Одним глотком допил вино и постарался взять себя в руки.
Монахи не отсылали Рагана из монастыря, он их обокрал, украл знание, которое они считали запретным, и использовал его, чтобы вынудить маленького Ложи стать его оссалином.
– Раган не тот, за кого себя выдает, – с трудом выговорил я и потянулся к тарелке, но Мэфи уже успел все доесть.
Он кивнул в сторону дворца:
– Лин и Трана в опасности.
Я потер виски:
– Она не хочет меня видеть.
Но она не знает о Рагане.
Мэфи положил лапу мне на колено, и я невольно вспомнил, как это сделал Ложи в воспоминаниях Рагана.
– В чем ты поклялся, когда стал капитаном Императорской гвардии?
Я вспомнил тот день.
Толпа народу, люди распевают песню о своем герое, то есть обо мне. У Лин очень серьезное лицо. На мне мундир с высоким жестким воротом.
– Я поклялся в верности императору… и людям Империи.
Я обманывал, когда поклялся, что буду ей верен, но на Императорский остров я отправился, чтобы помочь всем жителям Империи. Эту клятву я не нарушил, а я всегда держал данное слово.
Да, она может отдать приказ казнить меня, но она все поставила на карту, когда решилась рассказать мне правду о себе. Самое малое, что я могу сделать, – это отплатить ей тем же.
Я встал, подхватил свою сумку, бросил на стол несколько монет и на прощание сказал трактирщику:
– Запри дверь и закрой все ставни, утро будет тяжелое.
43Ранами
Остров Нефилану
– Я должна быть там, – сказала Фалу в темноте поздней ночью.
Ранами не спала и потянулась к супруге. Ей не надо было спрашивать, где должна быть Фалу и почему.
– Знаю, – сказала она.
И они обе заснули.
Теперь при резком дневном свете эти слова звучали уже не так благородно. Теперь они внушали ей страх.
Фалу сидела, положив меч на колени, и точила клинок оселком. Все пряжки на ее кожаных доспехах были застегнуты. Она всегда любила ухаживать за своим оружием. Говорила, это ее успокаивает. А Ранами в такие моменты всегда смотрела на нее снисходительно и в то же время не могла поверить, что эта женщина – ее супруга.
Но этот меч Фалу точила не для дружеского поединка с Титусом, а кожаные доспехи не защитят от ударов, которые нацелены убивать.
Ранами надо было написать письмо губернатору Гэлунга. Она должна была привести дела в порядок. На случай самого худшего. Если ей придется занять пост губернатора.
Но каждый раз, когда она бралась за перо, у нее сводило живот.
Она не знала, что хуже: быть той, кто уходит, или той, кто остается ждать.
Фалу перестала точить меч и спросила:
– Об Аиш что-нибудь слышно? Она еще не вернулась?
– Нет. – Ранами покачала головой. – И стражники ее не видели.
– А я надеялась… – Фалу опустила плечи. – Раз уж я уплываю…
– Может, она разузнала все, о чем ее просили, – сказала Ранами и сразу пожалела, что не сдержалась.
Это было жестоко с ее стороны, и она об этом знала. Фалу нравилась Аиш, она сблизились с этой девчонкой. А Ранами, сколько ни старалась, не могла без раздражения говорить об Аиш. Каждый раз, когда они с Фалу о ней заговаривали, Ранами казалось, будто кто-то дергает ее за ниточки, как какую-нибудь марионетку, – следует быть добрее, надо проявить понимание.
В конце концов, они обе родом из сточных канав.
Но возможно, в этом и была вся проблема.
– Она не шпион, – с досадой сказала Фалу. – Да, у нее есть странности, но она безобидная. Пусть берет еду из кухни, если так чувствует себя в большей безопасности. Знаю, ты видела, как она ходила по коридорам дворца. Но разве ты на ее месте повела бы себя как-то иначе? Она ведь и в доме обычном никогда не жила.
И для Ранами все началось сначала, она словно ходила по кругу.
Если бы она была Аиш, она бы что угодно могла сделать. Дело в том, что, когда она была как Аиш, она делала то, за что ей теперь было стыдно: чтобы выжить, воровала у тех, кто послабее, врала, думала только о себе, продолжала служить в книжной лавке, хотя хозяин дурно с ней обращался.
Она не ожидала, что, если они возьмут с улицы сироту, все это снова к ней вернется. Но оно вернулось, вернулась боль, которая сопровождала ее все долгое детство, когда она пыталась просто выжить.
– Я похуже вещи делала, – сдавленным голосом призналась Ранами. – Я бы тебя ножом порезала за кусок хлеба, если бы мне сказали, что ты слабее меня.
Фалу отложила меч с ножнами, подошла к Ранами и села рядом с ней на скамью. Взяла ее за руки:
– Ранами, ты же знаешь, что в этом нет твоей вины. Ты ни в чем не виновата. Это первое, чему я у тебя научилась. Ты была ребенком, ты голодала, ты была в отчаянии. Это не делает тебя плохим человеком.
Горячие слезы защипали глаза. Ранами так долго злилась из-за своего прошлого. Но это было другое, и она не понимала, что это значит.
– Не уверена, что это правда.
– Я уверена. – Фалу крепче сжала ее руки.
Почему слезы всегда мешают говорить? Ранами посмотрела на потолок и несколько раз судорожно вдохнула и выдохнула.
