— Быть может, но мне казалось, что роль хозяйки дома предполагает несколько большее радушие к гостям. Даже к непрошеным, — я улыбнулся, разглядывая её изящные серьги.
На щеках собеседницы проступил лёгкий румянец.
— Вы находите меня негостеприимной? — вскинула она подбородок. — Но согласитесь, я всего лишь следую правилам. Или вы считаете, что правила созданы не для всех?
— Напротив, — качнул я головой. — Именно потому, что правила одинаковы для всех, я и стою здесь, на этих ступенях. А вот вы, похоже, нарушаете одно из главных правил этикета.
— Вот как? — её брови взлетели вверх. — И какое же?
— Не стоит торопиться с выводами о госте, не узнав о нём ничего, кроме имени, — я чуть наклонил голову. — Особенно если этот гость может оказаться… не тем, кем кажется на первый взгляд.
Девушка недоумённо прищурилась. В её взгляде мелькнула неуверенность — возможно, она начинала понимать, что совершила ошибку.
— А ещё мы с вами в неравном положении. Вы знаете моё имя, но я не знаю ваше…
К этому моменту за моей спиной уже начала собираться очередь из гостей, с любопытством наблюдавших за нашей пикировкой. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге показался сам граф Бутурлин.
— Лиза, в чём дело? Почему ты задерживаешь гостей? — обратился он к дочери.
Девушка тут же состроила невинное лицо.
— Прости, папа, я всего лишь хотела удостовериться, что этот господин действительно приглашён. Не можем же мы пускать всяких проходимцев!
— Какой же это проходимец, Елизавета? — граф укоризненно покачал головой. Это же уважаемый боярин Платонов, настоящая звезда последних новостей! Немедленно пропусти его.
Я с улыбкой кивнул и протянул девушке своё приглашение. Она покраснела от смущения и досады, явно недовольная тем, что её поставили в неловкое положение.
— Возможно, в следующий раз стоит не спешить с выводами, — заметил я как бы между прочим. — Встречать по одёжке нынче не в моде.
Елизавета гневно сверкнула глазами, но промолчала. Граф проводил меня в зал, по пути обронив:
— Не серчайте на неё, Прохор Игнатьевич. Молода ещё, неопытна. Научится со временем. Кстати, наш общий знакомый будет ждать вас в бильярдной после первой перемены блюд.
Я понимающе кивнул. Намёк был более чем прозрачен.
Внутри усадьба оказалась ещё роскошнее, чем снаружи. Повсюду сияли люстры, сверкало золото и мрамор. Гостей собралось около пятидесяти — цвет местного общества. Мужчины в безупречных фраках, дамы в умопомрачительных платьях. Все с интересом поглядывали на меня, видимо, гадая, кто я такой.
Передав верхнюю одежду слуге, я остался в костюме, который хоть и выглядел прилично, но явно уступал в качестве тканей местным нарядам. Род Платоновых давно уже не сверкал, как начищенный бриллиант…
Следующие полчаса я провёл знакомясь и вежливо обмениваясь ничего не значащими любезностями. Отыскав супругу графа, склонился к её руке и представился, благодаря за приглашение.
Наконец, все гости прибыли, и двери закрылись. В этот момент меня вновь отыскала Елизавета, мило улыбаясь, но в глазах её плясали злые искорки.
— Что ж, боярин, похоже, теперь вы у меня в долгу за то неудобство, что мне причинили, — промурлыкала она. — Взяли, выставили меня в неприглядном свете…
— Помилуйте, я думал это вы передо мной в долгу за столь «радушный» приём, — парировал я. — Но так и быть, я готов вас простить в обмен на один танец.
Елизавета окинула меня насмешливым взглядом.
— Танец? — она изящно приподняла бровь. — О, это будет… познавательно.
В её голосе звучала такая снисходительность, словно она собиралась понаблюдать за неуклюжим медведем в посудной лавке. Очевидно, она не верила, будто я умею танцевать, и надеялась уязвить меня, приняв вызов.
Ничему-то её жизнь не учит…
Наш диалог прервал громкий голос одного из гостей, мужчины чуть за двадцать:
— Лиза, милая, неужели ты всерьёз собираешься танцевать с этим… провинциалом? Боюсь, он отдавит тебе все ноги.
Я резко обернулся, намереваясь осадить обладателя слишком длинного языка, но тут вмешалась графиня.
— Господа, прошу вести себя учтиво в нашем доме, — произнесла она твёрдо. — Давайте насладимся вечером в мире и согласии.
Мой взгляд упёрся в наглеца, запоминая его черты. Напомаженный пижон с прилизанными тёмными волосами, одетый в щегольской костюм-тройку с искусной вышивкой серебряной нитью по отворотам. На лице тонкие бакенбарды и орлиный нос.
Слуги как раз разнесли шампанское и закуски, отвлекая гостей. Вскоре нас пригласили к столу, где дымился ароматный суп. Я с удовольствием принялся за еду, наслаждаясь нежным вкусом и тонкими специями. Мясной бульон таял во рту, а волокна птицы было настолько мягким, что растворялись на языке. После готовки Василисы — настоящее чудо.
