– У меня есть идея получше, – сказала Лин и, присев рядом с дорожной корзиной в ногах кровати, показала мне свой резец. – Его ранили во время схватки с конструкциями, я вот этим соскребла с пола немного его крови. Я использовала машину памяти и немного крови Траны. Думаю, получится, но не уверена. Раньше никогда такого не делала. Если получится, я загляну в его воспоминания, и они мне подскажут – честен он или чего-то недоговаривает.
Лин достала из корзины небольшой сундук с закупоренными фляжками и постучала указательным пальцем по ближайшей.
Я напрягся и даже почувствовал, как в ладонь впилась резная рукоятка дубинки.
– И ты это сделаешь?
– Что? Почему бы и нет?
Никаких сомнений или намека на опасение в голосе.
– То есть ты считаешь для себя нормальным взять чужую кровь и, воспользовавшись ею, заглянуть в память этого человека? Пожалуй, твой отец так бы и поступил. Это в духе тирана.
Лин даже немного отшатнулась. Больше всего она боялась стать похожей на отца, и я этим воспользовался, потому что под моими словами праведника скрывался страх: если она может сделать такое с Раганом, то и со мной тоже сможет. И для этого ей понадобится совсем чуть-чуть моей крови.
И так она сможет узнать о моей связи с Безосколочным меньшинством.
– Почему ты завел этот разговор, он ведь тебе совсем не нравится? – спросила Лин.
Неужели это так заметно?
– Какая разница – нравится тебе кто-то или нет? Или, когда ты говоришь, что хочешь сделать жизнь людей лучше, ты говоришь только о тех, кто тебе нравится? Как часто ты будешь заглядывать в воспоминания людей просто потому, что, на твой взгляд, у тебя нет другого выбора?
– Йовис, – спокойно сказала Лин, и мне захотелось оградиться от ощущений, которые я испытывал, когда она произносила мое имя, – Раган пока что все делает правильно, но что, если он просто старается завоевать мое расположение, чтобы потом предать?
Я закрыл глаза. Мне не всегда удается найти правильные слова, особенно когда надо выкрутиться из какой-нибудь сложной ситуации. Но в этот раз я их нашел.
– На Хуалин-Оре он спас тебе жизнь. Вопрос: зачем, если ты для него враг? И еще: большинство из нас не пользуется магией, чтобы проверить на лояльность наших друзей. Как, по-твоему, все остальные люди доверяют друг другу? Чем они для этого пользуются? Как это сделал тот кузнец, который тебе помог?
Лин мельком взглянула на бумажного журавлика, который стоял у нее на столе.
Сверху донесся топот сапог по палубе и громкие крики, но разобрать слов я не смог.
В дверь постучали.
– Ваше высочество, вам лучше подняться и посмотреть на это.
Лин быстро прошла мимо меня к двери.
Трана спала. Я и до встречи с Мэфи всегда был шустрым парнем, поэтому не раздумывая моментально схватил фляжку с воспоминаниями Рагана и затолкал ее в щель между матрасами на кровати и стеной.
Так я мог выиграть немного времени. Если Лин не сможет отпить пару глотков из этой фляжки, она не узнает, как правильно обращаться с машиной памяти.
Мэфи удивленно за мной наблюдал, но, по счастью, ничего не сказал. Спрятав фляжку, я вышел следом за Лин, а дверь оставил чуть приоткрытой. Решил, что так она не сможет винить меня в пропаже фляжки: если дверь не заперта, фляжку любой может украсть.
Волнение на море усилилось, мне даже пришлось чуть согнуть колени, чтобы не врезаться в стену.
Лин, крепко вцепившись в поручни, стояла у левого борта.
Мимо нас плыл переполненный пассажирами корабль. Его капитан что-то кричал в нашу сторону.
– Уцелевшие, – сказал один стражник.
– Уцелевшие после чего? – спросил я, встав с ним рядом.
Он посмотрел мне в глаза:
– Луангон. Он затонул. Это уцелевшие, плывут на Хуалин-Ор.
От страха и ужаса скрутило кишки. Еще один остров ушел в бездну Бескрайнего моря.
Стражник нервно облизнул пересохшие губы:
– Они говорили, что их губернатор не поддержал идею моратория на добычу умных камней. Он даже удвоил их добычу. Это было выгодно, ведь, после того как Голова Оленя и Унта утонули, все стали покупать камни впрок.
Я посмотрел на Лин. Она смахнула слезы со щек, откинула волосы со лба и постаралась взять себя в руки. По бокам от нее стояли две служанки, и обе явно не знали, как ее успокоить и стоит ли вообще пробовать это сделать.
А я, такой уж я был урод, спустился вниз в кухню. Все были на верхней палубе, так что это был мой шанс. Быстро пробежался глазами по полкам, нашел фляжку, в точности такую, как фляжки в сундуке Лин, налил в нее воды и, чтобы у нее появился молочный оттенок, добавил немного мутного рисового вина.
Прошел в императорскую каюту.
– Что мы делаем? – спросил Мэфи, который все это время вертелся у меня под ногами. – Мы помогаем?
Мы помогали сами себе, так что я не соврал, когда ответил:
– Да.
Поставил фляжку в маленький сундук Лин и потянулся за той, которую сунул в щель между матрасами и стеной.
И тут:
– Ты почему не на палубе?
