Он глянул на меня строгими серыми глазами и предложил:
— Давай на «ты»?
— Можно, — пожал я плечами, наблюдая краем глаза за его коллегой.
— Так вот, Роб, расскажи-ка о том, что стряслось в твоём городе, — попросил сектанта, закинув ногу на ногу.
— А может, ты сначала выложишь то, что хотел сказать о моей семье?
— Хорошо, так даже будет лучше, — покладисто сказал тот. — Твоя семья издревле сотрудничает с нашим орденом. У нас одна и та же задача. Мы защищаем наш мир от порождений того. Ты с ними уже встречался и понимаешь о ком я. Не так ли?
— Ага, — кивнул я головой, пока ещё не решив: откровенничать с ним или нет?
— Все сказы прибыли сюда с одной целью — им нужна энергия. Тут они могут напитаться ею и жить вечно. Если сказы не будут подпитывать хотя бы раз в сто лет, то они умрут от старости даже в родном мире. А в этом — их вообще убить невозможно.
— Как невозможно?! — вскрикнул я, выпучив глаза. — Мне же тут довелось завалить парочку…
— Ты их не убил, — с лёгкой улыбкой произнёс сектант, склонив голову к плечу. — А всего лишь развоплотил. Ты отправил их в родной мир, лишив львиной доли силы, но они могут вернуться оттуда.
— Вот оно что, — обомлел я, некультурно открыв рот.
— Угу. Кого из них ты отправил назад?
— Серого Волка, Бабу-ягу и Чёрного Ворона, — старательно перечислил я, после чего торопливо добавил: — А кота Баюна завалило Лихо Одноглазое.
В глазах сектанта что-то дрогнула, будто бы мелькнул какой-то страх, но в следующее мгновение он снова глядел на меня предельно дружелюбно.
— А ты хорошо постарался, — похвалил меня собеседник, похлопав по плечу. — Кто ещё остался в Грязьгороде?
— Снегурочка, Чертёнок, Лихо Одноглазое и всё, — проговорил я, не став упоминать отца Леонтия.
Но член ордена сам вспомнил его:
— Ещё есть некий батюшка, который рьяно строит храм, чтобы добывать энергию из тех людей, что примут его веру.
— А он из какой сказки? — спросил я, раз уж пришлого всё равно вычислили.
— А у тебя нет никаких предположений? — проговорил мужчина, улыбаясь краешками рта.
— Неа.
— Знаешь, кто такой Алёша Попович? Так вот батюшка его отец, — огорошил меня сектант.
— Но ведь Алёша Попович во всех сказках защищал землю русскую, — протараторил я, выгнув брови дугой.
— То в сказках, а на самом деле — они все несут вред людям. Серый Волк убивал и поглощал страдания. Баба-яга питалась смертью дурочек, заключивших с ней сделку. Отец Леонтий пьёт силу тех, кто принял его веру. Чёрный Ворон высушивал пьяных. Лихо калечит людей. А Снегурочка отнимает энергию у стариков, чем гораздо быстрее доводит их до могилы, — горячо выдал мужчина, играя желваками и наморщив лоб.
В этот миг мне хотелось спросить: а как же я? У меня ведь сила Баюна. Я тоже несу вред людям? Тут-то я и вспомнил те головные боли, что возникали после моего гипноза. Да и Чёрный Ворон что-то такое ляпнул, прежде чем помер. Я сказал ему, что вообще-то, он убил людей. А тот ответил: да, убил, но ведь и ты тоже причиняешь им… В этот миг Козлов отрубил ему голову, не дав договорить. И вот теперь мне на ум приходит лишь одно слово, что не успел сказать Ворон — вред. Неужели я тоже краду у людей энергию, когда заставляю их испытывать ко мне негативные эмоции? Да, наверное, так и есть, ведь во мне сила Баюна, а все способности пришлых работают по одному принципу. Нет никаких предпосылок к тому, чтобы моя сила была какой-то другой. И эта мысль настолько ошарашила меня, что я весь как-то скукожился, поджал губы и уставился в асфальт невидящим взором.
Тем временем сектант проговорил, внимательно глядя на меня:
— Да ты не расстраивайся так сильно. Вместе мы изведём всех сказов.
— Мы? — повторил я убитым голосом. — А кто мы? Я так и не знаю твоего имени и названия ордена.
— Меня зовут Борис, — представился сектант. — Вон тот парень — Олег. Ну а состоим мы в ордене Богатырей. О нас ещё Пушкин писал в «Сказке о царе Салтане». В свете есть иное диво: море вздуется бурливо, закипит, подымет вой, хлынет на берег пустой. Разольется в шумном беге, и очутятся на бреге, в чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря. Все красавцы удалые, великаны молодые. Все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор.
— Не похожи вы что-то на богатырей, — скептически изрёк я, находясь в пучине собственных мыслей.
— Время идёт, и люди мельчают, — печально выдохнул богатырь Борис, даже не подумав обижаться.
— А вы владеете какой-нибудь силой?
— Нет. Мы простые люди, хотя и обученные.
— А Ильи Муромца у вас, случаем, в орден нет?
— Это сказ. Народ окрестил его богатырём, но он им лишь притворялся, чтобы пить энергию. И Алёша Попович такой же.
— Ясно, — грустно сказал я, повесив голову и украдкой глядя на Олега. Тот тоже порой поглядывал на меня, думая, что я не вижу его взглядов, в которых таилось отнюдь не дружелюбие. Я ему явно не понравился.
