«Букет», приложенный к письму, оказался изумительной по красоте брошью с бриллиантами. Валевская наотрез отказалась принять ее, но на обед в королевский дворец прибыла вместе с мужем (который не подозревал ее ни в каком прелюбодеянии) и без броши. Наполеон, увидев Марию, так посмотрел на нее, что ей показалось, будто глаза его мечут молнии. Когда он встал и направился к ней, она скорее непроизвольно, чем сознательно, приложила руку к тому месту, где должна была красоваться брошь. Лицо Наполеона сразу смягчилось, пламя гнева в его глазах погасло.
Вечером того же дня Валевская вновь приезжает к Наполеону и на этот раз остается с ним до утра. Возможно, как предполагает Ф. Массон, она «отдалась Наполеону или, вернее, позволила взять себя» не из каких-либо чувств (любви ли, поклонения и пр.) к нему лично, а в самоотверженной надежде на возрождение Польши[341]. Ведь она, как и все поляки, испытывала «патриотический восторг» при одной мысли о Наполеоне и тем более при виде его. Мария знала: где бы император ни появлялся, его встречали ликующие толпы с возгласами: «Да здравствует Наполеон Великий! Да здравствует Спаситель Отчизны!»[342] Впрочем, бесспорно лишь одно: «превращение мифического героя во влюбленного мужчину, домогающегося любовного свидания»[343], должно было стать для Валевской головокружительной неожиданностью. Такое превращение потрясло Валевскую, но и вызвало в ней ответное чувство. Она увидела в непобедимом герое столь же неотразимого мужчину: «Бог войны» стал для нее «Богом любви». Все следующие дни до отъезда Наполеона из Варшавы в армию (26 января) она встречалась с ним уже как возлюбленная и любящая.
Январские встречи 1807 г. для Наполеона и Марии Валевской были только началом их любви. Пока он был на фронте, они обменивались любовными письмами (он писал ей даже с поля битвы при Эйлау), а в середине апреля Наполеон вызвал ее к себе в замок Финкенштейн. Здесь их роман обрел, по определению М. Брандыса, «черты супружеской респектабельности», тем более что свои отношения с мужем Валевская в то время фактически (пока еще не формально) уже порвала. Подробно вспоминал об этом Констан Вери - личный камердинер и «неотступная тень» императора: «Наполеон, по-видимому, высоко ценил прелести этой ангельской женщины, чей добрый и готовый к самопожертвованию характер произвел на меня глубокое впечатление. Когда они обедали вместе, а их обслуживал только я один, мне предоставлялась возможность получать удовольствие от их разговора, который всегда со стороны императора принимал дружеский, веселый, оживленный характер, а со стороны госпожи Валевской их беседа окрашивалась нежностью, страстностью и несколько загадочной грустью <...>. Очарование ее натуры заметно пленило императора, который с каждым днем все больше становился ее рабом»[344].
В начале мая 1807 г., после трех недель «супружески респектабельной» связи Наполеон и Мария вынуждены были расстаться: он уехал на фронт завоевывать мир с Россией, она - домой, терпеть нелюбимого мужа. Перед отъездом из Финкенштейна Мария заказала для Наполеона и подарила ему на прощанье золотое кольцо с надписью: «Если разлюбишь меня, не забудь, что я тебя люблю»[345].
Тем временем какие-то слухи о польском романе Наполеона дошли в Париж до Жозефины, и она написала императору ревнивое письмо о своих подозрениях. Наполеон 10 мая 1807 г., спустя всего лишь несколько дней после разлуки с Валевской, ответил Жозефине не без лукавства: «Я получил твое письмо. Не знаю, что ты имеешь в виду, говоря о дамах, которые со мной в переписке. Я люблю только мою маленькую Жозефину, милую, надутую и капризную, которая даже ссориться умеет с изяществом, присущим всему, что она делает, а потому всегда мила, кроме тех минут, когда она ревнует. Вот тогда она становится сущей ведьмой!.. Однако вернемся к нашим дамам. Если бы я мог заинтересоваться какой-либо из них, то, уверяю тебя, только при условии, что она была бы прелестна, как розовый бутон. Разве дамы, о которых ты говоришь, принадлежат к этой категории?»[346]
«Лицемер! - так комментировала это письмо Наполеона Гертруда Кирхейзен. - Но ведь этим “розовым бутоном” он делал половинное признание, скрытый намек на свою юную подругу, которая украшала собою его пребывание в Финкенштейне»[347]. «Как нелегко быть биографом!» - восклицал по этому поводу Мариан Брандыс[348].
