— Помню-помню, — заявил тот, легонько ощупывая повреждённый нос. — Но что если они приходили для того, чтобы убить тебя? Ты же немного того… ну, пришлый.
— Непохоже что-то, — скептически заметил я, поглядев на выросшие на горизонте дома. — Они могли бы без всяких этих визитов обойтись. Просто хлопнули бы меня где-нибудь в темноте. Но зачем-то приходили, спалившись на все сто процентов. Так убийцы не работают.
— Уж мне-то не рассказывай, как работают убийцы, — недовольно проворчал Козлов, а потом вдруг распахнул глаза и с ужасом выдохнул: — Табельное! Оно же там осталось!
— Мы возвращаться за ним не будем! — сразу же отрезал я, похолодев от одной только мысли, что снова окажусь в той больнице вместе с теми образинами. — Завтра заберёшь. Ничего с ним не случится. Этим ведьмам вряд ли нужен твой «макар».
— Да, да, наверное, — лихорадочно выдохнул сержант, нервно забарабанив пальцами по крышке бардачка. А та возьми и откройся, показав документы на автомобиль, моток изоленты, календарь и кекс в прозрачной упаковке. Полицейский увидел его, сглотнул голодную слюну и мечтательно произнёс:
— Эх, вот в детстве я бы такое лакомство сожрал за милую душу.
— Вот тогда-то оно и было свежим, — с ухмылкой сообщил я, выводя машину на дорогу к больнице.
Дядя Коля грустно вздохнул, словно намеревался отведать кекса, а потом передумал, узнав о его преклонном возрасте, после чего взял в руки прошлогодний календарь и чуть приподнято произнёс:
— У нас в полиции ходит шутка, что вор, укравший календарь, в любом случае получит двенадцать месяцев. Понял?
— Ага, — кивнул я, подумав, что сержант сию секунду напомнил мне Леголаса.
Козлов вымученно улыбнулся, а затем резко посерьёзнел, когда «приора» подкатила к тёмной больнице с парочкой светящихся окон, и обеспокоенно проронил:
— Может, у меня переночуешь?
— А если Золотые и к тебе нагрянут? Они явно в курсе, что мы дружим, — резонно предположил я, заглушив мотор. — Да и у тебя Верка живёт — а это ещё опаснее, если Машка узнает, что я ночевал с ней под одной крышей.
— Тогда я предлагаю тебе в больнице переночевать, а утром уехать домой. Мне тут кое-чем обязаны, так что я всё устрою.
— Хорошая идея, — живо согласился я, благодарно посмотрев на обнажённого по пояс сержанта.
Тот довольно оскалился и вышел из машины. Я последовал за ним. А потом мы вошли в больницу, где дежурная медсестра оторвалась от просмотра очередного мультика об Алёше Поповиче, охренела увидев Козлова в таком виде, после чего стала трудиться нам нами, позвав на помощь ещё двоих своих коллег. И вскоре наш дуэт уже был весь в бинтах и зелёнке. А также мы смогли вымыться и получили заверения в том, что переломов и внутренних травм у нас нет. Меня это сильно обрадовало, так как я был свято уверен в том, что уж пару рёбер точно сломал. Но нет — всё обошлось. Козлов тоже светло улыбнулся этой новости, а затем пошушукался в стороне с презентабельного вида тёткой в белом халате, и та, кивнув, размесила меня в одной из палат. Дальше дядя Коля кому-то позвонил, и спустя десяток минут за ним приехала машина, которая отвезла его домой. А я к этому времени уже спал без задних ног, не став смотреть запись очередного выпуска «Императора Галактики». И меня из-за усталости даже не терзали мысли, что золотые как-то сумеют отыскать мою тушку, храпящую в больнице. Я так умаялся за этот день, что всю ночь проспал, как убитый. А наутро отправился домой, ещё раз поблагодарив дежуривший персонал больницы.
Выйдя на улицу, я зябко поёжился, обхватив руками голые плечи и покосившись на мусорный бак, где вчера оставил грязную, рваную футболку. Потом я широко зевнул, едва не вывернув челюсть, а затем глянул на «приору», трусливо прячущуюся за утренней туманной дымкой, после чего сел в неё и погнал автомобиль по городу, оставляя на дорогах комья засохшей грязи.
По пути к квартире всё моё тело ужасно ныло и чесалось. Хотелось сорвать бинты и вволю поскрести подживающие порезы, ссадины и ушибы, но я лишь стонал и скрипел зубами, преодолевая себя. А потом решил отвлечься — нашёл в интернете запись вчерашнего выпуска и включил его, положив мобильник на панель, возле лобового стекла. Так стало гораздо проще, ведь «Император Галактики» увлёк меня. Я поглядывал на экран, не забывая следить за дорогой, кое-где проматывал запись, — и вот таким образом, когда подъехал к своему дому, то уже успел просмотреть весь выпуск, в который, кстати, попал момент с тем сумасшедшем боем, где в живых остался лишь Лазарь. Ну а дальше я, как обычно, узнал свою позицию в рейтинге, которая на сей раз была семьдесят пятой из оставшихся трёх тысяч участников шоу. Вслед за этим я вышел из машины, взяв с заднего сиденья обнажённый клинок, потом, охая и морщась от боли, поднялся на свой этаж и открыл дверь квартиры. Мне навстречу выбежал Флинт. Я хотел погладить его, но тот фыркнул и огрел меня лапой, чем добавил ещё пару царапин. Меня такой приём весьма удивил. Похоже, что кот дошёл до ручки от голода. Скоро на людей охотиться будет. Надо бы покормить его.
