Путь показался ей длиннее, чем в прошлый раз. Она уже давно не приходила к безосколочным, а после покушений на Фалу все связи окончательно разорвались. Ранами шла через лес, не обращая внимания на цепляющие за щиколотки ветки низких кустарников, подол свадебного платья был окончательно уничтожен, но ее это не волновало – она словно превратилась в жаровню с горящим умным камнем, и попутный ветер дул ей в спину.
Отвесная скала, в которой был проход в убежище безосколочных, не изменилась, а вот лианы за влажный сезон разрослись и стали значительно толще.
Узкий проход она нашла только с третьей попытки.
Крикнула:
– Это Ранами! Я захожу.
Протиснулась внутрь. Проход постепенно начал расширяться, и, как только она шагнула в пещеру, кто-то выставил перед ее лицом зажженную лампу.
– Ранами? – спросил неуверенный голос.
Но она его узнала. Это был молоденький безосколочный Аташ. Его спасли с Праздника десятины, когда ему было восемь, с тех пор он жил с безосколочными и ничего другого не знал.
– Что ты здесь делаешь?
Ранами одернула платье и, как могла, стряхнула грязь с подола.
– Пришла повидаться с Джио.
– Он тебя не ждет.
Какой же он еще мальчишка!
– Прискорбно, – сказала Ранами и пошла дальше.
– Стой! – крикнул Аташ и потрусил следом.
Ранами была не против – он нес лампу, а свет ей был очень кстати.
– Его сейчас нельзя беспокоить.
– Значит, он в своих секретных комнатах.
Аташ умолк, поняв, что выболтал нужную Ранами информацию. Она выхватила лампу из его вялых пальцев и решительно направилась в тоннели Аланги.
Большинство безосколочных пользовались коридорами верхнего уровня, но Джио имел доступ к комнатам, которые находились гораздо глубже, и никогда ей, да и никому из тех, кого она знала, о них не рассказывал.
Перепрыгивая через ступеньку, Ранами спустилась на следующий уровень. Гладкие стены в коридоре казались сплошными, но Ранами знала, что это не так.
– Джио! – крикнула она. – Я знаю, что ты где-то здесь! Выходи!
Ранами даже не знала, слышит ли он ее сквозь каменные стены, но если уж выставила себя дурой, то назад дороги нет.
А потом она увидела луч света от одной из каменных дверей. Джио оставил ее приоткрытой. Ранами смутно ощущала присутствие Аташа у себя за спиной. Что ж, если он хочет ее остановить, пусть попробует.
Ранами прошла вперед и толкнула приоткрытую дверь.
Она была зла и хотела, чтобы дверь распахнулась, но каменная дверь поползла медленно, как черепаха.
Ранами показалось, что ей удалось застать Джио врасплох, а это уже радовало.
Комната была освещена несколькими лампами, но при этом была практически пустой. Джио стоял возле стеллажа из старого дерева и то ли сортировал книги, то ли перебирал какие-то предметы, назначение которых Ранами определить не могла. Но она поняла, что эти предметы принадлежали Аланге.
Джио посмотрел Ранами за плечо и приподнял бровь.
– Я пробовал ее остановить, – слабеньким голосом сказал Аташ.
Джио поставил книгу обратно на полку.
– Ты не виноват. Ранами все еще одна из нас, даже если она сама больше так не думает.
Слова лидера Безосколочных ничуть ее не задели. Она не какая-нибудь собачка, которая ищет расположения своего хозяина.
– Я только что проводила свою супругу на Гэлунг, – сказала Ранами. – А ты вот здесь, пережидаешь шторм в своем уютном убежище.
– Разве пережидать шторм не разумно? – Джио пожал плечами.
– Только не тогда, когда люди терпят бедствие и ждут твоей помощи.
Джио устало вздохнул, и Ранами вспомнила, что сказала ей Фалу о старых людях.
– Всегда найдутся те, кто нуждается в моей помощи. Я не могу уделять внимание сразу всем.
– И поэтому ты предпочитаешь изображать, будто не слышишь их призывов? Вместо этого ты привел свою армию на Нефилану и готов напасть на нас? Что тебе сделали Сукаи, Джио?
– Они угнетают людей, которыми должны править.
Ранами поняла, что причина ненависти Джио к Сукаям лежит гораздо глубже. Она должна была догадаться об этом, еще когда он заявил, что все Сукаи – обманщики, но тогда она не обратила внимания на эти его слова.
– Я не говорю о том, как они правят Империей. Я хочу знать, что они сделали лично тебе.
У Джио задрожали губы, но это длилось всего несколько мгновений.
– Не понимаю, о чем ты.
– Ты судишь всех по тому, кем были их предки, я ведь правильно понимаю? Ты хочешь сместить Фалу. Хочешь сместить Лин. А тебе не приходило в голову, что они могут быть не такими, как их отцы? А как же я? Мои родители бросили меня. По-твоему, я обречена бросить удочеренную девочку? Почему ты не думаешь, что все может быть иначе? Что не дает тебе так думать?
– Ты не видела того, что видел я…
– Да, не видела!
– Они убили всех моих близких, всех, кого я любил, – прорычал Джио.
Глаза его округлились, а шрам, который шел через глаз с бельмом, начал пульсировать.
