Я сосредоточился на магии в костях и на собственном дыхании. Теперь уже я хорошо видел пустые лица конструкций, их спутанные волосы, их смертельные раны, которые были кое-как зашиты или залатаны.
– Йовис… – начала Лин, и я услышал панические нотки в ее голосе.
Я топнул ногой.
Вызванная мной дрожь земли устремилась в сторону конструкций, поднялась волна из грязи и камней. Никто из конструкций не пытался избежать столкновения. Они падали на землю или заваливались на идущих позади.
В воздухе засвистели стрелы. Я видел их поблескивающие в свете ламп наконечники, когда они по дуге падали на конструкции.
Еще один ряд противника уничтожен.
Появился следующий, и я послал на них вторую волну подземных толчков. Некоторые смогли устоять и продолжили движение вперед, но их добили выпущенные лучниками стрелы, моя дубинка и зубы наших оссалинов.
Мы справимся, мы сможем устоять.
Где-то у меня за спиной раздался громкий вой. Я не увидел, а скорее почувствовал, что все замерли. А потом в атаку пошли монструозные твари.
Они поднимались по склонам холма, и это была продуманная атака. Нисонг успела выработать собственную стратегию. Шаркающие ногами медленные конструкции служили для отвлечения внимания; конструкции Воин – вот кто был настоящей угрозой.
Медведи, волки, кошки, гигантские крабы и пауки. Их морды и клыки то появлялись, то исчезали в неровном свете мерцающих ламп.
Лин достала из кошелька свой резец.
– Убивай колченогих. Не дай им подняться ко дворцу, – сказала она мне. – Я знаю, как разобраться с Воинами.
Она спрыгнула с Траны, а у меня было такое чувство, что мое сердце спрыгнуло вместе с ней.
Я отвернулся от конструкций Воин и сконцентрировал все свое внимание на колченогих, поднимавшихся на холм.
Послал в их сторону очередную серию подземных толчков. Они падали, некоторые скатывались на серпантин уровнем ниже. Мэфи бросился вперед, чтобы отогнать тех, кому удалось прорваться. Он был размером с крупную собаку и легко пропахивал своими рогами массу неповоротливых конструкций.
Кто-то приставил к моей ключице что-то очень холодное и очень острое.
– Йовис, Йовис, ты же знаешь, что всегда надо все проверять. Даже если ты очень занят. Аланга ведь славятся своей живучестью.
46Нисонг
Остров Гэлунг
Каждый удар, каждую смерть она посвящала по очереди Шеллу, Фронду, Грасс и Лифу.
В окружении конструкций Воин Нисонг пробилась в самую гущу сражения. В каждый удар дубинки она вкладывала всю накопившуюся в ней злость.
Они должны были быть рядом с ней.
Лин, Империя, весь мир сговорились против нее.
Если бы ее друзья были рядом, все было бы иначе.
Шелл в вечер накануне битвы приготовил бы что-нибудь очень острое. Фронд к этому времени закончил бы вырезать свою птичку и начал бы выстругивать какую-нибудь новую фигурку. Грасс, втягивая губы, просматривала бы план предстоящего сражения и указывала худой рукой в старческих пятнах на моменты, которые она хотела бы улучшить. А Лиф стоял бы рядом с Нисонг и помогал выполнять ее приказы.
Лин говорила о мире, а сама первой нанесла удар. Да, Шиян отослал их на Маилу, но Лин назначила награду за их головы. Император думала, что может дать пощечину конструкциям, а потом протянуть им ту же руку, предлагая свою дружбу. Существовал только один способ покончить со всем этим.
Нисонг пришлось напомнить себе, что конструкции с Маилы пошли за ней по собственной воле, они тоже выбрали этот путь.
Она обрушила дубинку на шлем женщины-солдата, шлем погнулся, женщина повалилась на землю и закашлялась кровью. За Лифа, с его тонкими нежными руками и узким лицом.
Она пробивалась сквозь солдат на плато и пыталась найти слабое место в их рядах. Конструкции Воин уже начинали их теснить, солдаты разбегались, некоторые скатывались по крутым склонам холма.
Главное – пробиться к воротам губернаторского дворца.
Еще несколько солдат погибли от клыков и когтей ее Воинов.
Глянув за спины солдат, Нисонг увидела женщину, которая стояла на тропе напротив мужчины в одежде монаха.
Нисонг прищурилась.
Лин? Здесь, среди солдат?
Нисонг скрипнула зубами. Она хотела обрушить свою дубинку на голову этой женщины, хотела услышать, как хрустят ее кости, как чавкает под ударами дубинки ее плоть. Если бы только она могла туда пробиться. Одна смерть за всех четверых. За Шелла, Фронда, Лифа и Грасс.
Нисонг размахивала дубинкой, подгоняя свои конструкции.
А потом монах поднял руки – струи дождя зависли в воздухе и, повинуясь какой-то невидимой силе, начали к нему стягиваться. Монах кивнул, и струи дождя превратились в волну.
Все вокруг свелось к медному привкусу у Нисонг на губах и струйкам воды, которые стекали по шее.
Аланга. Значит, это правда. Они возвращаются. И один из них сейчас на поле боя сражается на стороне императора. Подумать о том, что им движет, можно будет потом, сейчас надо удвоить свои усилия.
