Я знал, что он не стал бы за это на меня сердиться. Он бы посмотрел на меня с любовью и одновременно разочарованно, а я почувствовал бы себя посрамленным за всю ту боль, что ему причинил. И все равно я больше всего хотел испытать это чувство стыда, потому что, только оставшись в живых, он мог показать мне, как я его разочаровал.
Могу связаться с Иоф Карн. Могу попросить у них краденый товар.
– Не знаю, что мне делать, – признался я и провел рукой по волосам, которые снова решил отрастить. – Можно кое-что предпринять, но я не уверен, что это будет правильно. Результат может быть очень хорошим или очень плохим. Но, скорее всего, будет и хорошо, и плохо.
Если я отправлю сообщение, если скажу им, что готов что-нибудь для них сделать, то вернусь в то же положение, в каком оказался семь лет назад, – снова буду обязан Иоф Карн. А я-то думал, что смог наконец с ними распрощаться. Какую цену запросит Кафра? Что захочет получить взамен?
Но если не помогу, как мне потом с этим жить?
– Если ты ничего не сделаешь, что тогда будет? – спросил Мэфи.
– Будет очень плохо, – вздохнул я.
Надо перестать говорить себе, что у меня не было выбора. Выбор у меня был, и теперь я жил с последствиями принятого решения. Задание, которое мне даст Иоф Карн, может не иметь никакого отношения к Лин. То, что я для них сделаю, может ей вообще никак не навредить.
– Что очень плохо? – спросила подошедшая ко мне со спины Лин.
Она была в простой одежде для путешествий. Я ненавидел, когда она так одевалась. В такой одежде она казалась слишком простой и слишком доступной.
Я выдохнул, чтобы как-то успокоить учащенно заколотившееся сердце, и, прищурившись, посмотрел на облака.
– Это я о погоде. Иногда мне кажется, что эти солнечные моменты даются нам только для того, чтобы мы вспомнили, какой прекрасной была погода до начала влажного сезона… и чтобы мы занудствовали, вспоминая те времена.
Лин рассмеялась:
– Сначала все так радуются дождям. Но радость быстро выветривается. – Она порылась в своем кошельке и достала какой-то мелкий предмет, который я не смог сразу разглядеть. – У меня тут кое-что, хочу тебе отдать.
Я протянул руку, и Лин сбросила мне на ладонь осколок кости.
– Это твой. Нашла, когда сортировала осколки для возвращения на острова. Мы с тобой знаем, что я никогда его не использовала, но мне показалось, будет правильно его вернуть, учитывая…
Я размахнулся и забросил осколок кости в море.
Лин нахмурилась:
– Что ж, думаю, это неплохой способ сделать так, чтобы его никогда никто не использовал.
– Он не мой.
Я все еще помнил дыхание солдата, когда он говорил, что пощадит меня.
– Наверное, обломок куриной кости или еще какой. Ты бы сразу поняла, если бы решила его использовать. – Я наклонился, чтобы она смогла увидеть шрам у меня за ухом. – Вот, потрогай.
Пальцы у Лин были холодными. Она осторожно ощупала шрам и хмыкнула:
– Да, все на месте.
Я тяжело сглотнул и отступил от нее на шаг.
– Один солдат пожалел моих родителей. Мой старший брат умер на Празднике десятины, и я остался единственным сыном в семье. И тот солдат сделал надрез у меня за ухом, но вырезать осколок не стал. Так что осколок, который он потом сдал своему командиру, точно был не мой.
Солнце припекает голову, колени упираются в землю, резкая боль – и кровь тонкой струйкой стекает по шее. Я забыл лицо того солдата, но эти ощущения остались со мной навсегда.
Лин рассеянно потрогала у себя за ухом.
– Твой отец ведь не делал такого…
– Нет. – Лин тряхнула головой. – Сукаи не облагают десятиной самих себя. – Она оттолкнулась от перил. – Надо найти дымчатый можжевельник для погребального костра. Капитан сказал, у него где-то есть.
И она ушла. А я, глядя ей вслед, подумал, что надо будет в следующий раз ее как-нибудь развеселить. Нам обоим не помешало бы побольше смеяться.
Позднее тем же утром мы причалили в порту и Лин отпустила нас размять ноги.
– Возвращайтесь после обеда, – сказала она, – и не задерживайтесь, иначе прикажу поднимать паруса без вас.
– А ты не сойдешь на берег? – спросил я.
Лин покачала головой и вымученно улыбнулась:
– Я помогаю готовить похороны Реши.
Трана пошла за ней следом, но напоследок оглянулась и печально на нас посмотрела.
Лин уже послала своих не пострадавших на Нефилану служанок в город с поручением передать ее письма и указы, так что мне было нечем заняться, кроме как искать Иоф Карн.
Мы с Мэфи спустились по сходням, и я почувствовал на себе его полный надежды взгляд.
Ну и конечно, надо покормить этого зверюгу.
Я не знал, что это за остров, но город был маленький, его почти со всех сторон окружали влажные леса. А за лесом возвышались похожие на щербатые зубы горы. Над лесом и горами висел густой туман.
– Далеко не отходи, – сказал я Мэфи, когда мы шли по городу. – Здесь не так людно, как ты привык, а я не знаю, что за существа обитают в здешнем лесу.