Ранами разозлилась еще больше:
– Мы все страдали… Но ты решил, что страдал больше всех и это дает тебе право не обращать внимания на то, через что проходят другие. Император и Фалу рискуют своими жизнями, чтобы помочь Гэлунгу. Я не знаю, что движет Лин, но знаю, что Фалу отправилась на Гэлунг, потому что не может повернуться к ним спиной. Когда жителей Гэлунга начнут резать как скотину, думаешь, они только конструкций будут считать своими врагами? Нет. Ты веришь, что спасаешь людей, но ты ошибаешься. Ты не какой-то там герой, который несет людям свободу и справедливость. Ты подлец, Джио. Люди Гэлунга узнают, что ты мог им помочь, но предпочел ничего не делать.
Ранами резко развернулась, оттолкнула Аташа и зашагала к выходу.
Если Фалу погибнет, если она не вернется, Ранами все сделает, чтобы вся Империя узнала, какой хитрый и подлый мерзавец лидер Безосколочного меньшинства.
Какой он трус.
44Лин
Остров Гэлунг
Солдаты генерала Иешан не могли разместиться во дворце, поэтому разбили временный лагерь на плато над тропой, которая зигзагом поднималась на вершину холма. Они быстро и умело расставили палатки и разожгли костры.
– Тебе следует поспать, – сказал у меня за спиной Раган.
Отослав свою конструкцию в лагерь Нисонг, я, взяв с собой Рагана, встретилась с генералом Иешан, чтобы разобрать в подробностях ее план. Надо было запомнить, куда она намерена направить своих солдат, чтобы я не могла помешать им своими действиями, какими бы они ни были. Потом я заставила себя немного поесть и вышла на крепостную стену. Ливень был уже не такой сильный, и мой плащ более или менее надежно меня защищал. Трана сидела рядом.
Оссалин Рагана неуверенно шел за монахом и заглядывал за каждый угол, как будто там его могла подстерегать какая-то невидимая опасность. Трана опустила морду к Ложи, тот понюхал ее и быстро отступил за ноги Рагана. Трана пожала плечами и снова повернулась в сторону полей.
– Я сплю, когда могу, – ответила я. – Почему бы тебе не последовать собственному совету? Только не говори, что монахи никогда не спят.
Раган сдержанно улыбнулся:
– Нет, мы такие же смертные, как и все люди. Я успел немного поспать, но ты права, не помешало бы поспать подольше.
Где-то в темноте моя конструкция бродила по вражескому лагерю и настраивала конструкции друг против друга. Главное, чтобы она успела изменить как можно больше конструкций Нисонг.
Я сообщила моему генералу и еще нескольким ее офицерам, что у Рагана тот же дар, что и у Йовиса, и поняла: некоторые из них уловили связь между оссалинами и магией. Они предполагали, что он способен только сотрясать землю, но, как только он с помощью магии подчинит себе воду, возникнут вопросы, на которые придется отвечать.
Если бы у меня было больше времени, я бы постаралась распространить по столицам и городам Империи больше хороших легенд об Аланге. Я бы напомнила людям, что Аланга не только разрушали, но и защищали. Но риторика моего отца все еще распространялась на островах – так волны Бескрайнего моря накатывают на берег и оставляют мокрым песок.
– Раз Йовис больше не с нами, тебе придется мне помочь. – Раган словно прочитал мои мысли. – Если мы хотим победить.
– Делай все, на что способен, – ответила я. – А я всеми силами постараюсь тебе помочь.
Из темноты донесся чей-то громкий крик. Лампы, как светлячки, закружили по полю.
Я выпрямилась:
– Что там происходит?
Мы с Раганом напряженно смотрели на поле под стенами дворца и пытались понять, что вызвало панику.
Дверь во дворец распахнулась, на пороге стояла женщина-солдат с высоко поднятой лампой в руке, и лицо у нее было испуганное. Я вспомнила, что у новобранцев совсем не было боевого опыта и готовили их всех в страшной спешке.
– Генерал говорит, армия конструкций перешла в наступление, – срывающимся голосом доложила запыхавшаяся женщина-солдат. – Они не стали ждать до утра.
– В этом же нет никакого смысла, – пробормотала я.
– Есть смысл или нет, они наступают, – сказала солдат, а потом, спохватившись, опустила голову и поклонилась. – Прошу прощения, ваше высочество. Но они действительно идут.
После этого круто развернулась и отправилась назад во дворец.
Атаковать утром, при свете, гораздо разумнее. Они берут в осаду расположенный на высоком холме защищенный самым наилучшим образом дворец.
Моя конструкция. Должно быть, ее поймали. Нисонг не знает, сколько конструкций я заслала в ее лагерь. Она не способна понять мое нежелание использовать магию осколков, она бы использовала все осколки, какие смогла бы достать. Она бы послала во вражеский лагерь не одну конструкцию, а пять десятков.
Итак, она решила смириться с потерями и перейти в наступление.
Времени было недостаточно. Моя конструкция могла изменить команды самое большее в двадцати пяти конструкциях Нисонг. Это могло вызвать незначительные стычки, но у нее тьма конструкций. Она могла легко и быстро подавить этот маленький мятеж.