Странные они оба. Борис вон почему-то не сказал о том, что моя сила тоже причиняет людям вред. Двойные стандарты? Нашим можно, а чужим — нет. Или тут что-то другое? В любом случае с сектантами надо держать ухо востро, будь они хоть триста раз богатырями.
Между тем Борис серьёзно проговорил, глянув на небо:
— Нам надо найти портал…
— Уже, — сказал я.
— Как? — удивился тот. — Ну ты молодец. Где он находится?
— Около электростанции. Там есть старая заброшенная больница. Портал на третьем этаже, — рассказал я, подумав, что хуже не сделаю. — Ты знаешь, как его закрыть?
— Да, — кивнул сектант. — Нужна будет сильная гроза, как в тот день, когда он открылся. И если верить прогнозу погоды, то скоро над Грязьгородом объявится именно такая. Нам нельзя упустить её.
— Только гроза и больше ничего не надо? — уточнил я, цепко глядя на богатыря.
— Обо всём остальном мы позаботимся. Но нам потребуется твоя помощь. Без тебя мы не закроем портал. Нам нужен человек с твоей силой.
Я пристально посмотрел на него, ясно понимая, что он намекает на мою родовую силу, пришедшую ко мне от Баюна. А что если я им нужен только для закрытия портала, а потом они пустят меня в расход?
Быстренько обдумав эту мысль, я спросил:
— Ну раз вам нужна моя помощь, то я обязательно помогу. Ведь мой род всегда помогал вашему ордену. Ведь так?
— Истинно так.
— Только вот мой дед ничего не говорил о вас…
— К сожалению, после революции в нашем ордене не очень хорошо шли дела, и мы потеряли связь с Андреевыми, ровно до этого момента, — быстро проговорил Борис, сделав расстроенное лицо. Ну, вроде бы, его слова похожи на правду.
Глава 13
Я посмотрел на богатыря и спросил, пытаясь не думать о том, что причинял людям вред:
— Как открывается портал в тот мир? Что для этого нужно?
— Ритуал, включающий в себя жертвы и небесная энергия, — ответит тот, после чего встал на ноги и строго добавил: — На этом давай остановимся. Скоро уже темнеть начнёт, а нам ещё всем троим надо Снегурочку изловить. Ведь когда мы уничтожим портал, сказы сами собой не исчезнут. Поэтому надо действовать уже сейчас, не теряя время на праздное сидение. Она ведь в этом дворе обитает?
— Ага, — проворчал я, посмотрев на зажигающийся в окнах домов свет.
— И ещё… — протянул Борис, исполосовав морщинами лоб. — Товарища сержанта в наши дела и разговоры не посвящай, иначе орден может обратить на него пристальное внимание. Он мне искренне нравится, но такое внимание не сулит ничего хорошего. И подобные правила придумал не я, и даже не нынешний глава ордена, а они возникли ещё тысячу лет назад.
— Ясно, — проронил я, приняв вертикальное положение и глянув на второго богатыря, который кружил вокруг лавочки. — Что от меня надо?
— Мы ждём тебя в полночь возле подъезда, а потом начнём охоту, — неожиданно азартно сказал Борис, словно его возбуждала одна только мысль о том, что он будет преследовать Снегурочку.
— Ладно, — опять не блеснул я красноречием и потопал домой, ощущая на своей спине два пристальных взгляда.
Они провожали меня до самой двери, ведущей в подъезд, и только за ней я скрылся от их взоров. Мутные ребята, но, похоже, мы и, правда, делаем одно дело. Но мне от этого было не легче. В моей душе царило похоронное настроение. Пусть и по незнанию, но я причинял людям вред. Сколько я отнял у них энергии? Как сильно приблизил к смерти? Мне не хотелось даже думать об этом, но мысли не отпускали меня, а совесть старательно обсасывала каждую косточку. Благо, что хоть доводы разума начали убеждать меня в том, что я стал жертвой обстоятельств. И когда я вошёл в свою квартиру, то меня уже не так сильно снедало чувство вины. Правда, мне пришлось ещё несколько часов убеждать себя в том, что я не так уж сильно и виноват. И если бы я не сумел подавить голос вины, то вряд ли бы смог нормально жить, постоянно коря себя за те случаи. А вот впредь я больше не собирался сознательно вызывать у людей приступы гнева. Но что делать с теми негативными эмоциями, которые всё равно будут появляться у людей из-за меня? Похоже, что я не могу не впитывать такую энергию. И что же мне делать? Стараться не бесить людей? Для меня это очень тяжёлая задача. Я бы даже сказал, что невыполнимая. Может, стоит сразу же уходить, как только люди станут злиться на меня? Ну, кажись, это единственный правдоподобный вариант. Вот и буду придерживаться его.
Ну а пока я позвонил Машке и предупредил её, что не буду ночевать в кафе, а останусь дома. Та выслушала меня и начала переживать за мою безопасность. Я успокоил её тем, что сказал, будто бы у меня перед подъездом станет дежурить наряд полиции. Её это заметно приободрило. И благо, что у блондинки не возникло мысли приехать ко мне. Тогда бы мне пришлось как-то отвадить её от этой идеи, но всё обошлось — она осталась у родителей дома.
После звонка Машке я зашёл в свой аккаунт, с радостью увидел, что там стало четыреста десять тысяч подписчиков, после чего присел на диван и врубил эфир «Императора Галактики». А тот сегодня был совсем необычным. Началось всё с того, что закадровый голос сообщил: