Нужно сначала съездить на торги, посмотреть, как поведёт себя Савелий в моё отсутствие, проверить, попытается ли он вновь избавиться от меня чужими руками. Да и прежде чем рубить голову змее, неплохо бы убедиться в лояльности нанятых охотников, испытать их в деле.
А главное — раздобыть доказательства его воровства, чтобы новый управляющий, кого бы я ни выбрал на эту должность, пришёл к власти с народной поддержкой, а не под грузом сомнений.
За шесть дней до отъезда я установил для себя жёсткий распорядок. Каждое утро начинал с физических упражнений с собственным весом, а также растяжки. Тело Платонова, поначалу отзывавшееся на нагрузки острой болью в мышцах, постепенно привыкало к тренировкам. Выносливость понемногу росла, движения становились увереннее.
В перерывах между делами я практиковал медитативную концентрацию — древнее искусство усвоения разлитой в пространстве тонкой энергии. Кропотливая работа принесла свои плоды — моя сила прибавилась на одну каплю, а собственное тело уже не казалось таким чужим и неудобным.
А ещё я тренировался со Скальдом, раз за разом оттачивая связь с необычным фамильяром. С каждым днём получалось всё лучше — я мог свободно смотреть его глазами, ощущать порывы ветра под крыльями, различать тончайшие оттенки его эмоций.
Василиса поначалу косилась на ворона с нескрываемой неприязнью — видимо, не могла простить испорченный завтрак и сорванный ритуал. Но постепенно и она оттаяла, особенно когда заметила, что птица не просто умна, но и обладает собственным, весьма язвительным чувством юмора, начав незаметно воровать у меня еду. Теперь Ольховская даже приберегала для него какие-то особые лакомства, хотя по-прежнему отказывалась признавать, что успела привязаться к пернатому нахалу.
В последующие дни я не терял времени даром. Исходил всю деревню вдоль и поперёк, прикидывая, что тут можно поправить по-быстрому, а что потребует серьёзных вложений.
Первым делом нужно было починить частокол. Местами он совсем прохудился, бревна прогнили и грозили рассыпаться от первого удара. Латать дыры по мере их появления — только время терять. Нужно менять целыми секциями, а это недёшево. Да и рабочих рук потребует немало.
То же самое касалось сторожевых вышек. Если ставить их с нуля — разоришься. Проще отремонтировать имеющиеся, укрепить основания, настелить новые полы. Но и это влетит в копеечку.
Опять же, требовалось наладить снабжение. В хозяйства деревне кот наплакал — три курицы и огород. Никто из местных этим особо не заморачивалось. Ведь рядом лес, а в нём бродят Бздыхи.
Мышление у народа было на уровне золотых приисков. Зачем каждодневно трудиться, если можно одним разом сорвать куш? Зачем трудиться на поле или на огороде, если за несколько зёрен Эссенции можно купить годовой запас провизии?
Правда, можно и голову сложить, но мысли об этом охотники старательно отгоняли.
И я догадывался, кто был причиной подобного подхода. Староста, который наживался на всех покупках местных. Ведь если все засядут на огородах, то кто потащит ему прибыль? Лучше внедрять людям в голову мысли о «золотой лихорадке», чтобы те жили одним днём.
Мне это было очевидно, потому как за свою долгую жизнь я это наблюдал ни один раз. Среди любых добытчиков, будь то старатели, охотники или даже морские разбойники, наживаются более всего не они сами, а торгаши.
Понятно, почему я у него как кость в горле. Это положение дел надо было менять. Охота — дело хорошо подготовленных бойцов. А для остальных в Угрюмихе дела найдутся.
Следует разбить побольше огородов, завести птицу, закупить зерно под весенний сев.
Возможно, вместе с заменой части частокола увеличить площадь деревни, отдав новую землю под посевы. Если, конечно, она окажется приемлемого качества.
Опять же, требовалось укрепить дома, особенно на окраине возле частокола. Поставить крепкие ставни на окна, вооружить их жителей нормальным оружием и научить драться.
В целом, картина вырисовывалась ясная. Работы — непочатый край, и на всё нужно полновесное золото.
Значит, главное — съездить на торги, разжиться деньгами.
Глава 17
Василиса мерила шагами свою комнату, то и дело нервно поглядывая на саквояж с инструментами. Тревога не отпускала её. Девушка никак не могла решить, правильно ли поступила.
«Как я могла довериться совсем незнакомому человеку, — размышляла она, покусывая губы. — Ведь речь идёт о целом состоянии! Что стоило утаить наличие крупной подземной жилы Сумеречной стали и выдать лишь малую толику лежащую возле поверхности?»
В то же время другой голос, звонкий и горячий вступал в спор.
«Даже думать о таком низко и недостойно! Он спас меня от верной смерти, причём несколько раз подряд. А я после этого умолчала бы о месторождении? Хороша благодарность!»
Но червячок сомнения не утихал.
«Помилуйте, о каком доверии речь? Он ведь сам весь в тайнах, как в броне, а ещё что-то о моих имеет наглость говорить!.. И потом, это же стратегический ресурс! Нельзя о таком сообщать первому встречному, каким бы благородным он ни казался».
