Французские войска вступили в Мадрид, но Наполеон сохранил свою ставку в Чамартине, облюбовав для себя местный дворец герцога Оссуно. С высот Чамартина он и начал провозглашать декреты о реформах, которые должны были покончить с средневековыми порядками в Испании. Упразднялась на вечные времена инквизиция с передачей ее имущества государству, отменялись феодальные привилегии и декретировалось сословное равенство всех испанцев; сокращалось на две трети количество монастырей, а их владения переходили в общественное пользование, причем монахам и монахиням, согласным вернуться к светской жизни, назначалась пенсия; ликвидировались таможенные барьеры между провинциями, и вся устаревшая налоговая система, находившаяся в хаотическом состоянии, была цивилизованно пересмотрена в интересах большинства нации[553]. Все это сулило Испании исторически необходимый рывок из феодальной отсталости к всестороннему прогрессу, но... Согласимся с А. 3. Манфредом: «Мадридские декреты Наполеона 1808 г. имели ярко выраженное антифеодальное содержание; их прогрессивный характер не вызывает ни малейших сомнений. Недостаток этих декретов был не в их характере, а в способе, которым они навязывались испанскому народу <...>. Испанский народ отверг их с порога: он их не принимал не потому, что они были плохи или могли быть лучше, а потому, что это были законы завоевателей»[554].
Проводить в жизнь реформы императора Наполеона должен был король Жозеф. Он вернулся в «свою» столицу и скромно занял под королевскую резиденцию небольшой замок в Пардо (пригороде Мадрида). Тем временем Наполеон обратился к народу Испании с прокламацией, в которой провозглашалась амнистия всем, кто сложит оружие в месячный срок. Мало того, он предал гласности приказ по собственной армии: «Любой военнослужащий, независимо от звания, кого уличат в грабеже, кражах и грубом обращении с жителями, будет немедленно расстрелян»[555]. Теперь - с надеждой на умиротворение и торжество нового порядка в Испании - Наполеон приступил к решению новой задачи: выгнать с Пиренейского полуострова англичан и вернуть под свой контроль Португалию, которую легко завоевал и с еще большей легкостью потерял Жюно.
Дело в том, что английская армия, не довольствуясь отвоеванной у французов Португалией, к середине октября 1808 г. начала операцию в Испании, чтобы соединиться с испанскими войсками и партизанами. Командовал этой армией генерал Джон Мур (1761 - 1809 гг.) - участник войны в Северной Америке, осады Тулона в 1793 г. - до появления там Наполеона - и войны в Египте - после отъезда Наполеона. Корифей английской военной историографии Дэвид Чандлер считает Мура «безусловно самым талантливым из всех генералов союзных войск в то время на Пиренеях» и даже «одним из величайших полководцев Англии» вообще[556].
В Португалии Мур имел 35 тыс. солдат. Из них он взял с собою в Испанию более 20 тыс., рассчитывая на соединение не только с испанскими войсками, но и с 10-тысячным английским экспедиционным корпусом баронета Д. Бейрда, который действительно вторгся в Испанию и присоединился к Муру, причем Бейрд стал его заместителем. 19 декабря Наполеон получил депешу от маршала Сульта: войска Мура идут от Асторги (северо - запад Испании) к Вальядолиду прямиком на Мадрид. Реакция Наполеона была мгновенной: 20 декабря он во главе 40 тыс. своих «орлов», включая гвардию, выступил из Мадрида навстречу «красномундирникам». Мур до тех пор не знал, что сам Наполеон с гвардией в Мадриде. Узнав об этом, он сразу повернул назад к Асторге, Наполеон - за ним. Так началась запечатленная в истории наполеоновских войн «погоня за Муром»[557].
Отступление войск Мура скоро превратилось в беспорядочное бегство. «Никогда не видели ничего подобного. Враг бежит быстрее пруссаков после Йены», - говорили в те дни ветераны Старой гвардии Наполеона. Сам Джон Мур написал 13 января 1809 г. в Лондон военному министру Р. С. Каслри: «Я никогда не думал, что британская армия может разложиться столь быстро»[558]. Позднее Вальтер Скотт заметит: «Это отступление - тяжелая и позорная страница английской военной истории»[559].
Наглядный пример такого позора - судьба нескольких тысяч женщин, которые в большинстве своем были законными женами солдат и унтер - офицеров[560]: все они (иные с детьми) брели за армией Мура, но скорость отступавших, а точнее бежавших, солдат оказалась многим из них не под силу, и они были попросту брошены в районе Асторги. Цитирую очевидца, барона Марбо: «Когда здесь мимо императора проходили его войска, из одного огромного сарая послышались крики. Его открыли. Там было 1000 или 1200 английских женщин и детей <...>. У них не было больше сил идти за армией генерала Мура, и они укрылись в этом сарае, где провели уже двое суток и ели только сырой овес! <...>. Они сразу же окружили императора, которого тронул их плачевный вид. Их устроили в городе, они получили еду. Наполеон послал парламентера к английскому генералу с сообщением, что, как только позволит погода, женщины и дети его солдат вернутся в армию»[561].
