— Ну, логика в этом есть, — вынужден был признать я, орудуя ложкой.
— У нас в полиции все бегают как ошпаренные, а ничего нарыть не могут. Вот и кидаются на малейшие зацепки. Начальство же запрещает что-либо говорить людям, так что этот разговор сохрани уж в тайне.
— Без проблем. На меня можно положиться, — твёрдо сказал я, хлебая окрошку. — А по этому делу вообще никаких подвижек нет? Ведь не просто так стали пропадать люди. Есть же какая-то причина. Хоть что-нибудь выяснили?
— Ни-че-го, — раздельно произнёс он, тяжело выдохнув. — Ну, правда, несколько свидетелей говорят, что видели этих людей перед пропажей пьяными… да ещё один что-то бормотал об огромном птичьем силуэте, который видел рядом с исчезнувшим человеком.
Я чуть не подавился, когда услышал его слова, а потом просипел, пытаясь не закашляться:
— А что там… кха… с этой тенью?
— Да ничего. Бред. Мы этого мужика в больницу отправили. Пущай полечится, — выдал Козлов, а затем, усмехаясь, добавил: — А между собой ту тень Чёрным Вороном прозвали. Ну, слыхал там у себя в столице? Чёрный ворон, что ж ты вьё-ё-ё-ёшься над мое-е-ею голово-о-о-ой…
— Слышал, — перебил я его, после чего осторожно проронил, отодвинув пустую чашку: — Товарищ Козлов, вы только не смейтесь, но мне тоже приходилось видеть этого ворона…
— Опять ты со своими шутками! Дело-то серьёзное! — вскинулся сержант, ударив кулаком по столу и наморщив лоб.
— Да какие шутки?! — вскричал я и торопливо пересказал полицейскому события той ночи, когда пил воду и глядел на остановку.
Тот выслушал меня, а потом подозрительно осведомился:
— Точно не шутишь? На кону жизни людей.
— Да что б мне провалиться! — рьяно выдохнул я, пытаясь понять: а всё ли то, что мне ранее мерещилось, действительно мерещилось? Ведь и пьяного мужичка с силуэтом птицы я тоже принял за шутку разыгравшегося воображения. А тут получается, что и на самом деле что-то такое могло произойти. Не только ведь я это видел.
Тем временем Козлов тяжело проронил, принявшись барабанить пальцами по столу:
— Итак, что же это получается? Массовые галлюцинации или в Грязьгороде объявился какой-то птеродактиль? Кто же ещё-то мог утащить взрослого мужика? Или это просто совпадение, что рядом с пьяными видели эту тень? Ничего не понимаю. Надо выпить.
Сержант решительно встал, подошёл к шкафу, вытащил непочатую бутыль водки, а потом вернулся за стол и налил себе в бокал с отколотой ручкой.
— Ты за рулём? — спросил он у меня, хмуро глянув исподлобья.
— Нет, — отрицательно помотал я головой, осознав, что пить начну раньше запланированного времени.
Козлов плеснул и мне. Мы чокнулись и выпили. Закусили окрошкой. И тут водка сработала — у меня в голове молнией сверкнула вполне логичная догадка, которую я торопливо озвучил вслух:
— Товарищ Козлов, а ведь тот мужик возле остановки вполне мог быть Олегом! Время и место его пропажи сходятся!
— Точно! — выдохнул он, раскрыв рот, а затем, будто в награду, разрешил: — Можешь звать меня дядя Коля. Давай ещё по одной.
Мы опять выпили, а потом начали строить различные теории и предположения. И чем больше было выпито, тем фантастичней они звучали. Вскоре мы практически сошлись во мнении, что всему виной американцы, которые запустили в Грязьгород какую-то тварь из своих подпольных лабораторий в Польше. Нам так понравилась эта мысль, что мы решили поймать эту тварину заморскую, а затем найти её гнездо и спасти Олега.
— Только как мы её изловим? — пьяно спросил Козлов, облизав жирные губы.
— На живца! — ответил я, воздев палец к потолку, оклеенному белыми квадратиками из пенопласта. — Ворон-то этот на пьяных нападает, а мы сейчас как раз маленько того…
— Молодец! — громко похвалил меня полицейский, а потом глянул за окно, где начинало темнеть, и добавил: — Скоро выйдем на охоту.
— Блин, Петя! — вспомнил я, звучно шлёпнув себя ладонью по лбу. — Мы же с ним бухать сегодня идём!
— Отлично, — азартно потёр руки сержант. — Сможем ещё подготовиться, а то вдруг мы недостаточно пьяны для Чёрного Ворона?
— Ага, сейчас ему позвоню, — проговорил я, вполне неплохо владея языком, потому что пил заметно меньше Козлова. Он каждый раз выпивал до дна, а я лишь наполовину.
— Звони, — бросил полицейский. — А я сейчас кое-куда схожу.
Я кивнул, после чего набрал номер Пети, глядя как Козлов исчез в глубине дома.
Из мобильника вылетел предвкушающий голос друга:
— Начинаем?!
— Ага. Подходи в кафе «Справедливость», — проговорил я, почесав засвербевший нос.
— Через десять минут буду! — радостно завопил он и связь прервалась.
Тут мне в голову пришла ещё одна неплохая мысль: надо бы Машке позвонить, а то снова скандал закатит. Я набрал её номер и сообщил, что доблестная полиция опять не справляется без меня. Девушка принялась ворчать, а потом как бы невзначай с намёком сказала:
— А на мне трусиков нет.