Василиса остановилась у окна, бездумно теребя прядь волос. Её одолевали противоречия. С одной стороны, Прохор и впрямь спас их с Борисом от верной гибели. Вдвоём они бы ни за что не одолели ни Стригу, ни тем более свору Бездушных. Это следовало признать честно, как бы ни претило самолюбию.
Но с другой… Разве не её дар помог им победить врагов? Вначале спасла охотнику жизнь, остановив медведя и позволив боярину нанести серию ударов, а затем замедлила Трухляков, что в пещеру лезли. Нет, её вклад был не менее весом!
И ведь именно её дар обнаружил ту самую жилу. Её знания и умения позволили оценить масштаб залежей! Будь Прохор хоть трижды могучим воином, без поддержки толкового геоманта он бы всё равно попросту прошёл бы мимо, не заметив ничего особенного.
Девушка вновь заметалась по комнате, то и дело поглядывая на свою походную лабораторию. Крошечные образцы Сумеречной стали, запакованные в промасленную бумагу, так и манили, дразнили воображение. Такое количество Реликтового металла ей ещё не доводилось видеть, что уж говорить об изучении! А ведь сколько всего можно узнать, постичь, приложив их к делу! Какой простор для исследований, какие перспективы для роста магического дара!
От одной мысли об этом у Ольховской начинали гореть глаза. Ради такого и рискнуть не жалко. В конце концов, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. А ей непременно нужно повысить свою квалификацию, укрепить репутацию в научных кругах. Иначе так никогда и не сможет выйти из-под пристального надзора отца. Не обретёт ни свободу, ни независимость, оставшись просто разменной монетой в семейных делах. Той, кого можно выгодно отдать замуж, усилив позиции рода.
«Нужно бежать, — убеждала девушка себя, сцепив ладони. — За такие сведения любой князь заплатит целое состояние! А у Прохора нет ни средств для создания шахты, ни связей, ни нужного оборудования. И где он в такой глуши найдёт квалифицированных рабочих? Кто согласится вкалывать на территории Бездушных за гроши? Да и сама разработка сколько средств потребует!..»
Она остановилась у окна, шумно вздохнув.
«А главное — князь Веретинский. Как только прознает, что у него под носом кто-то добывает Сумеречную сталь… Сразу же пришлёт Стрельцов, чтобы извести под корень всю самодеятельность».
И всё же где-то в глубине души противный голосок нашёптывал, что дело вовсе не в заботе о безопасности Прохора, а в собственной выгоде.
Василиса уже шагнула к двери и словно споткнулась. Ей привиделась лихая ухмылка молодого боярина. «Будем решать трудности по мере поступления», сказал, он и геомантка в тот момент поверила ему.
Этот и вправду не побоится. Не отступился.
Что будет, если она сообщит про месторождение? Скажут, «спасибо», отметят в личном деле, выплатят премию и отодвинут в сторону. Мол, «дальше мы сами обойдёмся, без сопливых». Никто её к разработке не подпустит, можно даже не сомневаться.
А вот с Прохором… С ним может и получиться.
Что лучше, журавль в небе или синица в руках? Вот только с Платоновым это будет не журавль — а ворон.
Повеселев окончательно, Ольховская вскочила на ноги и принялась напевать себе под нос какую-то мелодию. Страхи и сомнения отступили, сменившись предвкушением грядущих открытий. Теперь главное — дождаться подходящего момента.
Она уже представляла, как будет с упоением ковыряться в породе, извлекая всё новые и новые образцы. Как станет экспериментировать, проверяя самые смелые гипотезы. Как напишет по результатам блестящую диссертацию, а то и не одну. Ей пророчили большое будущее — ну так она его и заполучит.
В этом Василиса не сомневалась.
Спустя три дня после первого ритуала, когда моё тело полностью восстановилось и стало готово принять новую Эссенцию, я провёл ещё один обряд. Для этого пришлось выкупить у селян остатки соли.
На этот раз я был готов к вмешательству Скальда. Когда он, как и в прошлый раз, бесцеремонно нарушил границы ритуального круга, разметав угли, я даже не дрогнул. Наоборот, через нашу связь считал его намерения и убедился, что ворон не навредит, а поможет. Его присутствие странным образом стабилизировало поток энергии, делая его более управляемым.
Выбранная мной пара малых кристаллов содержала в сумме 21 каплю силы. Немало для одного раза, учитывая, что общий лимит на единовременное поглощение Эссенции для магов моего ранга так-то составлял всего 10 капель, но я чувствовал, что справлюсь. Тем более что теперь у меня был неожиданный помощник.
Скальд сидел на краю круга, склонив голову набок, и его глаза тускло светились в такт пульсации силы. Казалось, он не просто наблюдает за ритуалом, а принимает в нём самое непосредственное участие. Возможно, именно поэтому усвоение энергии давалось гораздо легче.
Благодаря фамильяру процесс прошёл гладко — я поглотил 19 капель, и, что самое удивительное, остаток, который должен был рассеяться в пространстве, ушёл в ворона.