Его глаза опасно блеснули, и Парр невольно задумался, как ему удалось побить первого и почему тот не признается капитану, хотя любому дураку это очевидно.
— Первый помощник, — угрюмо согласился он и отошел.
Марк повернулся к Рению и встретил его неодобрительный взгляд.
— Ты что подумал?
— Я подумал, будь-ка ты поосторожнее, а то не видать тебе Греции, — серьезно ответил Рений.
Все не занятые срочным делом моряки собрались на тесной палубе. Марк насчитал пятнадцать человек, и еще пятеро стояли у руля и на парусах.
Парр громко прочистил горло.
— У первого помощника сломана рука, и капитан сказал, что до конца плавания за него вот этот человек. Все по местам.
Люди повернулись, чтобы уйти. Марк, гневно вспыхнув, сделал шаг вперед.
— Всем стоять! — проревел он, сам не ожидая, что получится так громко.
Ему удалось привлечь их внимание, и он хотел этим воспользоваться.
— Вы все знаете, что это я сломал руку первому помощнику, и я не собираюсь ничего отрицать. Мы не сошлись во мнениях и подрались, вот и все. Не знаю, почему он не признался капитану, но за это я стал его немного больше уважать. Я буду делать его работу так хорошо, как только смогу, но я не моряк, и вы это тоже знаете. Работайте вместе со мной, и я не буду против, если вы укажете мне на ошибки. Только говорите правду. Справедливо?
Моряки загудели.
— Если ты не моряк, ты ничего не понимаешь. Какой прок от крестьянина на торговом судне? — выкрикнул моряк, покрытый татуировками.
Он насмешливо улыбался, и Марк быстро ответил, сердито краснея:
— Первое, что я сделаю, — пройду по кораблю и поговорю с каждым из вас. Вы скажете мне, что у вас за работа, и я ее повторю. Если не справлюсь, то пойду к капитану и скажу, что не гожусь. Кто против?
Тишина. Несколько человек ему удалось заинтересовать; однако большинство смотрело на Марка с откровенной враждебностью. Он стиснул челюсти и почувствовал, как скрипнул расшатавшийся зуб.
Юноша вытащил из-за пояса кинжал с бронзовой витой рукояткой и поднял вверх. Это было красиво сработанное оружие, прощальный подарок Мария. Простой, без вычурных украшений, кинжал тем не менее был дорогим.
— Если кто-то умеет делать то, чего не смогу я, я подарю ему вот это! Кинжал Мария, командующего Перворожденным легионом. Свободны!
На этот раз в лицах читался куда больший интерес; многие моряки, возвращаясь на свои места, оглянулись на клинок.
Марк повернулся к Рению. Гладиатор медленно покачал головой, словно не верил тому, что услышал.
— Боги, ну ты и зелен! Кинжал слишком хорош, чтобы его выбрасывать.
— А я и не выброшу. Если придется доказать команде, что я чего-то стою, я докажу. Сила у меня есть. Что они делают такого, чего я не смогу?
ГЛАВА 19
Марк держался за краспицу[23] так крепко, что костяшки пальцев побелели. Здесь, на самом верху «Люциды», ему казалось, словно он качается вместе с мачтой от горизонта до горизонта. Море под ним было покрыто серо-белой рябью, неопасной для остойчивого суденышка. Желудок Марка подступил к горлу, и неприятное ощущение отозвалось во всем теле. К полудню все ушибленные места затекли, и теперь он едва мог повернуть голову направо без того, чтобы от боли в глазах не заплясали черно-белые мошки.
Над ним стоял, не держась за рангоут,[24] босой моряк — первый из тех, кто решил заполучить кинжал. Он усмехался без злобы, но дал понять ясно: Марк должен встать туда же, рискуя свалиться в море или, что еще хуже, на палубу далеко внизу.
— Снизу эти мачты не казались такими высокими, — проворчал Марк сквозь стиснутые зубы.
Моряк приблизился к нему, с легкостью удерживая равновесие и перемещая вес в такт покачиванию судна.
— Да уж, свалишься — костей не соберешь. Правда, первый помощник умел ходить по рангоуту, так что решай сам.
Моряк терпеливо ждал, иногда по привычке проверяя, крепко ли завязаны узлы на канатах. Марк сжал зубы и заставил себя перелезть через краспицу, ложась на нее взбунтовавшимся животом. Он видел внизу других. Кто-то задрал голову и смотрел — то ли из любопытства, то ли из опаски, что он на них свалится.
Обмотанная канатами верхушка мачты была совсем близко. Марк схватил ее руками и подтянулся так, чтобы одной ногой встать на краспицу. Вторая нога повисла; он дал ей поболтаться. Еще одно усилие над измученными мышцами — и Марк уже стоит на краспице обеими ногами, вцепившись в мачту и подняв колени чуть ли не выше подбородка. Он посмотрел на пляшущий горизонт, и ему вдруг показалось, что корабль замер, а море вертится вокруг него. У Марка закружилась голова, и он закрыл глаза, хотя это не очень помогло.
— Ну же, давай! — прошептал он себе. — Ты умеешь держать равновесие.
Он разжал трясущиеся руки и, напрягая мышцы ног, стал подстраиваться под качку. Потом потихоньку, как старик, начал разгибать колени, готовясь схватиться за мачту, если начнет терять равновесие. Постепенно Марк, не спуская глаз с мачты, заставил себя подняться с корточек до положения стоя. Потом снова немного согнул колени и начал приноравливаться к движению в воздухе.
