— Благодарю, но вынуждена отказаться, — Ольховская резко мотнула головой, удивив меня своей категоричностью.
— Как же так? — нахмурился я. — Вы ведь просили отвезти вас в Покров. Из Сергиева Посада вам будет гораздо удобнее найти попутный конвой в ту сторону. Если уж не поехали с Могилевским, и отказываетесь ехать со мной, как же вы намерены добраться до крупного города?
— Я ещё не закончила изучение проб, — Василиса отвела взгляд, нервно теребя прядь волос. — А ведь я обещала дать вам своё заключение, относительно месторождения руд…
Её поведение сказало куда больше, чем слова. Похоже, что в наличии руды она как раз убедилась, и сейчас всеми силами хотела поучаствовать в их разработке. Что же, мне это только на руку.
— Хорошо, — кивнул я. — Захар останется с вами, Борис присмотрит за порядком. Но всё же подумайте ещё раз, неизвестно когда представится следующая возможность.
Собеседница лишь кротко кивнула.
В путь я отправился в сопровождении троих охотников. Из двух имеющихся в деревне телег одна принадлежала мельнику Степану, и он её предоставить отказался, сославшись на плохое состояние, а вторая — плотнику Михею, и вот она действительно находилась в ремонте. Видел своими глазами.
Зато у него же нашлись крепкие утеплённые сани, с которыми он легко расстался в обмен на обещание заказать у него новый частокол и ремонт сторожевых вышек.
Я не возражал, поскольку и так собирался обновлять укрепления, а других мастеров в поселке не было.
Пару лошадей пришлось брать на время у прохвоста мельника. Торговаться за них я посчитал ниже своего достоинства, зато Захар воспринял это чуть ли не как личный вызов.
— Степан Иваныч, побойся бога! — слуга картинно всплеснул руками. — За этих костлявых кляч просишь как за породистых скакунов! Да их впору воронам глодать, а не по зимним дорогам ездить!
— А ты думал, призовых коней тебе предложу? — мельник хитро прищурился, поглаживая бороду. — Зима на дворе, фураж почём нынче знаешь? Меньше сотни алтынов не возьму, и то, считай, себе в убыток.
Я наблюдал за их торгом со стороны. Селянин то и дело бросал в мою сторону настороженные взгляды, но продолжал упорно торговаться с Захаром. Тот же, казалось, был в своей стихии — размахивал руками, то возмущённо фыркал, то принимался расхваливать мою честность и благородство.
После получаса яростных препирательств они сошлись на восьмидесяти алтынах, включая фураж. Учитывая, что в моём кошеле оставалось всего шестнадцать серебряных монет да россыпь медных копеек, пришлось договариваться об отсрочке платежа.
— Десять алтынов сейчас, остальное по возвращении, — объявил я своё решение.
Когда он понял, что придётся доверить мне своё имущество, рискуя его больше никогда не увидеть, физиономия мельника скривилась так, что казалось, обратно уже не разгладится:
— А может, боярин, трофеями расплатитесь? — вкрадчиво предложил он. — Вся деревня только и говорит о ваших лесных находках… С удовольствием приму их в качестве платы.
— Принять-то примешь, а дальше что ты с ними делать станешь? — я насмешливо приподнял бровь. — Продать всё равно не сможешь. К старосте побежишь? А он когда ещё купца дождётся? И много ли тебе с той продажи перепадёт? Пятая часть в лучше случае. Не лучше ли дождаться моего возвращения, получить полную сумму и наладить со мной добрые отношения? Чтобы в качестве нового воеводы я не имел причин так уж усердно лезть в твои дела, — невысказанная угроза повисла в воздухе.
Степан испустил такой тяжкий вздох, будто отдавал мне не пару сомнительной свежести кобыл, а родную дочь:
— Будь по-вашему. Только не подведите уж… Верните назад.
Захар за его спиной показал мне большой палец и довольно ухмыльнулся. Его достоинство, похоже, ничуть не пострадало от затянувшихся споров и ругани.
Наутро я и трое охотников отправились в путь.
Сани мерно поскрипывали на ухабах. Запряжённая в них пара крепких чубарых лошадей равнодушно отмахивалась хвостами от порывов студёного ветра. В вышине парил Скальд, разведывая обстановку. Ему было наказано лететь впереди нашей группы, обращая самое пристальное внимание на всё, что творится по обе стороны от дороги. В обмен же ненасытная бездна требовала капель магической энергии, да побольше, побольше!..
По пути я разговорился со спутниками, пытаясь лучше их узнать. Постепенно беседа перешла к их жизни в Угрюмихе. Судя по рассказам, существование здесь было трудным, но терпимым.
— Савелий человек себе на уме, — поделился со мной крепко сложенный Силантий, которому было около сорока. — Но порядок поддерживает. Без него деревня, вероятно, давно бы развалилась.
— Верно, — подтвердил его товарищ, длинноносый Федот. — Только вот о простых людях не особо заботится. Больше думает о собственной выгоде, а на наши нужды внимания не обращает.
Третий охотник, молодой Гаврила, сидящий на козлах, в разговор почти не вступал, лишь изредка кивая. Однако его внимательный, цепкий взгляд говорил о том, что парень не пропускает ни слова.
