Подобное быстрое развитие событий не могло не опечалить душу Его Святейшества. Он убежден, что Его Величество Император Всероссийский, оказывая свое высочайшее покровительство Иерусалимскому Ордену и удовлетворяя просьбу рыцарей, составляющих Российское Великое Приорство, не имел в своих чистых помыслах ничего, кроме намерений защитить их права, подтвердить их полномочия и возродить былую мощь Ордена. С другой стороны, Его Святейшество не может забыть о правах принадлежащих Апостольскому Престолу на монашеские ордена, правах, возлагающих на него ответственность перед всем миром и в том числе перед членами Ордена, перед правителями государств, в которых находятся его члены — ответственность за любое действие, ущемляющее права Святого Престола, или противное Уставу самого Ордена. Итак, будучи не в состоянии одобрить или, по меньшей мере, обойти молчанием все действия, совершаемые Российским Великим Приорством, Его Святейшество вынужден напомнить членам, его составляющим, о необходимости их подчинения Святому Престолу, от которого они зависят, согласно Уставу, а также настоятельно им указать, насколько они уклонились от Устава Ордена, как в случае с провозглашением Великим Магистром Его Императорского Величества… Они не должны также забывать о декрете Григория XIII от 1589 г., по которому было установлено, что впредь только Святому Престолу будет принадлежать право решать судьбу Великого Магистра Ордена, сколь бы тяжелы не были его поступки, и что по этому поводу не может быть никакой обиды… Исходя из этих соображений Его Святейшество должен был бы передать священную истину своему высокому окружению, если бы он санкционировал акции, предпринятые недавно Великим Приорством Российским»[134].
Содержание этого письма так же стало известно канцлеру Безбородко, раньше чем оно попало в руки нунция. Когда о нем доложили императору, его гнев был страшен. Павел I лишает бальи Джулиа Литта, брата нунция, звания лейтенанта Великого Магистра, ему было предписано покинуть столицу.
Тем временем события вокруг нового Гроссмейстера развивались следующим образом. 16 марта 1799 г. флорентийский нунций отправил Лоренцо Литте, по указанию Папы, послание, где сказано:
«В довершение к тому, что Великий Магистр Гомпеш незаконно был низвергнут из сана, новым Великим Магистром Ордена был провозглашен российский Император… Апостолические постановления оставляют за Святым Престолом исключительное право судить о личности Великого Магистра, равно как и определять статус Ордена, в котором устанавливаются точные и неизменные правила, касающиеся избрания предстоятелей Ордена, изменить которые может только Папа».
18 апреля нунций Лоренцо Литта последовал следом за братом. Он был лишен должности главного Капелана Великого Российского Приорства (католического) и 9 мая выслан из России. 19 мая нунциатура была ликвидирована, правда, аббат Бенвенутти в течение некоторого времени оставался в стране временным поверенным. В тот же день Павел I подписал указ о реорганизации управления католической церкви в России. Теперь все решения могут приниматься без папских булл и посланий. Кроме того, было установлено: что 1) все светские стороны управления католической церковью в России передаются в ведение гражданских властей; 2) главенство Папы должно осуществляться лишь на духовном уровне (т. е. соблюдение правил, ритуалов и догматов его церкви), определяющих единство и связь главы с ее членами; 3) содержание папских булл должно касаться исключительно этих сторон жизни католиков; 4) для испрошения буллы необходимо предварительное согласие императора. Посланная папой булла должна быть завизирована Его Величеством[135].
После этого управление католической церковью было передано архиепископу Могилевскому Станиславу Сестренцевичу[136].
Вскоре Император назначает Великим Капеланом Державного ордена с жалованием по 9000 рублей в год митрополита Станислава Сестренцевича Богуша, который успел у отъезжающего нунция Литты купить сакристию — архиепископское облачение, в котором он стал служить в Приоральном храме св. Иоанна Крестителя.
Итак, Мальтийский орден был спасен. Была спасена и его государственная суверенность как субъекта международного права.
Вскоре в Петербург к Великому Магистру прибыли делегации из Богемии и Швейцарии[137]. Все они содержались за счет русской казны, а многие вскоре получили важные и доходные должности в Священном Совете ордена. Так Командор Гуссей стал правителем канцелярии ордена, кавалер Витри — казначеем и распорядителем денежных сумм ордена.