— В ванной посмотри. Может, там? — выдохнул я, увидев вернувшегося Козлова. Он уже был в рубашке и штанах.
— Вот ты дебил! — люто прошипела Машка, после чего сбросила вызов.
— Ничего я не дебил, — прошептал себе под нос, криво усмехаясь. — Просто дела, дорогая, дела.
— Идём? — спросил полицейский, немного покачиваясь.
— Ага, — проронил я, вставая с табуретки.
Мы вышли из дома и потопали к кафе. На улице значительно посвежело и потемнело. Пока наш дуэт шёл к «Справедливости» воздух немного прочистил мне мозги, и идея ловить на живца неведомую тварь уже не казалась такой блестящей. А вот судя по решительной красной морде сержанта, он всё ещё был готов начать сезон охоты на птеродактилей.
Я осторожно проговорил, топая по тротуару:
— Дядя Коля, а ведь мы явно нафантазировали с этой американской бестией. Ну у какой птицы такой размах крыльев? Может, мне привиделось, как и тому мужику?
— Может, — коротко бросил он, — но идея спровоцировать похитителя или похитителей хорошая. Надо реализовать её. Даже если всякие гигантские птицы не имею к исчезновению людей никакого отношения, то нападают-то на пьяных. Вот и проверим, кто явится по мою душу.
— А почему по вашу? — не понял я. — Логичнее чтобы вы где-нибудь в засаде следили, а я или Петя служил приманкой. Вы ведь сотрудник полиции.
— Я не могу рисковать тобой. Нас ведь уже вместе видели? — произнёс сержант, а потом рассмеялся, глядя на мою вытянувшуюся физиономию.
— Хорошая шутка, — пробурчал я, подходя к кафе, возле которого топтался Петя.
— Ладно, сейчас решим, кто будет живцом, — просипел Козлов после того, как отсмеялся.
Друг увидел наш дуэт и изумлённо распахнул глаза. В его взгляде отразился вопрос: так ты, правда, Иуда, пошёл с Козловым бухать вместо меня?
Когда мы подошли к нему и поздоровались, то он услышал запах водки и ещё сильнее укрепился в своём подозрении.
Я сумел шепнуть ему, когда полицейским первым входил в «Справедливость»:
— Так получилось. Сейчас всё тебе объясним.
Он молча покосился на меня, а затем последовал за Козловым. Я потопал за ними. Мы оказались внутри практически пустого кафе, где сели за один из столиков, после чего сделали заказ. Пока нам его несли, сержант быстро ввёл Петю в курс дела, опустив фантастические предположения о птице. Тот мигом простил меня и изъявил горячее желание принять участие в операции по поимке окаянных похитителей.
Козлов, понизив голос, проговорил, поставив локти на стол:
— Только что б всё было втайне. Если я раскрою все эти похищения, то из полиции меня до пенсии точно не попрут, а то и повысят или премию дадут. Ну а тем, кто мне помог, буду должен по гроб жизни.
— Да мы бы и так за тебя, дядь Коль, — жарко заверил полицейского Петя, а затем немного развернул плечи, чтобы официантка беспрепятственно поставила на стол бутылку и закуску.
Козлов ловко отвинтил крышку, после чего разлил спиртное по рюмкам и произнёс:
— Ну, давайте за удачную операцию.
Мы чокнулись, а потом выпили. Дальше принялись обсуждать, кто станет исполнять роль живца. Активнее всех на эту должность вызывался Петя. Он чуть ли не майку на груди рвал — так хотел стать главным действующим лицом. Я же отмалчивался, понимая, что мне завтра надо быть в игре, а потом и вовсе сказал товарищам:
— Слушайте, мне утром работать надо, так что, наверное, я с вами часов до двух ночи, а затем свалю.
— Ладно, — махнул рукой Козлов, смерив меня недовольным взглядом. — Тогда ты, Петя, точно будешь живцом.
— Ура! — обрадовался он, словно выиграл в лотерею, после чего стал активнее глотать водку.
Я и полицейский практически не пили, лишь изредка опрокидывая по рюмашке.
Тем временем людей в зале прибавилось. Три четверти столиков оказались заняты. Вскоре в воздухе повис густой сигаретный дым и запах крепкого алкоголя. Отовсюду стала слышаться громкая мужская речь и грубый смех. А вот женщин в кафе практически не было. Только за угловым столиком притаились три дамочки средних лет и о чём-то шушукались, таинственно блестя глазами.
Такой наплыв посетителей заставил хозяина «Справедливости» выпустить в зал ещё одну официантку. Теперь уже две девушки шныряли между гостями и кухней, постоянно открывая и закрывая дверь, ведущую в кулинарные кулуары.
В какой-то момент одна из них оставила дверь открытой, и я увидел то, что находилось внутри кухни. Моё внимание мигом привлёк совсем невысокий человечек, который мыл посуду в раковине, стоя на табуретке. Его рост составлял где-то метр тридцать или чуть больше. Он чем-то был похож на давешнего Лёху, которого я подвёз. Такой же лохматый и какой-то комично деревенский, словно только что спустился с русской печи. На мужичке была красная косоворотка, заправленная в просторные белые шаровары, а на ногах — жёлтые шлёпанцы, похожие на лапти. Он сосредоточенно драил посуду, что-то тихонько бормоча под нос, виднеющийся из густой седой бороды, которая вьющимися бакенбардами соединялась с пышной шапкой поседевших волос.