Я снял многострадальные сланцы, а потом двинулся на кухню, отчётливо слыша бурчание в животе. Но вдруг что-то насторожило меня. Я каким-то неведомым образом ощутил, что в квартире кто-то есть. А через пару секунд напряжённого внимания полностью убедился в этом, уловив приглушённые звуки, доносящиеся из спальни. Меня пробрал мороз по израненной коже. Кто это может быть? Золотые? Они пришли за мной, не обнаружили в квартире, и устроили ловушку? Но багровый диск звезды уже слегка показался над горизонтом. Или они как-то сумели задержаться, наплевав на солнце?
Я закусил губу от избытка накатившего страха, а затем сумел взять себя в руки и осторожно двинулся к спальне, держа меч обеими руками. Надо признаться, что клинок покачивался в моих руках, будто я пытался использовать его в роли веера. Ну а что я хотел? Моё тело сейчас совсем не в лучшей форме. Да и энергия, которой меня вчера так великолепно накачала Машка, явно закончилась ещё в тот момент, когда я заставил «загореться» страшилу из золотых. И, наверное, сейчас бы мне логичнее было покинуть квартиру и вернуться сюда уже после полного восхода солнца, но отчего-то осмелевший внутренний голос вёл меня в спальню. Вон уже дверной косяк. Надо только выглянуть из-за него и проверить, кто там в комнате. Я сделал ещё один неслышный шаг, попутно поняв, что таинственные звуки прекратились, а затем немного вышел из-за косяка, оказавшись с кем-то лицом к лицу. В этот же миг раздался истошный женский визг, больно полоснувший по барабанным перепонкам, а потом Машка упала на пол, став весьма красочно материться, глядя на меня округлившимися глазами. Я лишь сумел понять, что-то про долбанного идиота, возомнившего себя МакЛаудом. Меня её монолог заставил облегчённо опустить меч и издать нервный смешок.
— Чего смеёшься, дебил? — яростно прорычала блондинка, вставая с пола.
Я обратил внимание, что она была одета в те же шортики и майку, в которых щеголяла вчера. А ещё постельное бельё было смято. И для меня всё тут же встало на свои места: почему и для чего тут оказалась Машка.
Я не сумел сдержать кривую усмешку, вслед за которой обличающе произнёс, уперев меч остриём в пол и сложив ладони на вершине рукояти:
— Эх, Маша, как же так можно? Не веришь своему парню. Небось, рванула в мою квартиру сразу же после того, как я отъехал от твоего дома? Хотела застать меня тут с Веркой? Всю ночь дежурила и даже не раздевалась? Ну хоть поспала немного или просто ворочалась, представляя, как выцарапаешь мне глаза, когда я войду в спальню в обнимку с Верой?
— Не так всё было, — пробубнила она, пряча глаза, а затем включила свет и ужаснулась, глядя на меня. — Мать твою! Роб! Что с тобой произошло?! Ты же… ты же… На тебе живого места нет! И где твоя футболка?
— Это я так с Веркой от души покувыркался. А футболку отдал страждущим. Надо уметь делиться.
Девушка ничего не ответила, а подскочила ко мне и стала разглядывать всё мои раны: к одной она даже прикоснулась, чем вызвала мой болезненный стон. Блондинка тут же отпрянула, после чего потребовала, топнув ножкой:
— А ну рассказывай!
— Меняю рассказ на завтрак и пару бокалов кофе, — выдал я, положив клинок под кровать.
— Согласна. И об этой хреновине расскажешь, — немедленно выпалила она, проводив глазами меч.
— Пошли на кухню, — тяжко проронил я, двинувшись по указанному направлению. — Только недолго будем рассусоливаться. Мне ещё в игру надо успеть. И сразу предупреждаю — история будет страшной. Даже страшнее того дня, в который ты родилась.
— Я не из пугливых. Вон даже с тобой встречаюсь, — желчно заявила та, поправив спутанные ото сна волосы.
Я коротко хохотнул, а потом вошёл в кухню, где присел на стул и начал рассказывать, как мне сегодня ночью довелось с Козловым бродить по лесам и искать преступников. Там мы наткнулись на заброшенную больницу, которую пришлось обследовать. Вот в ней-то наш бравый дуэт и умудрился рухнуть вместе с частью пола третьего этажа.
Машка в этот момент с негодованием в голосе вставила:
— Это всё Козлов. У него ряха, как кабина у «камаза».
— Я тоже на него грешу. И меч, кстати, мы тоже в той больнице нашли. Наверное, какой-нибудь ролевик забыл. Ну и вот, собственно, вся история, — закончил я, принявшись за хлопья с молоком.
Блондинка села напротив меня и ехидно спросила, картинно нахмурив лобик:
— А где же страх?
— А-а-а, так мы на обратном пути мимо АЗС проезжали. Там страх, а не цены.
Та усмехнулась, и в эту секунду раздался звук дверного звонка. Мы оба синхронно вздрогнули, после чего меня пронзила стрела тревожного волнения, а Машке на голову упал кирпич ревнивого подозрения.
Она мигом сощурила глаза, резко встала со стула и вкрадчиво проронила:
— Кто это к тебе так рано?
— Сам не знаю, — честно ответил я.
— Я открою, — произнесла Машка, нехорошо улыбаясь, и рванула к двери.