В декабре акт признания Павла I Великим Магистром привезли депутаты Великого Приорства Германского, Бальи Пфюрдт и Командор Баден, их сопровождал аббат иезуит Жоржель. Первому был вручен знак ордена св. Александра Невского, и он получил назначение Велико-Магистерским Министром при принцах Священной Римской империи с титулом Великого Бальи, второй получил Большой Крест[138].
Три итальянские приорства: Балеарское, Капуйское и Мессинское — свои акты подтверждения передали через неаполитанского министра Дюка ди Сера Каприола.
Прислал письмо и Людовик XVIII, живший в Миттаве, он попросил у Великого Магистра «Нашего очень дорогого брата» для себя орденский крест, а племянника Дюка де Берри попросил назначить Великим Приором Французским[139], как Великий Магистр объединенных орденов Богоматери горы Кармелитской и Святого Лазаря Иерусалимского Людовик XVIII, прислал Павлу I в ноябре 1799 г. «Крест Нашего упомянутого Ордена первого класса, умоляя его носить ради любви Нашей и чести Нашего ордена»[140].
Пришло сообщение даже из Османской Империи. Сулейман III объявил, что в нынешнем положении ордена его кавалеры будут признаваемы за друзей Порты[141].
Тем временем дела в Ордене в Санкт-Петербурге шли своим чередом. Император-Гроссмейстер издает указы, выделяет пенсии деятелям ордена, оказавшимся в России и за ее пределами без средств к существованию, благодарит всех, оказавших помощь в спасении орденского имущества, проводит встречи с депутациями рыцарей, готовит орденский праздник, сам разрабатывая весь церемониал этого торжества, назначает новых Командоров и занимает вакансии орденских должностей.
Некоторые историки ордена считают, что русский император нарушил священные традиции Ордена и произвел назначения на высокие посты лиц не только не дававших обеты (послушания, бедности и безбрачия), но и более того — женатых[142].
Но в этих действиях Павел I лишь подтвердил уже существовавшую в ордене практику. Так, как мы уже писали выше, еще шесть первых командоров и сам Великий Приор Великого Приорства Польского получили в 1776 г. от папы Пия VI разрешение от целибата. Были освобождены от принесения обетов и основатели Великого Приорства Баварского. Как отметил М. Ю. Медведев, «еще до вокняжения Павла эта привилегия толковалась Орденом как общая для англо-баварско-польского языка, в который входили и русские госпитальеры»[143]. 1 июня 1798 г. Великий Магистр фон Гомпеш своим актом освободил принца Конде, первого Великого Приора Российского, от принесения обетов. В этом отношении Павел I оказался лишь последовательным исполнителем существовавшей в ордене практики.
Свои действия Павел, как Великий Магистр, направил для усилий по созданию международной структуры, которая объединила бы лиц разных христианских конфессий для противостояния революционным идеям и движениям, начавшим сотрясать все европейские государства после революции во Франции.
Дела же в Ордене св. Иоанна Иерусалимского в Санкт-Петербурге шли своим чередом.
В конце ноября 1798 г. Павел I подписал смету расходов по ордену, она составила 56 тысяч рублей[144].
10 декабря 1798 г. Павел I издает Указ о создании второго Великого Приорства Российского, в котором говорилось: «… Признали Мы за благо установить, и чрез сие Императорскою Нашею властию установляем новое заведение Ордена Святого Иоанна Иерусалимского в пользу благородного дворянства империи Всероссийской»[145]. По сути, этим Указом создавалось Великое Приорства Российское для православных.
В тот же день, Павел I отправляет байли Литта положение о порядке вступления в орден русских дворян, требуя по рассмотрению прислать его назад со своими замечаниями.
Одновременно он подписывает несколько указов по ордену. В одном сообщает о «назначение офицеров, которых избрали Мы, в Гвардиях и Армиях Наших и которым всемилостивейше дозволяем представится в Капитул Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, дабы быть принятыми Кавалерами сего Ордена, по доказательствам о их дворянстве, к положенному образу принятия»[146]. Таких офицеров оказалось 45 человек.
Затем он назначает «для служения в греческой церкви Ордена Св. Иоанна Иерусалимского двух священников», повелевая «на сии места взять из находящихся при придворной Нашей церкви: Сакеллария протоиерея Сергия Федорова и пресвитера Матвея Десницкого определяя каждому из них по шестисот рублей годового жалованья, из суммы трех тысяч рублей, определенной ежегодно на содержание греческой церкви сего Ордена»[147].
Еще одним указом первым оруженосцем становится Иван Кутайсов[148]