К тому дню 2 января 1809 г., когда Наполеон («под ледяным дождем») вступил в Асторгу, французы уже настигали англичан. Казалось, армии Мура грозила верная гибель: ведь она уступала французам не только в численности, но и практически во всем остальном. Увы! В тот самый день именно в Асторге Наполеон получил тревожные депеши из Парижа, с одной стороны, о военных приготовлениях Австрии, а с другой - об интригах и возможном заговоре против него со стороны Талейрана и Фуше - двух протобестий, ненавидевших друг друга и вдруг помирившихся. Наполеон понял: надо возвращаться в Париж без промедления. Уже на следующий день, 3 января, он помчался в Бургос и далее, через границу, в Байонну с отдельным эскортом гвардии. Перед отъездом император поручил возглавить «погоню за Муром» маршалу Сульту.
Сульт в принципе выполнил поставленную перед ним задачу. 11 января англичане, потеряв за время поспешного отступления до 10 тыс. человек, вошли в город - порт Ла Корунья, но из-за шторма не смогли сразу погрузиться на свои корабли. А на следующий день к Ла Корунье подоспел Сульт, навязал англичанам и выиграл сражение, причем Джон Мур был убит, но его потрепанное войско все-таки погрузилось на суда и отплыло в море. Таким образом, Сульт выгнал англичан с Пиренеев, но не сумел использовать, как это сделал бы Наполеон, реальную возможность для уничтожения их армии. Примерно 18 - 19 тыс. солдат Мура спаслись во многом благодаря полководческому искусству их генерала. Кстати, смерть Мура оплакивала не только Англия. В России это сделал замечательный поэт Иван Иванович Козлов, которого очень ценил близко знакомый с ним А. С. Пушкин. Его знаменитый перевод стансов ирландского поэта Ч. Вольфа «Не бил барабан перед смутным полком, когда мы вождя хоронили», - это своего рода реквием в честь Джона Мура[562].
Решение отдельной задачи Наполеон перед возвращением из Мадрида в Париж доверил Ланну: принять на себя командование двумя армейскими корпусами, которые безуспешно осаждали Сарагосу, взять наконец эту, уже прослывшую неприступной, крепость и затем присоединиться к императору на случай войны с Австрией[563]. До Ланна осадой Сарагосы (с июня 1808 г.) руководили, сменяя друг друга, генералы Ж. А. Вердье и Ш. Лефевр - Денуэтт, а затем маршалы А. Ж. Монсей и Э. А. Мортье. Сарагоса не сдавалась! К тому моменту, когда Ланн возглавил осаду города, число его защитников превысило 80 тыс., включая местный гарнизон, бежавшие сюда остатки войск К. Кастаньоса, разбитых Ланном в битве при Туделе, и массы вооруженных чем попало крестьян, которые собирались тогда в городах, чтобы защищать их от «чудовищ ада», то бишь французов. Начальствовал в Сарагосе над всем и вся генерал Палафокс (полное имя: Хосе де Реболледо де Палафокс - и - Мельси: 1775 - 1847 гг.), более придворный, чем военный, личный друг короля Фердинанда VII, тоже участник битвы при Туделе, национальный герой Испании и, как назвал его Д. Чандлер, «человек из легенды» (для испанцев, конечно)[564]. Он, кстати, и родился в Сарагосе (умер в Париже).
Ланн принял в свое распоряжение под Сарагосой 30 тыс. солдат. После тщательной подготовки штурма он 27 января ворвался в город, «но тут, - цитирую Е. В. Тарле, - произошло нечто такое, чего не бывало ни при какой осаде: каждый дом превратился в крепость, каждый сарай, конюшню, погреб, чердак нужно было брать с бою»[565]. Солдаты Ланна убивали даже женщин и детей, ибо женщины и дети Сарагосы убивали солдат с такой же яростью, как и мужчины. В результате французы вырезали на улицах Сарагосы до 20 тыс. военных и более 32 тыс. «мирных» граждан[566], которые тоже сражались против «чудовищ ада», как львы. «Чудовища» потеряли при этом около 3 тыс. убитыми и ранеными[567]. 21 февраля 1809 г. Сарагоса капитулировала перед Ланном. Проезжая по улицам города, буквально заваленным трупами и залитым кровью, Ланн - этот, как и Наполеон, «человек из гранита», «не знавший, - по выражению Е. В. Тарле, - что такое означает слово “нервы”», - был потрясен увиденным. Он прямо написал Наполеону в рапорте о взятии Сарагосы: «Это - совсем не то, к чему мы привыкли в прежних войнах. Такая война приводит меня в ужас и содрогание»