Мне приходилось слышать истории, и я даже видел пару чучел очень странных животных. Встретиться с ними вживую не хотелось.
На острове этом я никогда не был, но знал, как найти Иоф Карн. У них широкая сеть, и если в Империи был остров, куда они не проникли, я о таком не слышал.
Прогуливаясь по городским улицам, я остановился у торговых палаток и купил Мэфи рыбу на пару́ с черными бобами. Он уселся прямо возле палатки и принялся есть, ковыряясь в бобах лапой, как будто у него были пальцы, как у человека. Торговец с любопытством на него посмотрел, потом повернулся ко мне и приподнял бровь. Я только пожал плечами и пошел дальше: с какой стати я должен ему что-то объяснять?
Поиски нужного места не заняли много времени. Дверь была украшена замысловатым резным орнаментом, а в этом орнаменте был скрыт тайный символ.
Я посмотрел по сторонам и, не заметив поблизости служанок или стражников Лин, тихо постучал.
За дверью заскрипели половицы.
– Кто там?
– Полуночная певчая птичка ищет ночлег.
В какой-то момент я подумал, что пароль могли изменить, и на случай, если человек за дверью готовится на меня напасть, крепче сжал дубинку в руке.
А потом дверь открылась, и я увидел невысокую старушку. Она глянула на мой мундир, на дубинку и на Мэфи, и этого оказалось достаточно.
– Йовис, – сказала старушка, – меня предупредили, что ты можешь прийти.
– Что?
Кафра никак не мог узнать, что корабль Лин причалит в порту именно этого острова и я отправлюсь искать Иоф Карн.
Старушка жестом пригласила меня внутрь, и я, немного ошалевший, прошел за ней в дом.
– Кафра разослал сообщения на все острова, – сказала старушка, закрыв за мной дверь. – Сообщение из двух частей. В первой говорится, что ты можешь к нам заявиться, а во второй – инструкция для тебя.
Старушка прошла к столу возле окна, выдвинула полку со вторым дном и достала кусок пергамента. Когда она опускала на место второе дно, я успел заметить в тайнике несколько серебряных дротиков.
Не такая уж беззащитная оказалась старушка.
– Вот, держи. – Она протянула мне пергамент.
Я поймал себя на том, что постукиваю дубинкой по полу. Заставил себя перестать.
– Вообще-то, я не говорил, зачем пришел.
Старушка улыбнулась, обнажив мелкие кривые зубы:
– Ты говоришь мне, что тебе нужно, и дело сделано. А это то, что Кафра хочет получить взамен.
Пергамент не мог меня ужалить, но то, что было написано в письме, еще как могло. От Кафры всегда жди подвоха. Его задания никогда не были простыми. Я неуверенно потянулся к письму.
Но старушка убрала его за спину:
– Э, нет, сначала скажи, чего хочешь?
Я устало вздохнул:
– Месячный запас орехов каро. Его надо переправить на Анау.
Старушка что-то прикинула в голове и сказала:
– Трудно, но, думаю, подойдет.
И она отдала мне письмо.
Пока я его разворачивал, Мэфи уселся у меня в ногах и прижал уши.
Надо расслабиться. Возможно, Кафра просто хочет, чтобы я повлиял на Лин и как-то убедил ее перестать преследовать Иоф Карн. Или чтобы передал ей какие-то его предложения.
У императора меч с белым клинком.
Укради его и принеси мне. У тебя тридцать дней.
Сердце подпрыгнуло в груди. Вот тебе и простое задание. Куда он меня втягивает? Сначала Джио, теперь Кафра. Эти мечи наверняка артефакты Аланги.
Если я сделаю то, о чем просит Кафра, если украду у Лин меч, она узнает, что это я. Иллюзий по поводу наших с ней дружеских отношений я не питаю. Она прикажет меня казнить. Придется удариться в бега. И тогда, чтобы выжить, я буду вынужден снова заняться контрабандой. Этого он хочет? Заполучить артефакт Аланги и снова прижать меня к ногтю?
Стиснув зубы, я сунул письмо в кошелек.
– Честная сделка? – поинтересовалась старушка.
– С Кафрой так не бывает.
Я вышел из дома с резной дверью, и настроение у меня было предгрозовое, как тучи.
На обратном пути на корабль Мэфи боднул меня в ногу и спросил:
– Плохо?
– Очень плохо.
Надо найти какой-то выход. Я хочу, чтобы на Анау получили лекарство от болотного кашля. Но как выполнить условие Кафры и при этом не попасть к нему в лапы?
Меч, который я нашел в убежище Безосколочного меньшинства. Клинок у него тоже белый. Возможно, мне удастся подменить меч Лин. Джио сказал, чтобы я никому его не отдавал, но не удосужился объяснить почему. Если удастся хоть мельком увидеть меч, которым якобы завладела Лин, сразу пойму, похож ли он на мой. В трюме я такого клинка не видел, но, возможно, Лин хранит его у себя в каюте. Надо найти способ это проверить.
Мы с Мэфи вернулись на корабль первыми.
Я сразу направился в каюту императора и на ходу пытался придумать повод, чтобы задержаться и немного там осмотреться. Лин могла и не взять меч с собой в поездку по островам, но мне почему-то казалось, что она из тех, кто предпочитает держать свои секреты под рукой. Как ее отец.