Я быстро отдернул руку и развернулся.
На пороге каюты стояла Лин.
Сердце заколотилось так, что я даже испугался, что она увидит, как у меня на шее вздулась и пульсирует вена.
Думай, Йовис, думай быстрее.
На палубе я разговаривал со стражником. Это правда.
– Я поднимался, а потом спустился вниз.
– Вниз – в мою каюту.
Я сглотнул, дрожь в голосе изображать не пришлось.
– Да, чтобы подождать тебя. Не испытываю желания глазеть на несчастных людей. Особенно после Головы Оленя.
Выражение лица у Лин сразу изменилось.
– Да, понимаю, от таких воспоминаний хочется сбежать.
Именно так, но я тогда, на палубе, думал только о том, что мне надо подменить фляжку, и просто не мог до конца осознать, что Луангон утонул. А теперь я как будто бы снова вдыхал пыль от обрушивающихся домов, слышал крики перепуганных до смерти людей, видел, как от того места, где совсем недавно был остров, поднимаются к небу клубы пыли и дыма.
Они все погибли. Я спасся.
И спас Мэфи.
Я глубоко вдохнул. И вдохнул воздух. Я не в доме, который превратился в западню, и вода не поднимается, постепенно накрывая меня с головой.
Лин прошла к корзине в ногах кровати и достала сундучок с фляжками.
– Ты прав. Раган на Хуалин-Оре действительно дрался на нашей стороне. Но я не уверена, что он друг. Я должна это выяснить.
Она взяла фляжку, откупорила крышку и сделала маленький глоток.
Даже не знаю, что меня больше встревожило, моя ложь или то, что она не раздумывая выпила жидкость из фляжки. Джио меня предупреждал: Лин всегда найдет оправдание тому, что использует свою силу. Не хотелось, чтобы это оказалось правдой.
Лин скривилась и уставилась на стену. Моргнула. Подняла фляжку к губам и отпила еще глоток.
– Совсем не тот вкус, – пробормотала она и заглянула во фляжку. – Забыла что-то добавить? Или, кроме имени, надо было что-то еще сказать? Или недостаточно было добавить только кровь Траны? Может, машина не только вытягивала из нее кровь, а делала что-то еще?
– Не сработало?
Я знал, что не сработает, но постарался изобразить удивление.
Лин закупорила фляжку и поставила ее обратно в сундук.
– Воспоминания, в которые я заглядывала, были обрывочными. В воспоминаниях, где отец пользовался машиной памяти, я не видела всего процесса от начала до конца, так что, вполне возможно, упустила что-то важное. – Она посмотрела на сундук с фляжками. – Или нет?
– Ты сказала, что нашла меч, – напомнил я.
Лин встряхнулась.
– Да. – Она снова склонилась над багажной корзиной и достала меч.
Немного нахмурилась.
Я рылся в ее вещах, Лин могла заметить, что что-то лежит не так, как раньше. А меч? Она заметит подмену? И фляжка все еще лежала в щели между матрасами и стеной.
Лин встала.
– Вот этот меч я нашла в пещере. Похож на меч Кафры?
Я взял у нее меч. В ушах зазвенело.
Интересно, человек может умереть от того, что у него слишком быстро бьется сердце?
Я постарался унять дрожь в руках, выровнял дыхание и вспомнил все, что происходило в доме Кафры. Он ножом отодвинул оплетку на рукояти меча и на что-то там посмотрел.
– У тебя есть нож?
Лин не спросила, зачем мне нож. Думаю, это могло послужить показателем ее доверия. Вытащив нож из сумки на поясе, она бросила его мне. Я поймал нож и острием поддел оплетку на рукояти. Шнур обтрепался от времени и легко поддался.
Рукоять была гладкой и такой же белой, как и клинок, но на ней было что-то вырезано.
Кровь похолодела в жилах. Такие знаки я видел в книге Аланги.
Я протянул Лин меч и сказал онемевшими губами:
– Посмотри на это.
Лин подошла ко мне, взяла меч и поднесла его ближе к свету.
– Это команда.
– И что она означает?
– «Умри».
35Нисонг
Остров к востоку от Луангона
Сквозь веки просачивался красный свет. Нисонг разлепила один глаз. В горле першило, с ладоней как будто кожу содрали, лодыжка пульсировала. Боль означает, что ты еще жив.
Нисонг не ожидала, что останется в живых.
Разлепила второй глаз. Щеки стягивало от высохшей соленой воды. На пробу пошевелила рукой и почувствовала под пальцами влажный песок.
Как долго она здесь? Где лодка? Где Лиф?
Последняя мысль окончательно привела ее в чувство.
Нисонг вдохнула запахи дыма и морской воды. Рывком села и обнаружила, что мир вокруг превратился в ночной кошмар. Над морем, там, где раньше был Луангон, висело темное облако. Берег вокруг Нисонг был усеян обломками досок, самой разной домашней утварью, как целой, так и разбитой или разломанной, обрывками парусов и телами. Тел было очень много, одни лежали на берегу, волны облизывали те, что оказались ближе к воде, а некоторые утаскивали и снова прибивали к берегу.
Среди человеческих тел валялась дохлая рыба, трупы домашних животных и морские существа, которые оказались поблизости с тонущим островом. Еще день – и над берегом поднимется жуткая вонь. Чайки уже начали слетаться.