Какой-то ее Воин взвыл, когда солдат ударил его в бок мечом. Другой, с перерезанным горлом, завизжал и повалился на землю.
Нисонг ринулась вперед, чтобы самой закрыть образовавшуюся брешь. Дубинка начала проскальзывать в руке, на которой не хватало двух пальцев. Она перехватила ее покрепче.
Они справятся. У них должно получиться.
Ее колченогие шеренгами поднимались по серпантину.
Земля вздрогнула.
Нисонг изо всех сил старалась устоять на ногах.
Земля вспучивалась, превращалась в вязкую грязь, вверх взлетал мелкий гравий.
– Вперед! – закричала Нисонг. – В атаку!
Но слова в такой ситуации не помогали.
Нисонг выдернула ногу из вязкой жижи и чуть не потеряла сапог.
Солдат нанес колющий удар мечом, Нисонг покачнулась и чудом успела отбить клинок в последний момент.
Во время подземных толчков она потеряла еще одну конструкцию Воин. Не успела прийти в себя, как землю снова затрясло.
Чтобы сохранить равновесие, Нисонг вцепилась одной рукой в шкуру ближайшей конструкции Воин в обличье медведя и рискнула посмотреть в сторону серпантина.
Ее колченогие застряли на тропе, как угодившие в мед мухи. Многие во время толчков попадали и теперь не могли подняться, многие кубарем скатились вниз по крутому склону.
Нисонг внушала себе, что все это не важно: колченогие ей нужны только для отвлечения внимания противника. Основные силы ее Воинов уже приблизились к воротам дворца.
Если они захватят Гэлунг, то смогут продвинуться дальше, на Хуалин-Ор, а уже оттуда на Императорский остров. На Гэлунге живет много людей, а значит, у нее будет много тел. Их ничто не остановит, они поставят Империю на колени.
«А что потом?» – спросил голос Корал у нее в голове.
Нисонг встряхнулась, оскалила зубы и одним ударом сбила с ног очередного солдата.
А потом они установят справедливый порядок и смогут наконец отдохнуть.
Нисонг посмотрела в сторону серпантина. Монах исчез, и Лин тоже. Теперь на их месте стоял другой человек. И он топнул ногой.
В этот раз Нисонг успела схватиться за шкуру конструкции-медведя до того, как подземные толчки добрались до нее. Как только толчки ослабли, она отпустила медведя и бросилась на солдат. Мимо нее в сторону дворца продвигались колченогие. Для Нисонг время измерялось ударами ее дубинки и именами, которые она без конца повторяла про себя.
Шелл. Фронд. Грасс. Лиф.
Она не сразу поняла, что ее армия начинает проигрывать. Рядом упала еще одна конструкция Воин, колченогих становилось все меньше. Настрой солдат изменился, они как будто воспрянули духом и стали биться еще ожесточеннее. Продвигаться к воротам становилось все труднее.
Нисонг еще могла разыграть свою последнюю карту, но не могла заставить себя это сделать.
Шелл. Фронд. Грасс. Лиф.
Только не Корал. Она обещала Лифу и Корал, что присмотрит за ними, что с ней они будут в безопасности. Лифа не уберегла. И Корал не сможет уберечь?
Нисонг обрушила дубинку на очередного солдата, услышала, как хрустнули его ребра. Во что обходится месть? Чем надо платить за справедливость? Она уже заплатила кровью.
Она могла выбрать другой путь, но только этот казался ей правильным.
Нисонг быстро, не оставив себе времени передумать, выхватила из-за пазухи красный платок и подняла его над головой. Конструкция-чайка взлетела над деревьями.
Она уничтожит Империю, уничтожит императора и ее людей.
47Лин
Остров Гэлунг
Я обходила плато по краю и чувствовала, как постепенно тает подаренная ягодой можжевельника сила. Но я могла обойтись и без нее. Трана хватала челюстями конструкции и отбрасывала их в сторону так, чтобы я могла, соскользнув с ее спины, изменить их команды. И пока я их исправляла, Трана стояла рядом, надежная, как непробиваемая стена. Я работала так быстро, как только могла, рукоятка резца впивалась в пальцы, руки ныли от напряжения. Времени думать не было, но у меня в сознании ожило воспоминание о Баяне и нашей последней схватке с отцом. Я не могла потерять Трану, как потеряла Баяна. Чем быстрее все это закончится, тем меньше будет потерь, как ранеными, так и убитыми.
Надо было действовать быстрее. Я побежала вниз по склону, Трана на бегу схватила конструкцию Воин, пока она не успела вступить в бой. Свет от ламп, которые установила на земле Урамэ, почти не до ходил до края поля, к тому же огонь постоянно мерцал от ветра. Я увидела, как сверкнули зубы конструкции, и тут же вонзила руку в ее покрытую вонючим и мокрым мехом плоть. Тварь замерла. Я встала на колени, а Трана заняла позицию у меня за спиной. Я чувствовала ее тепло и вибрацию от низкого рыка. Быстро вставила осколок обратно и, не дожидаясь, пока конструкция очнется, забралась верхом на Трану.
Да, на императора я вряд ли была похожа – вымокшая под дождем, вся в крови и в грязи. Отец никогда не сражался рядом со своими солдатами, и, возможно, это было разумно с его стороны. Он никогда не подвергал себя опасности ради других.