– Каждый раз, когда я смотрю на Аиш, я вижу себя в ее возрасте. И я не понимаю, как можно ей доверять, потому что той себе я бы доверять не стала. Я знаю, она тебе нравится и ты хочешь о ней заботиться. Понимаю, что мы договорились удочерить или усыновить сироту и Аиш очень для этого подходит. Но какая из меня мать? Даже ты лучше меня справишься. Я не понимаю, как себя с ней вести и что делать, чтобы это было правильно. Я в состоянии помогать тебе править Нефилану, но я не знаю, как разговаривать с ребенком.
Она опять пошла по кругу. Все, что она говорила, не имело никакого смысла.
Фалу большими пальцами вытерла с ее щек слезы:
– Вместе мы все решим.
– Если ты вернешься.
– Я вернусь, – сказала Фалу. – Кто в силах помешать мне вернуться к тебе?
Плен, война, смерть.
Но Ранами не сказала этого вслух. Высказанные вслух страхи становятся более реальными. Поэтому она решила сменить тему разговора.
– А Джио? Он попытается захватить власть на Нефилану.
– Я не могу остаться. – Фалу погладила ее по волосам, а Ранами хотела, чтобы это мгновение длилось вечно. – Ты это знаешь. Если захватит, значит захватит. Я оставлю тебе стражников. Если Джио пойдет на дворец, тебе придется закрыть ворота и надеяться на лучшее. Уходи через запасной выход. И будь начеку.
– Значит, Безосколочные все-таки захватят Нефилану?
Когда Фалу убедила Титуса освободить ее из темницы, она уберегла себя от этой судьбы, но теперь она осознанно шла ей навстречу.
– Глядя на своего отца, а потом читая книги и слушая тебя… я усвоила один важный урок: если буду цепляться за власть, если поставлю ее выше всего остального, под конец у меня ничего, кроме власти, не останется.
– Но это все равно что выиграть битву и проиграть войну.
– Я не изменю своим убеждениям, не стану выбирать, что для меня выгоднее. Я не Джио.
Ранами закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на прикосновении Фалу к ее щеке и на запахе ее кожаных доспехов.
Когда Фалу наконец стала ее понимать, когда она прочитала все книги, которые Ранами ей посоветовала, когда она признала свою вину и в тысячный раз попросила выйти за нее… Ранами не могла предвидеть такой исход. Она думала, что их споры и ссоры закончились и теперь они вместе будут решать проблемы Нефилану и так станут сильнее.
И вот они расстаются, а будущее и судьба Нефилану остаются под вопросом.
Фалу встала, подобрала свой меч и вложила его в ножны.
– Ну вот, все готово.
Ранами хотела попросить еще об одной ночи, чтобы они вместе провели еще одно утро, еще один день. Но время не удержать, его всегда не хватает.
Стражники ждут, корабль стоит в гавани, армия быстро приближается к Гэлунгу. Чтобы добраться туда вовремя, придется сжечь большую часть запасов умных камней.
Ранами сделала глубокий вдох, задержала дыхание и выдохнула. Тусклый утренний свет из окна падал на фигуру Фалу, подчеркивал ее высокие скулы, полные губы и прямые брови. Ранами отчетливо видела каждую царапину на ее доспехах.
– Ты выглядишь так, будто готова одна сразиться со всей армией конструкций.
Ей предстояло разослать письма на другие острова, сообщить о решении Нефилану ввязаться в драку с конструкциями. Оставалось надеяться, что они будут не единственным островом, который пошлет своих стражников на помощь Гэлунгу.
Фалу затянула пряжки на оплечьях и, выдержав паузу, спросила:
– Присмотришь без меня за Аиш? Попробуй ее найти, ладно? Я пыталась отобрать у нее мешок. Не следовало этого делать. Скажешь ей, что я жалею об этом? Скажи ей, что я вернусь и мы продолжим наши тренировки.
– Я присмотрю за ней, – пообещала Ранами. – Сделаю все, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Если она, конечно, позволит.
Плечи Фалу заметно расслабились, как будто она сбросила тяжелую ношу.
– И пока суть да дело, разоблачишь шпиона, да?
Если это не Аиш, тогда кто? Ранами выстраивала разные теории, но, кроме Аиш, у нее был только один подозреваемый, и она не могла назвать Фалу его имя. Сначала надо было во всем убедиться.
– Внести этот запрос в наш список?
Фалу с задумчивым видом прикоснулась указательным пальцем к подбородку:
– Поимка шпиона требует денежных затрат?
– Согласно утверждениям Джио, все имеет свою цену, – не без горечи ответила Ранами.
Фалу рассмеялась:
– Не давай ему залезть тебе в голову, пусть у него хоть целая армия за спиной. Старики всегда думают, что умнее других, даже когда весь мир вокруг них сто лет как изменился.
Она протянула руку, Ранами приняла ее и встала.
Во дворе выстроились стражники. Многие уже добрались до кораблей в гавани. Припасы загрузили в трюмы. Но оставшиеся стражники должны были выступить в роли эскорта. И они устроили настоящее зрелище: люди любят зрелища.
В то утро дождя по меркам влажного сезона почти не было, так, моросило немного, и даже солнце выглядывало из-за облаков. Ранами вынуждена была признать, что такой день был благоприятным для проводов. Хорошая погода сулит хороший исход битвы.