— У меня они. Давеча пришли, да так и остались. Самогонка им моя понравилась и банька.
— Эти двое в доме? — спросил полицейский, даже немножко изумившись тому, что у нас всё так просто вышло.
— Угу, — проронила бабка, пожевав серые губы и глянув на тёмное небо.
— Ведите меня к ним, — требовательно произнёс Козлов, а затем добавил: — Кстати, как вас зовут?
— Да меня все просто Бабушкой кличут, — проскрипела старуха, двинувшись в глубь дома.
— А имя у вас есть? — настаивал Козлов, пригнув голову и войдя в хату. — И документы?
— Я уж и не помню своего имени. Мне годков-то столько, что не сосчитать, — прокряхтела бабка, миновав тёмные сени, где под потолком сушились всякие травы.
— А документы? — без энтузиазма бросил полицейский, уже поняв, что и их нет.
— Сгинули, милок, — предсказуемо ответила та, открыв дверь, которая вела в кухню с низеньким потолком, покрытым плесенью.
Мы вошли следом за бабкой и оказались возле побелённой русской печки. В углу располагались два покосившихся шкафа, сбитые из досок. Один из них был для верхней одежды, а другой — для посуды. Посередине кухни стоял обеденный стол, имеющий множество следов от ножа. Рядом с ним прикорнули три колченогие табуретки, а на полу лежали старые звериные шкуры. Всё это освещали жёлтые свечи, которые облюбовали подоконники, и древняя масляная лампа, висящая под потолком.
Войдя в кухню, я сразу же услышал мощный храп, который доносился из-за грязной занавески, которая скрывала лежанку печи.
Козлом тоже услышал его и мигом спросил, кивнув на печь:
— Они там?
Старуха утвердительно качнула головой, потревожив неопрятные волосы, после чего отодвинула занавеску. Перед нашими глазами предстали те самые мужики, которых мы искали. Они лежали в обнимку и сладко храпели, наполняя воздух неповторимыми ароматами перегара. Хорошо хоть оба были одеты, а то бы я мог всякое подумать.
Полицейский, глядя на них, почесал лысину, а затем спросил у бабки:
— А зачем они к вам пришли?
— Да спрашивали о всяком, — вкрадчиво ответила та, многозначительно подмигнув. — А потом захотели, чтобы я им приворот сделала на удачу…
— И после этого они на радостях напились? — саркастично перебил сержант, рассматривая отшельницу подозрительным взглядом.
— Истину глаголешь, сынок, — усмехнулась старуха.
Козлов несколько секунд молча смотрел на неё, а затем продолжил задавать вопросы. Бабка принялась отвечать, но прямо практически ничего не говорила: всё юлила и пыталась напустить тумана.
Я же стоял за спиной полицейского и просто слушал, но в какой-то миг он сказал мне, глянув через плечо:
— Вытащи этих двоих на свежий воздух. Авось так быстрее оклемаются.
— Хорошо, — нехотя проворчал я, но отказываться не стал и принялся за дело, ощущая на себя тяжёлый взгляд старухи.
Глава 18
Оба мужика напоминали бесчувственные куклы. Рябого я даже уронил в сенях, а он только промычал что-то нечленораздельное.
Вскоре мне удалось уложить обоих липовых полицейских возле крыльца, после чего я потёр разболевшуюся ногу и громко позвал Козлова. Тот вышел из дома, преследуемый бабкой. Та истошно орала, что ей не нужны никакие документы.
— Да зачем они мне, сынок? Жить-то осталось два понедельника. А чтобы их восстановить надо в город мотаться! Откель у меня такие средства? Пенсии-то нет. Живу благодаря лесу, ну и люди добрые кое-чего приносят за мои труды. Вот хочешь, касатик, заговор тебе сделаю, чтобы ты уже через полгода не сержантом был, а капитаном?
Полицейский устало посмотрел на неё, потом глянул на усыпанное звёздами небо, и проронил:
— Я о вас начальству доложу, а уж оно пущай решает.
— А я ведь могу тебя сделать этим самым начальством, — вкрадчиво проскрежетала бабка, расплывшись в улыбке. — Ты только попроси.
— Была бы твоя фамилия Путин, тогда бы поверил, а так прекращай заливать, а то на пятнадцать суток в камеру отправишься, — сурово выдал Козлов, играя желваками.
— И вот так просто можете помочь? — спросил я из чистого любопытства, искоса глянув на старуху.
— Роб! — прикрикнул на меня дядя Коля, пронзив грозным взглядом.
— Могу, могу, — зачастила бабка, мелко кивая. — И тебе помочь могу.
— Пошли отсюда, — решительно бросил мне сержант, поднял с земли рябого, а потом закинул его на спину и попёр по тропинке.
— Эх, — разочарованно крякнул я, склонившись над капитаном Васильевым, который оказался никаким не капитаном и не Васильевым.
В этот миг бабка схватила меня за запястье. Её рука показалась мне ледяной и охренеть сильной. Я испуганно посмотрел в сморщенное лицо, ощущая перегар, идущий от липового полицейского, а отшельница вперилась в меня. Её взгляд был цепким и горящим. Бабка преобразилась, перестав казаться безобидной старухой. Теперь она предстала в образе горбатой бестии, которая была способно насадить меня на клюку по самые гланды.
Я сглотнул ставшую вязкой слюну и вопросительно проблеял:
— Ба-ба-бу-у-шка?