Нам еще доведется (и не единожды) упоминать Марию Валевскую в связи с теми или иными событиями в жизни Наполеона. Но для полноты представления о ней самой, о том, как развивались ее отношения с Наполеоном и как в конечном счете сложилась судьба этой «ангельской женщины», заглянем вперед. С 1807 по 1815 г., от торжественного въезда Наполеона в Варшаву до его изгнания на остров Святой Елены, Мария, его «маленькая Мари», как он ее называл, встречалась с ним в самых разных местах и при самых различных обстоятельствах - и на вершине его величия, и у развалин его. Она приезжала к нему в Вену, Шёнбрунн и даже на остров Эльба, но, главное, подолгу жила в Париже, где император снимал для нее изящный отель на улице Монморанси, а затем поручил Дюроку купить ей «очаровательный домик» на Шоссе д’Антен[349]. Там она часто принимала Наполеона в бытность при нем и первой, и второй его жен.
Самой важной и счастливой для императора из всех его встреч с Валевской была, пожалуй, та (в середине августа 1809 г. в Вене), когда Мария сказала ему, что беременна. По его желанию и с ее согласия этот факт был официально подтвержден личным медиком императора Ж. - Н. Корвизаром. М. Брандыс обоснованно заключил, что «беременность Валевской стала для Наполеона, независимо от сентиментальных соображений, событием государственного значения»[350]. Только теперь император окончательно удостоверился, что может стать основателем собственной династии, вопреки попыткам Жозефины взвалить на него вину за ее бездетность, ибо в своем отцовстве по отношению к двухлетнему Леону, рожденному от его мимолетной связи с лектрисой[351] Элеонорой Денюэль, которую подставил ему Мюрат, он все еще сомневался, подозревая, что именно Мюрат и был отцом того ребенка.
Биографы Валевской допускают, что Наполеон, как только узнал о ее беременности, «чуть было не предложил ей корону», но спохватился, подчинив чувство разуму, который диктовал ему «политически - династический» подход к браку[352]. Он разведется с Жозефиной, хотя и любил ее как женщину даже после ее измен (правда, уже без былой страсти), и женится на принцессе из авторитетнейшей в Европе династии Габсбургов Марии-Луизе, которую будет любить как мать его законного сына, наследника. Валевская же останется для него любимой и непорочной женщиной.
4 мая 1810 г. у Марии родится сын Александр Валевский - будущий (уже при Наполеоне III) министр иностранных дел Французской империи, председатель исторического Международного конгресса 1856 г. в Париже, где были подведены итоги Крымской войны 1853 - 1856 гг. После рождения Александра Мария сделает все, чтобы добиться развода с Анастазием Колонна - Валевским, и 24 августа 1812 г. (в тот день Наполеон в России подойдет к Бородину) их брак будет официально расторгнут. Наполеон впервые увидит Александра Валевского в конце 1810 г., когда Мария приедет с ним, полугодовалым, на постоянное жительство в Париж. Здесь император окружил свою «польскую супругу» (как закулисно называли ее осведомленные лица) с ее - и его! - ребенком нежной заботой: «...каждое утро он посылал к ней за распоряжениями. К ее услугам предоставлены ложи во всех театрах, перед нею открыты двери всех музеев. Корвизару поручено заботиться о ее здоровье. На Дюрока возложена обязанность снабжать ее по высшему классу материально и вообще заботиться о ее удобствах. Император дает ей ежемесячную пенсию в 10 тыс. франков[353]<...>. Сыну ее немедленно по его прибытию был пожалован титул графа Империи»[354].
Последний раз Валевская встретится с Наполеоном 28 июня 1815 г., через 10 дней после Ватерлоо. С ними будет их пятилетний сын Александр. Об этой встрече, как и о романтической поездке Марии и Александра к Наполеону на остров Эльба речь пойдет особо - в V и VI главах. Но о том, как сложилась судьба Валевской после того как Наполеон был сослан на остров Святой Елены, уместно сказать здесь.
Прощаясь с Наполеоном 28 июня 1815 г. в Мальмезоне, Мария долго плакала в его объятиях и предлагала ехать вместе с ним в любое изгнание, хоть на край света. «Он обещал вызвать ее к себе, если позволит ход событий»[355], но прошел год, тянулся, месяц за месяцем, второй, а вызова с другого края, света не было. И вот 7 сентября 1816 г. Мария Валевская вторично вышла замуж. На этот раз ее избранником стал двоюродный брат Наполеона (!), граф, дивизионный генерал и будущий (при Наполеоне III) маршал Империи, герой Аустерлица, Иены, Бородина и Лейпцига Филипп Антуан Орнано (1784 - 1863 гг.). Он был давно влюблен в Марию и добивался ее руки с 1812 г., когда она развелась с Анастазием Колонна - Валевским. Но лишь после ссылки Наполеона на Святую Елену Мария согласилась стать женой Орнано, который приглянулся ей, надо полагать, не только как ее обожатель, но и как соратник, а главное, близкий родственник Наполеона, похожий на него, как говорили вокруг, даже внешне. Кузен императора был счастлив в браке с его бывшей возлюбленной (9 июня 1817 г. она подарит ему сына, Рудольфа - Огюста), но недолго: ровно через полгода после рождения сына и на четвертый день 31-го года своей жизни (11 декабря 1817 г.) Мария Валевская умерла в Париже, в том самом доме, который подарил ей Наполеон