Повернувшись к Захару и Василисе, я шёпотом скомандовал:
— Так, вы двое — живо на второй этаж и сидите там тихо. Носа не высовывать, что бы ни случилось. Ясно?
Девушка испуганно охнула, среагировав на мою команду. Как бы не натворила глупостей, к примеру из окон не стала выскакивать и на помощь звать. Её же первую и прибьют как лишнюю свидетельницу.
Так что я ободряюще улыбнулся, чтобы сгладить резкие слова:
— Не бойся. Схватка с сельскими лиходеями не самое страшное испытание в моей жизни. Я знаю, что делаю. До вас они не доберутся. Я не позволю.
Василиса хотела было что-то сказать, но старик настойчиво потянул её к лестнице, и вскоре они скрылись на втором этаже. Я неспешно прошёл на кухню, где ещё пару часов назад заметил один безобидный, покрытый пылью предмет. Скалку. Простую хозяйственную скалку. Этот нехитрый инструмент сейчас послужит отличным материалом для импровизированного оружия.
Призвав Грань Оружейной трансмутации, я мысленно придал деревяшке нужную форму. Материя с готовностью откликнулась, перестраиваясь согласно моей воле. Всего несколько мгновений — и в ладонях вместо скалки покоилась крепкая тонфа.
Тёмное дерево матово поблёскивало в свете свечей. Ударная часть была скруглена и утяжелена, рукоять удобно легла в ладонь. Немного похоже на разбойничьи дубинки, только конструкция куда изящнее, плюс отвесная рукоять помогает держать тонфу таким образом, чтобы защитить всё предплечье.
Затраты магии на деревянное оружие куда меньше, чем на каменное — вроде давешнего молота-клевца. Так что сейчас я вполне могу поддерживать и алебарду, и тонфу одновременно. Вдруг пригодится.
Покрутив оружие, пробуя баланс, я ухмыльнулся, припоминая, как осваивал эту диковинку. С этими чудными палками я познакомился ещё в своём родном мире. В столицу как-то прибыл торговый караван с востока, а с ним — странный бритоголовый охранник-иноземец с раскосыми глазами по имени Маэ́́су. Человек с Полуденных островов, незнамо как оказавшийся столь далеко от дома. Любил он разминаться с тонфой во дворе трактира, ловко ими крутил-вертел. Проезжая мимо со своим отрядом, я, как увидел эту диковинку, сразу загорелся.
Я сразу же вызвал Маэсу на тренировочный поединок, дабы на себе испытать технику боя его родного края. Сражался чужеземец достойно и приёмам меня потом обучал охотно. Я пригласил его на службу, посулив хорошее жалованье. Слишком талантлив, чтобы прозябать у купцов.
Причина для подобной причуда была проста. Ещё в юности мой отец объяснил мне простую истину — воин, владеющий лишь одним типом оружия, обречён. Достаточно потерять любимый клинок в разгар битвы, и ты окажешься с незнакомым тебе оружием против опытного противника. После такой ошибки славной песни о глупце не сложат, только поминальную.
Я воспринял этот урок всем сердцем, и за долгие годы своего правления не упускал возможности освоить новое оружие. Даже если оно могло никогда не пригодиться в реальном бою.
За свою жизнь я видел множество примеров правдивости отцовских слов, но сильнее всего они проявлялись в поведении моих соплеменников-варягов, которые упорно цеплялись за привычное им оружие — копья, топоры, мечи и луки.
В общем, тонфа — это отличное оружие для ближнего боя в стеснённых помещениях. Легко блокирует удары, позволяет контратаковать, а при сноровке и захватывать конечности противника. Опять же, удобно оглушать, не калеча насмерть.
Доставшуюся же мне от убийц тяжёлую дубинку со свинцом применять точно не буду. Ей и убить ненароком можно, размозжив череп. А алебарда в принципе не годится для несмертельных ударов. Она сейчас при мне, но в текущих условиях от неё не будет толку. Слишком тесно, да и забирать чужие жизни не входит в мои сегодняшние планы.
Нет, убивать этих угрюмых селян определённо не стоит. Тогда о лояльности и доверии можно навеки позабыть. Всё ж таки маленькая деревня, каждый покойник окажется чьим-нибудь братом, отцом или сыном. Местные затаят злобу и будут мстить, а даже магу стоит опасаться стрелы исподтишка в спину, особенно ночью.
Нет, надо просто вколотить в их головы простую истину — нового воеводу голыми руками не возьмёшь. Нагнать страху, вышибить дурь, но не калечить. Глядишь, потом и вправду станут преданными союзниками. Короля ведь уважают не за жестокость, а за милосердие, помноженное на силу.
Бесшумно подхватив ведро с мутной водой, оставшейся от мытья полов, я аккуратно разлил её у порога. Эх, придётся перемывать потом…
Через миг воздух над лужей заискрился, повинуясь моей воле. Вода мгновенно застыла тонкой коркой. Тонкой, но скользкой — то, что надо для сюрприза незваным гостям.
Это не полноценная магия льда, а так, простенький фокус, вроде как верёвку порвать или свечу зажечь, и потому энергии расходует мало. Любой ученик осилит, если поднатужится.
Напоследок, задув все свечи, я укрылся в сумраке возле лестницы и направил энергию к глазам, обострив зрение. В доме воцарилась кромешная темень, только снаружи еле слышно поскрипывали ставни.
Отлично, преимущество на моей стороне.