— Ветра, конечно, почти нет, — добродушно сказал моряк. — Я бывал здесь в шторм, когда сорвало парус и надо было его закрепить. Это ерунда!
Марк подавил ответную реплику. Не стоит злить человека, который спокойно стоит, скрестив руки, в шестидесяти футах над палубой. Он посмотрел на моряка, впервые за все время оторвав глаза от мачты.
Моряк кивнул.
— Ты должен пройти всю длину. От твоего конца до моего. Потом можешь спускаться. Если сдрейфил, лучше сразу отдай кинжал. А то поди найди его, если ты свалишься на палубу.
Такие слова были Марку привычнее. Матрос хотел заставить его нервничать, но добился противоположного. Марк доверял своей реакции. Если он и упадет, то успеет за что-нибудь ухватиться. Он постарается забыть о высоте и качке и рискнет. Марк выпрямился и осторожно переступил к краю краспицы, наклоняясь вперед, когда мачта вознамерилась опустить его в море, а потом снова поднялась вертикально и снова опустилась. Теперь Марк смотрел вниз как будто со склона горы, а спокойно стоящий моряк преграждал ему дорогу.
— Так, — сказал он, вытягивая руки, чтобы удержать равновесие. — Так.
Он пошел вперед, не отрывая босых подошв от дерева. Он знал, что моряк пройдет здесь с беззаботной легкостью, но не собирался несколькими шагами сравняться с тем, у кого годы опыта. Марк понемногу продвигался вперед, и его уверенность росла с каждым шагом. Вскоре он получал чуть ли не удовольствие от качки, подаваясь то в одну сторону, то в другую и даже посмеиваясь.
Марк дошел до моряка. Тот, однако, даже не шелохнулся.
— Это все? — спросил Марк.
Тот покачал головой.
— Я же сказал, по всей длине. Тут еще добрых три фута.
Марк раздраженно на него посмотрел.
— Ты же у меня на дороге!
Или он должен обойти его по куску дерева не шире бедра?
— Тогда увидимся внизу! — ответил матрос и ступил вниз. Марк только рот раскрыл. Матрос пролетел мимо него.
Увидев руку, ухватившуюся за краспицу, и лицо, улыбающееся прямо у него под ногами, Марк потерял равновесие и в ужасе зашатался, вдруг осознав, что вот-вот разобьется о палубу. Там скопилось еще больше людей, и все смотрели вверх, хотя он видел только размытые пятна лиц и тычущие пальцы.
Марк неистово замахал руками, выгибаясь взад и вперед в яростных попытках спасти свою жизнь. Наконец он перестал шататься и сосредоточил внимание на рангоуте, стараясь не думать о пропасти внизу и пытаясь найти ритм, который так ему понравился всего пару мгновений назад.
— Ты чуть не упал, — произнес моряк, все еще небрежно цепляясь за рангоут одной рукой.
Он придумал хитрый трюк, который чуть было не сработал. Посмеиваясь и качая головой, матрос потянулся к канату — и тут Марк наступил ему на пальцы.
— Эй! — закричал тот, но Марк, не обращая на него внимания, перенес вес на пятку, качаясь вместе с «Люцидой». Это опять начало доставлять ему удовольствие. Марк глубоко и облегченно вздохнул. Пальцы под ним извивались, моряк запаниковал, обнаружив, что ему чуть-чуть не хватает длины рук, чтобы дотянуться до ближайшего каната, даже если поднять ноги. Будь его рука свободна, он мог бы раскачаться и долететь до каната, но Марк крепко на нее наступил. Вот моряк и болтался в воздухе, выкрикивая проклятия.
Марк без предупреждения сдвинул ногу, чтобы сделать последний шаг, и с радостью услышал звуки падения: застигнутый врасплох моряк упал, лихорадочно хватаясь за все снасти, чтобы спастись. Марк посмотрел вниз и встретился со злым взглядом моряка, поползшего вверх, к нему. В его глазах горела жажда убийства. Марк быстро сел на краспицу, крепко стиснув бедрами мачту, а потом еще на всякий случай зацепился левой ногой под краспицей. Он достал кинжал Мария и принялся вырезать на твердой верхушке мачты свои инициалы.
Моряк прыжком забрался на краспицу и встал, сердито глядя на него. Марк не смотрел на соперника, хотя практически слышал его мысли. Тот думал, что безоружен, а Марк слишком крепко держится за мачту и его умение держать равновесие не поможет. Если он попробует сбросить Марка, ему в горло вполне может вонзиться кинжал. Секунды шли.
— Ну, ладно. Ножичек остается у тебя. Слезаем.
— Ты первый, — отозвался Марк, не поднимая глаз.
Он закончил вырезать, прислушиваясь к удаляющимся звукам. Нельзя сказать, что Марк был доволен собой. Если он и дальше так же быстро будет наживать себе врагов, однажды ночью и вправду наткнется на нож.
Дипломатия, решил Марк, гораздо сложнее, чем кажется.
Когда Марк спустился с верхних снастей, Рения рядом не было и никто не поздравил его с удачным возвращением. Марк продолжил обход корабля в одиночку. Взгляды моряков, обрадованных возможностью заполучить кинжал, сменились безразличными или откровенно враждебными. Марк сцепил руки за спиной, чтобы унять невольную дрожь, которая появилась, лишь только его ноги коснулись безопасной палубы. Он кивал каждому, кто на него смотрел, словно его приветствовали, и, к удивлению Марка, один или два человека кивнули в ответ — по привычке, наверное, и все же его это немного ободрило.