Выбора у меня не было. Я должна была сказать правду и надеяться убедить Чалу, что женщина, которую он считал своей приемной матерью, на самом деле была конструкцией.
Я расположилась на диване в передней своих покоев и положила руку на голову Траны. Стражники стояли рядом и явно нервничали.
В комнате была довольно напряженная обстановка, но Трана почти сразу легла на пол и сказала:
– Устала.
А потом уснула так быстро, как будто кто-то лампу задул. Я даже ей позавидовала.
Никто не предложил принести мне какую-нибудь еду или чай.
Раган пришел во дворец до того, как Чала послал за мной. Стражники не пропустили его в мои покои, но я смогла поговорить с ним через открытую дверь. Своего оссалина Раган оставил на корабле, за что я была ему искренне благодарна. Ложи бы слишком мелким, так что толку от него было мало, а вот его появление могло вызвать слишком много вопросов.
– Мне может понадобиться твоя помощь, – сказала я.
Йовис стоял за спиной Рагана и смотрел куда угодно, но только не на меня.
Раган оглядел комнату и оценил стражников рядом со мной.
– Похоже, я много чего пропустил.
– Прошу, подожди рядом с Йовисом. Я должна кое-что всем объяснить.
После этого я опустилась на колени и, чтобы как-то унять часто колотившееся сердце, запустила пальцы в шерсть Траны. Кожа у нее была горячей, и дышала она, как мне показалось, с трудом.
– Трана! – Я нахмурилась.
Она не ответила и даже ухом в мою сторону не повела. Я прижала ладонь к ее шее. Пульс был спокойным и ровным.
Она чем-то заразилась на Хуалин-Оре? Или съела что-то не то?
Слабый и размеренный гул, который я чувствовала в своих костях с того момента, как между нами возникла неразрывная связь, вдруг стих. Я попыталась его вернуть, но ничего не вышло. Что-то было не так. Слезы навернулись мне на глаза.
Рия и Нефилану настроены против меня. Если я не разыграю правильно свою партию, Хуалин-Ор тоже потеряю. Но все это не шло ни в какое сравнение с Траной. Я бы все отдала, только бы с ней не случилось ничего непоправимого.
– Она заболела.
– Ваше высочество, – сказал от дверей Йовис и в первый раз после нашего поцелуя посмотрел мне в глаза, – немного отдыха – и она будет в порядке. Мэфи тоже через это прошел. Поверьте мне.
И я, к своему удивлению, поверила. Паника отступила, я снова смогла дышать. В надежде, что Трана почувствует, что я рядом, почесала ее за ушами.
И наконец, когда свет уже начал просачиваться сквозь ставни, в дверях появилась служанка.
– Чала хочет вас видеть, – сказала она. – Пройдите в парадный зал.
Я встала, убрала выбившиеся пряди волос за уши и подождала, пока подойдут стражники, чтобы меня сопроводить. Им следовало бы взять меня под руки, но они позволили мне идти самостоятельно. Впрочем, бежать мне было некуда, да и во дворец я вернулась по собственной воле.
В парадном зале горели все лампы. Чала стоял возле дверей в обеденный зал. Рядом выстроилась в ряд вся его семья. И все взгляды были устремлены на меня.
Чала потратил время на то, чтобы привести себя в порядок и переодеться, я, в простой одежде и еще мокрых по краю, после подъема в гору, штанах, по сравнению с ним выглядела довольно жалко.
– Полагаю, если я вас казню и устрою переворот, – громко, так что его голос эхом разлетелся по парадному залу, сказал Чала, – другие губернаторы меня поддержат.
Я склонила голову и шагнула вперед:
– Возможно, так и будет, но сможешь ли ты после этого остановить армию конструкций и сдержать Безосколочное меньшинство? И те и другие будут рады, если тебя свергнут и убьют. Мы нужны друг другу, сай. И всем островам тоже без нас не обойтись. Я могу объяснить свои действия, но должна предупредить – тебе это не понравится.
– Моя мать… – Чала запнулся, посмотрел на потолок и медленно выдохнул. – Она была странной женщиной. Но она была добра ко мне, взяла меня с улицы и назвала своим наследником. Я всем ей обязан. Вам – ничем. Скажите, почему я не могу сжечь этот мир дотла, просто чтобы отдать ей дань справедливости?
Видимо, на осколках Вайлун были вырезаны команды настоящей любви к Чале. Я могла представить такую команду. Например: «Когда придет время (отсылка номер три), усынови сироту из сточных канав». Шиян мог вырезать подгруппы команд так, чтобы они исполнялись в определенное время и при определенных условиях. В этом случае конструкция Вайлун могла их выполнить, даже не понимая, почему так поступает.
– Я не убивала твою мать.
Чала прищурился:
– Мне трудно в это поверить, учитывая пятна крови у вас на рукаве. Вы отрицаете, что она ударила вас кинжалом?
– Нет, не отрицаю. Да, я была в ее покоях. Но Вайлун уже была мертва.
– То есть… мертвая женщина нанесла вам удар кинжалом?
Чала переступил с ноги на ногу. Я чувствовала, что у него кончается терпение. Надо было действовать быстро и в то же время очень продуманно. Его горе и злость могли помешать до него достучаться.