Слушая их истории, я размышлял о будущем деревни. Недостаточно просто прийти и установить новые порядки силой. Гораздо важнее сделать так, чтобы люди сами захотели перемен.
Человеческий ресурс — самый ценный. Можно казнить всех несогласных, но кто тогда будет работать? Куда полезнее найти подход к людям, убедить их, повести за собой. В прошлом мне доводилось набирать в дружину даже отпетых каторжников, что уж говорить об этих звероватых, но по сути неплохих мужиках.
Если уж и придётся от кого-то избавиться, то это должна быть единичная акция. К тому же при поддержке населения. Чтобы оно понимало, что происходит восстановление справедливости, а не самоуправство тирана.
До Сергиева Посада ехали, останавливаясь только для ночлега и чтобы дать отдыху лошадям. К счастью, ни разбойников, ни Бздыхов не встретили.
Дороги не пустовали — то и дело встречались конные путники. Дважды мимо нас с рёвом пронеслись легковые автомобили, поднимая снег. А однажды пришлось съехать на обочину, пропуская длинный конвой из десятка грузовых в сопровождении вооружённой охраны.
На третий день пути мы встретили отряд Стрельцов — десяток бойцов в тёмной форме с багровыми вставками и лёгких бронежилетах. Они ехали верхом, за спинами у каждого виднелись автоматы, а у пары — автоматические ружья. На рукавах нашивки с гербом Сергиево-Посадского княжества: щит с серебряной монастырской стеной в лазурном поле, за которой виднелась башня с золотым куполом и крестом, в обрамлении золотых бердышей. Щит увенчан башенной короной с колосьями.
Командир отряда, широкоплечий мужчина с коротко стриженной седеющей бородой, придержал коня, окидывая нас внимательным взглядом. Его люди тоже замедлили шаг, держа руки поближе к оружию.
— Куда путь держите? — поинтересовался он, разглядывая наши сани.
— В Сергиев Посад, на торги, — ответил я спокойно.
Я заметил, что их лошади были гораздо лучше наших — рослые, ухоженные, явно привычные к долгим переходам.
— Документы в порядке? — уточнил командир.
Я протянул ему бумаги, подписанные графом Сабуровым, врученные мне Могилевским перед его отъездом.
Офицер кивнул своим людям, и двое Стрельцов неторопливо подъехали к телеге, намереваясь проверить груз.
— Стоять! — в моём голосе прозвучала сталь. — Вы превышаете полномочия. Стрельцы не имеют права досмотра торгового обоза.
В общих чертах об этом сословии поведали мне сержант и Ольховская. Задача Стрельцов — зачищать территории от Бездушных и добывать Реликты.
Конечно, груз у нас был совершенно законным, но дело не в этом. Если позволить им провести досмотр без всяких полномочий, значит признать за ними право помыкать нами. А дальше что? Начнут требовать взятки, устраивать поборы на дорогах? Нет уж. Каждый должен знать свои права и обязанности, иначе порядка не будет. В конце концов, что на войне, что в мирной жизни, дисциплина и субординация — основа основ.
Командир на мгновение замер, явно не ожидав такого отпора. Его люди переглянулись, не зная, как реагировать.
— Я вижу ваши документы в порядке, — медленно произнёс он, внимательно разглядывая бумаги.
Сверившись с какими-то пометками в своей скрижали — аналоге магофона только размером с книгу, вернул их мне и добавил:
— Счастливого пути. Держитесь основного тракта — в лесах неспокойно. На северо-западе заметили Бздыхов.
Отряд двинулся дальше, поднимая копытами комья снега. Железный лязг амуниции и приглушённый топот копыт ещё долго доносились до нас по морозному воздуху.
Состояние дорог оставляло желать лучшего. Если б не сани, встали бы мы крепко. Поэтому вместе запланированных четырёх дней, путь занял все пять.
Наконец, на горизонте показались высокие башни городских стен. Сергиев Посад — владения князя Оболенского.
В город мы въехали без каких-либо проблем. Караульные у ворот лишь мельком глянули на документы и махнули рукой. Расспросив о нужном направлении, я сразу отправился в отделение местного казначейства, где, по слухам, давали честную цену за Эссенцию и Реликты.
Добравшись до нужного здания, я обнаружил на дверях табличку: «Закрыто на учёт». На широких каменных ступенях расположился грузный мужчина, с философским видом лузгающий семечки.
— Когда откроют? — поинтересовался я.
Тот неторопливо сплюнул шелуху:
— Вчера учёт был, сегодня учёт. Думаю, — он почесал щетинистый подбородок, — завтра тоже учёт будет…
В его голосе сквозила такая незамутнённая убеждённость, что стало ясно, скорее Нагльфар выплывет из Хельхейма, чем эти двери откроются передо мной.
Глава 18
— А послезавтра?
— А послезавтра у них выходной, — он флегматично сплюнул шелуху. — После выходного… сами понимаете… учёт.
— И долго это может продолжаться?
— До второго пришествия, — философски заметил он. — Или пока Мухин не спустит всю зарплату.
— Кто такой? — равнодушно уточнил я.