Я стиснул рукоять тонфы, перехватывая её поудобнее. Сердце забилось быстрее, разгоняя кровь. В теле проснулась знакомая лёгкость, каждая мышца будто звенела от предвкушения.
О да, я соскучился по хорошей драке. По звону стали, хрусту костей, рычанию загнанных в угол противников. По жаркому азарту схватки, упоительной пляске на грани жизни и смерти. Не думаю, что предстоящая стыка даст мне желаемые эмоции, но хотя бы развеет скуку.
Ну же, славные жители Угрюмихи. Долго мне вас ждать? Милости прошу на танцы. Кто первый в круг пойдёт?
— Погасло, — прошептал кто-то снаружи. — Видать, спать улеглись. Обождём немного, и тогда двинем.
— Ну что, пошли? — через пять минут неуверенно спросил другой.
— А чего сразу я? Ты первый иди.
— Да ну нет, Фрол. Ты самый крепкий из нас и всё равно дрейфишь. К тому ж видал я, как он твой молот располосовал…
— Вот потому и не пойду! Борис, может ты? Ты ж охотник, тебе не привыкать…
— Ага, на кабанов хожу, а не на этого… колдуна сраного. Как он железо-то пластал, а? Архип, ты самый шустрый, давай ты…
— Чего сразу я-то? У меня дома детишки малые…
— У всех детишки. Ладно, жребий кинем что ли?
— Всё. Хватит. Я пойду!
— Вот это молодец, Митяй!
Слушая эти переругивания я только и мог, что качать головой, сдерживая смех. Вот это противников мне подкинула жизнь!..
Шушуканье селян стихло, сменившись скрипом дерева. Скрежетнул незапертый засов, дверь со стоном отворилась. В проёме показались люди, чьи лица закрывали грубо сделанные тряпичные маски.
Первый селянин шагнул внутрь, но тут же поскользнулся на ледяной корке. Послышался глухой удар и сдавленная ругань — незваный гость упал на руки, едва не приложившись лицом о холодные доски. А вот второй вошедший с воплем рухнул на спину, перекрывая проход. Да так рухнул, что пятками едва до потолка не достал.
Усиленное магией зрение чётко зафиксировало его позор.
В ту же секунду я метнулся из укрытия. Секунда, и, перенеся вес на правую ногу, я крутанул тонфу в руке, меняя хват на обратный — длинным концом к себе. Мощное круговое движение, усиленное разворотом корпуса, и деревянное навершие под моим кулаком впечаталось в основание черепа стоящего на четвереньках противника. Глухой удар, и тело безвольно растеклось по полу.
Не давая второму подняться, от души пнул его по причинному месту. В честном поединке я бы не опустился до такого приёма, но когда на тебя идут вчетвером с ножами с мыслью вскрыть спящему глотку, законы боя диктуют позабыть о некоторых приличиях.
Удар вышел знатный — селянин взвыл фальцетом и скрючился, хватаясь за отбитое хозяйство. Вырубать его не стал — пришлось бы нагибаться, подставляясь под атаку оставшихся гостей, что одновременно пытались протиснуться внутрь.
Удачно перепрыгнув лёд, в горницу, наконец, ворвался третий, вооружённый длинным охотничьим ножом. Судя по сноровке, был он малый не промах и в драках участвовал не впервые. Если быть точным, его повадки говорили о многолетней практике — короткие, жёсткие удары, мгновенная реакция, движения расчетливые, без лишних размахов.
Однако темнота сыграла с ним злую шутку. Тонкий полумесяц молодой луны, едва пробивающийся сквозь дверной проём, не мог разогнать мрак, и даже его точные стремительные удары уходили в пустоту.
Он дважды почти достал меня — один раз лезвие чиркнуло по рукаву, второй раз я едва успел увернуться от колющего выпада в сердце. Я контратаковал, но охотник ушёл перекатом и тут же рубанул ножом снизу вверх, едва не вспоров мне живот. Пришлось отпрыгнуть к стене, и клинок лишь взрезал воздух в пальце от груди.
За спиной громыхнули тяжёлые шаги — последний гость, судя по комплекции, деревенский кузнец — тоже пробрался в дом и теперь вслепую шарил руками, пытаясь нащупать меня в темноте. В отличие от своего товарища, у этого зрение и слух оказались куда хуже.
— Чтоб тебя, ни зги не видать! — прорычал он, врезавшись в стол. — Где этот щенок⁈
Я скользнул в тень, позволяя ему протопать мимо, и бросился на охотника — источник главной угрозы.
Хрипло дыша, мы обменялись новыми ударами, и я отскочил назад. Не давая опомниться, противник метнулся следом, явно намереваясь прижать меня к стене и наделать в корпусе дырок.
— Фрол, здесь он! Здесь! — выкрикнул оппонент, пытаясь направить товарища.
Ускользнув от удара скользящим шагом, я тут же контратаковал. Древко тонфы чиркнуло по щеке охотника, но тот успел отклонить корпус назад, избегая основной силы удара.
Наконец, в очередной атаке он сделал слишком широкий замах. Я поймал его лезвие на древко тонфы и тут же, пользуясь моментом, с руки залепил в подбородок мощный апперкот. Голова душегуба мотнулась назад, он пошатнулся и шлёпнулся на зад, оглушённо мотая башкой.
Мне определённо стоило усилить тренировки, потому что физические возможности тела совершенно не радовали. Этот удар должен был накрепко успокоить визитёра, а вместо этого лишь ошеломил.