— Я знаю, из какого ты рода. Вижу это по твоим червивым глазам, — злобно прошипела та, скрипя зубами. — Зачем приходил, а? Чего вынюхивал?
— А-м-м-м, — больше озадаченно, чем испуганно, сумел выдавить я, пока не пытаясь избавиться от хватки старухи, хотя рука уже порядком онемела.
— Я ничего не нарушала. Или ты смерти моей возжелал? — яростно продолжала она, прожигая меня взором.
Тут уж я не выдержал и сильно дёрнул заледеневшей рукой. Мне удалось высвободить её, после чего протараторил:
— Вы меня с кем-то путаете. До свидания.
Я молниеносно закинул на плечи пьяно бормочущего капитана и ринулся за сержантом.
А сумасшедшая бабка не успокаивалась. Она принялась кричать мне вслед, чтобы я больше не появлялся в её доме и деревне. В этом наши желания совпадали, потому что у меня и так не было никакой охоты сюда возвращаться.
Через несколько метров я нагнал остановившегося полицейского, который тревожно спросил, глядя на халупу старухи:
— Чего бабка-то разоралась?
— Похоже, что она сумасшедшая, — прочувственно выдал я, обходя сержанта, который тяжело отдувался после таскания рябого. — Давайте ускоримся. Ночь уже на дворе.
— Давай, — нехотя согласился Козлов, снова взвалив на себя пьяную тушу. — Вот она их напоила…
— Полная отключка, — резюмировал я, поправив тело липового Васильева, которое так и норовило соскользнуть с плеч.
Вдруг дядя Коля грозно проронил, согнувшись под весом рябого:
— Роб, а ты зачем спрашивал бабку о плате за помощь? А? Запомни: от Дьявола всё это. Бесплатный сыр бывает только, знаешь где?
— Ага, — виновато сказал я, стараясь дышать через раз, а потом поинтересовался: — А что теперь со старухой будет? Какое решение примет ваше начальство?
— Да никто ею заниматься не станет, — недовольно произнес сержант, обливаясь потом. — Тут если по области прошвырнуться, то таких отшельников ещё с пару десятков найти можно. Если они никому не мешают, то живут как хотят. Полиция их не трогает. Но припугнуть старуху стоило. Пусть теперь думает, что там начальство сочинит.
— Дядь Коль, а если она реально… ну того… колдунья, — аккуратно сказал я. — Вспомни, что Петька говорил о своей соседке. Помогла ведь ей бабка.
— Херня всё это, — решительно отмёл мои слова полицейский, а затем расстроенно добавил: — Но люди верят в способности этой бабки и ходят к ней. Видел сколько у неё золотых колец? Похоже, что их принесли в уплату за её шарлатанские заговоры.
— Вот где деньги крутятся, а то всё нефть, нефть… — насмешливо бросил я, внимательно глядя под ноги. Как бы не упасть в такой темени, да ещё с вонючей тушей на плечах. Скоро сам провоняю. Нос уже ничего не ощущает. Похоже, что все рецепторы сжёг.
Тем временем полицейский хрипло меня предостерёг:
— Держись от этой старухи подальше, — а потом тихо добавил: — А то мало ли что.
Кажись, что бравый сержант уже сам не до конца был уверен в том, что бабка стопроцентная шарлатанка. Видимо, на нём тоже отразилось появление Чёрного Ворона. После такого реально во всё что хочешь поверишь. Мы ведь живые люди, которые ни с чем таким прежде не сталкивались. Вот и появились у нас всякие страхи и сомнения.
Между тем мы уже подошли к той полянке, где стояли автомобили. Я с облегчением положил на траву тело капитана, а Козлов без пиетета скинул рядом лейтенанта, после чего выпрямился, хрустнув спиной.
— Стар я стал для таких дел, — пожаловался он, а затем приказал: — Обыщи своего пассажира. Надо ключи от «Нивы» найти.
После этих слов полицейский принялся рыться в карманах рябого. Я же встал на одно колено возле Васильева и начал проверять его одежду. Вскоре ключи обнаружились. Они лежали в брюках. Я вытащил их и победно показал сержанту. Тот кивнул головой, а затем достал из пиджака лейтенанта какое-то непонятное небольшое устройство, похожее на плоскую коробочку с выдвижной антенной и полукруглым стеклом, за которым пряталась красная стрелка.
— Что за херня? — задумчиво проронил Козлов, вертя в руках устройство. — На-ка глянь, Роб, уж не американские ли они шпионы.
Он протянул мне штукенцию. Я взял её, быстро осмотрел и нашёл сбоку красную и зелёную кнопки. Подумав немного, нажал на зелёную. Коробочка ожила. Под стеклом включился мягкий жёлтый свет, и раздалось знакомое потрескивание. Я слышал именно этот звук, когда капитан приблизился ко мне в дверях моей квартиры. Тогда ещё Машка подумала, что это мобильник звонит, а я посчитал, что треск похож на счётчик Гейгера. Вот и Козлов так же подумал.
— Счётчик Гейгера? — удивлённо сказал тот. — А чего он рядом с тобой раскаркался? Ты разве в Чернобыле был?
— Нет, — растерянно выдохнул я, глядя на стрелку, которая мелко дрожала возле цифры пятнадцать. Всего шкала аппарата делилась на сто насечек. — А может эта хреновина и возле вас трещать будет?
— Сейчас проверим, — решительно произнёс полицейский и протянул мясистую ладонь.