– Можно и так сказать. Я сожалею о том, что поняла это только вчера вечером… но Вайлун была конструкцией, которую создал мой отец.
Чала заиграл желваками и махнул одному из своих стражников. Стражники начали ко мне приближаться, да, неохотно, но я чувствовала, что они готовы выполнить любой приказ своего губернатора.
– Мы знаем, что конструкции могут выглядеть как люди. Однажды твои родные отправились на Императорский остров. Вся семья. Это было еще до того, как Вайлун тебя усыновила. Твои родные. Мой отец их пригласил. Он убил их всех и заменил на конструкции.
Чала поднял руку, и стражники остановились.
– Чушь. Зачем ему было их убивать?
Члены его семьи начали переглядываться.
– Чала, – заговорил пожилой мужчина рядом с ним, – не слушай этот бред. Она пытается сказать тебе, что мы не настоящие люди. Как по-твоему, я похож на конструкцию?
Остальные родственники тихо захихикали.
Тут мне надо было соврать.
Я тряхнула головой:
– Не знаю. Мой отец не посвящал меня во все свои дела. Но я почувствовала, что Вайлун какая-то странная, и поняла, что надо кое-что проверить. Ты читал ее записи, читал дневник? Восемь лет назад она перестала вести подробные записи, оставляла только даты, и все. Это началось сразу после того, как она со всей семьей вернулась с Императорского острова. – Я посмотрела на окружавших меня стражников и слуг. – Как давно вы служите во дворце? Вайлун изменилась после возвращения с Императорского? Вы разговаривали со слугами ее семьи, которые живут в других домах? Они заметили, что их хозяева стали вести себя не так, как раньше?
Слуги и стражники начали переглядываться. Естественно, они заметили перемены в поведении своих хозяев, просто ни у кого не хватило смелости заговорить об этом.
Чала тоже смотрел на слуг и стражников:
– Прошу вас всех, скажите, если это действительно так.
Одна служанка облизнула пересохшие губы:
– Мы не думали, что вправе говорить о таком.
– И она усыновила вас и назначила своим наследником. Всем казалось, что это правильно, – сказал стражник. – И что нам было делать, если мы хотели, чтобы вы остались во дворце? Кому мы могли об этом рассказать?
Я внимательнее пригляделась к Чале. Мягкий подбородок, большие уши, губы подрагивают. Он начал сомневаться. Это был мой шанс, и я возвысила голос:
– Я могу доказать свою правоту.
Краем глаза я увидела чьи-то ноги на ступенях лестницы. Показалось, что это сапоги Йовиса и шлепанцы Рагана.
Хорошо, что они уже рядом.
– Отец научил меня своей магии. Я говорю правду и могу это доказать.
В глазах Чалы промелькнули тысячи эмоций: испуг, ужас, злость, печаль. Он мог подумать, что я затеяла что-то недоброе и хочу обвести его вокруг пальца. Но мне удалось посеять зерно сомнения, и теперь он хотел узнать правду.
– Докажи.
Осторожно, притом что стражники неотступно следовали за мной, я приблизилась к дяде Чалы.
Тот с недоверием посмотрел на меня и нахмурился:
– Я знаю, что я человек.
Баян тоже так думал. И я. У меня сердце сжалось, когда я об этом вспомнила. У меня не было уверенности в том, что я делаю что-то хорошее. Открывая глаза Чале, я ставила конструкции лицом к лицу с реальностью. Но они не сделали ничего плохого, их единственное преступление – то, что они просто существуют, а значит, высасывают из людей жизненную энергию. Их создал мой отец, он, а не я, был виноват в том, что они так живут.
Как только я погрузила руку в грудь дяди Чалы, мир вокруг превратился в хаос.
Все остальные члены губернаторской семьи потянулись к своим поясам и карманам и достали самое разное по степени опасности оружие. Должно быть, на одном из их осколков была вырезана команда: «Если разоблачат, сражайся». Мой отец не позволил бы им тихо, без сопротивления исчезнуть. Это было не в его духе.
И они одновременно бросились на растерявшихся слуг и стражников.
– Это конструкции! – крикнула я, моя рука все еще была внутри копии дяди Нисонг. – Сражайтесь с ними, сами они не остановятся!
Я вытащила ближайший к позвоночнику осколок. Стражники меня не обыскивали, да я и не была вооружена, но у меня в сумке лежал резец, который когда-то давно мне подарил Нумин.
Я проверила команду на осколке. «Ты – дядя Нисонг». Ну конечно, Шиян считал, что это крайне важно. Я сунула осколок обратно, вытащила другой, который располагался чуть ниже первого. Потом еще один. Все команды указывали на то, какое место он занимает во дворце, и на его личные свойства. Неужели Шиян не дал им команду, чтобы они ему подчинялись? Думаю, он и Баяну такую команду не давал.
Самая старшая женщина в семье бросилась ко мне с поднятым над головой кинжалом. Я замерла, моя рука была в конструкции, и мне нечем было себя защитить.
Раган проскользнул между нами и поднял меч, заблокировал кинжал, но женщина успела полоснуть его по плечу, прежде чем он отбил удар. Он быстро вонзил меч ей в грудь и так же быстро вытащил.