительный довод.
— Дела-а-а, — протянул Козлов, видимо безоговорочно поверив мне. — А почему сразу не сказал?
— Я сам только на днях точно узнал об этом.
— А чего ты могёшь?
— Гипнотизировать, — устало ответил я, поскоблив ногтями раненую ногу.
— Расскажи, — попросил полицейский, снимая майку.
Я покосился на него и стал говорить, наблюдая за тем, как он сперва очистил мою ногу от грязи, а потом замотал кровоточащую ступню майкой. И, возможно, из-за его манипуляций или пережитого страха я рассказал сержанту даже больше, чем хотел, выложив ему все свои домыслы и приключения, включая диалоги с чертёнком и деление пришлых на кланы. Тот слушал меня и обалдело кривил физиономию, а в конце монолога ошарашенно проронил:
— Вот это девки пляшут. И чьих же были эти две страшилы в больнице?
— Из Золотого клана, — уверенно произнёс я, испытав истинное облегчение после того как выговорился. — У обеих были золотые кольца.
— И вот этот клан хочет заполучить твою силу?
— Ага.
— Мда-а. Дерьмовая ситуация.
— Золотые слова, — усмехнулся я, слабо застонав.
— Слушай, а ведь тебя надо под охрану поместить, — взволнованно заметил сержант, глянув в сторону больницы.
— И кто меня защитит? — саркастично произнёс я, а затем взял меч и добавил, глядя на клинок: — Только он. Сегодня я убедился, что такое оружие, действительно опасно для пришлых. Возможно, подобным клинком и убить их можно.
— А пули? Пули из серебра? — с энтузиазмом выдохнул полицейский, а потом затих, изучая взглядом меч, после чего проворчал: — Нет, я ещё дома понял, что клинок не только из серебра. В нём есть какие-то примеси и, возможно, какое-нибудь колдовство.
— Дядь Коль, а ты уже мыслишь как заправский охотник на ведьм, — улыбнулся я, вставая на ноги.
Козлов фыркнул и тоже поднялся, а потом мы побрели по ночному лесу к машине.
Глава 23
Обратный путь преподнёс мне неожиданный сюрприз — я нашёл свой сланец, торчащий из грязи. Мне удалось вытащить его, а затем кое-как нахлобучить на ногу, поверх майки полицейского. А дальше наш дуэт добрался до «приоры», которая была больше похожа на кучу грязи, чем на машину. Даже стёкла оказались в жирных разводах. Мы сели в неё, в надежде, что она заведётся, и тачка не подвела. Заурчала мотором, а затем умудрилась выползти из грязи и повезти нас в Грязьгород.
Когда автомобиль выбрался на трассу, то я спросил у мрачного Козлова, который, казалось, за пару часов постарел на десяток лет:
— Куда путь держим, товарищ ведьмак?
— В больницу. Нормальную, — проронил он, после чего некультурно засунул в рот два пальца, пошарил там, и через секунду сплюнул на ладонь зуб. — А завтра я ещё и к дантисту зайду.
— Ставь серебряный, — брякнул я вполне серьёзно. — Авось сломаешь систему и загрызёшь вампира.
Тот усмехнулся, приоткрыл окно, выбросил зуб и протянул:
— А Верке-то мы так никак и не помогли.
— Угу, — вынужден был согласиться я, поморщившись от боли, прострелившей ребра. — Но всё же мы многое сегодня узнали и есть надежда на то, что завтра специалисты заберут тот обгорелый труп, и вскоре мы поймём, кому он принадлежит.
— Думаешь, что это как-то нам поможет? — скептически спросил полицейский, заломив бровь.
— Надеюсь. Похоже, что этот тип и впустил в наш мир пришлых, — уверенно проговорил я, следя за мокрой дорогой.
— Вот ведь урод, — зло пробурчал сержант, зябко поёжившись.
— И ещё, дядь Коль, нам бы выйти на сектантов. Кажись, они очень даже в теме того, что происходит — а это значит, что и раньше в нашем мире было что-то подобное. Я всё больше убеждаюсь в мысли, что они противостоят пришлым. Даже может быть, что эти ребята из какого-то секретного отдела ФСБ. Тогда вполне понятно отсутствие каких-либо данных о них. Хотя, конечно, остаются одинаковые татуировки… Вряд ли сотрудники гос. органов станут делать такие.
— ФСБ, — недружелюбно повторил сержант и сплюнул через левое плечо. — Только их тут не хватало.
— Ну, если они сражаются с пришлыми, то нам придётся с ними дружить, даже вопреки собственным чувствам, — философски изрёк я, приглушённо хмыкнув.
— И как ты предлагаешь с ними связаться?
— Я так думаю, что скоро они сами придут ко мне. Ты же не пропустил ту часть моего рассказа, где сектанты уже навещали мою квартиру? Я им зачем-то нужен.