Краем глаза я заметил князя Оболенского. Он держался с истинно королевским достоинством, и по почтительным взглядам окружающих было понятно, что это самый высокий гость на вечере.
Едва со стола убрали опустевшие тарелки, я направился в бильярдную. У дверей стоял телохранитель, внимательно изучивший меня, прежде чем впустить внутрь.
Там, у камина, меня уже ждал князь с бокалом коньяка в руке. Высокий, крепко сложенный мужчина лет сорока пяти, с проседью в густых тёмных волосах и аккуратно подстриженной бородой. Его властное лицо с крупными чертами выдавало волевой характер, а умные карие глаза излучали спокойную уверенность человека, привыкшего повелевать.
— А, Прохор Игнатьевич! — воскликнул он, приветливо улыбаясь. — Рад, что вы приняли моё приглашение. Признаться, ваша история меня заинтриговала. Я навёл справки — весьма драматичный случай. Хоть сейчас кино снимай…
— Вы про мою неудавшуюся казнь, ваше сиятельство? — усмехнулся я.
— И про неё тоже. Занятно вышло — петля лопнула… Прямо чудо какое-то, не находите?
— Видимо, не судьба мне было умереть в тот день.
— Скажите, сударь, тот знаменитый меч из Сумеречной Стали действительно ваших рук дело? — полюбопытствовал князь.
— Чистая правда, ваша светлость, — подтвердил я.
— И где же вы обучились такому мастерству? Насколько мне известно, прежде за вами не замечали подобных Талантов.
Я многозначительно улыбнулся.
— Скажем так, я почти умер. Это меняет многое.
— Близость к смерти ничего не меняет, — возразил Оболенский. — А вот сама смерть — меняет всё.
— Возможно.
— Как вам наш город? Пришёлся ли по душе?
— Знаете, — я с улыбкой покачал бокалом, — у вас тут забавные порядки. Позавчера захожу я в Реликтовый приказ, а он закрыт. И говорят, что его открытым уже очень давно никто не видел. Понимаю, понимаю, нужно соблюдать баланс работы и личной жизни. Это действительно важно. У господина Мухина, начальника приказа, это отлично получается. Его никто не может обвинить в том, что он трудоголик! Правда, я слышал в его адрес иное слово, что имеет схожий суффикс, но то, наверняка, лишь наветы злых языков.
Князь изобразил весёлость, но я видел, как его глаза недобро сузились.
— Увы, многие чиновники забывают, что легко получив своё место, могут так же легко его потерять, — процедил он. — Давайте лучше сменим тему.
Чувствовалось, что беспорядок в его городе, князь принял как личный упрёк, и говорить об этом ему неприятно.
— С радостью.
— Что насчёт клинка, подобного той сабле, что вы продали Судакову? Сможете выковать такой же для меня? — спросил князь, внимательно глядя мне в глаза.
— Это возможно, ваше сиятельство. Но потребуется сырьё соответствующего качества.
— Кстати, откуда у вас вообще взялась Сумеречная Сталь? — полюбопытствовал Оболенский.
— Семейные запасы, — пожал я плечами. — Хранились в нашем роду уже несколько веков. Отец предусмотрительно снабдил меня парой слитков, зная, что я найду им применение, а на новом месте потребуются средства.
Не думаю, что князь поверил, но настаивать не стал, ведь проверить это невозмжно.
— Вы держитесь на удивление непринуждённо для человека вашего возраста и положения, — заметил князь, изучающе глядя на меня.
— Привычка — вторая натура, ваше сиятельство, — пожал я плечами. — Позвольте полюбопытствовать, — я посмотрел собеседнику в глаза. — Почему вы обратились с таким деликатным поручением ко мне, а не к вашему придворному оружейнику?
— Всё просто, — усмехнулся Оболенский. — Его работы уступают вашим, а я привык владеть всем самым лучшим. К тому же вы заинтриговали меня. Поэтому мне весьма любопытно, будут ли другие изделия, вышедшие из ваших рук столь же хороши, или вам вновь как и в случае с казнью сопутствовала удача. Непременно сообщите мне, когда сможете приступить к изготовлению нового оружия.
— Непременно, — кивнул я.
На том мы и распрощались.
Я вернулся в гостиную, как раз, когда обладатель бакенбард громко произнёс:
— Господа, а вы знаете, что наш новый знакомый — ссыльный преступник? Какая прелесть — настоящий каторжник в нашем обществе. Говорят, он приехал в город на санях с тремя мужиками, словно холоп немытый. Вы же знаете, холопа можно обрядить в дорогой пиджак, но холопом он от этого быть не перестанет… — взгляд его наглых глаз упёрся в меня.
Всё это было сказано вроде как своему кругу, но так, чтобы слышали и остальные.
Ну что же, я хотел познакомиться с местным обществом, и тут же мне дали прекрасный повод.
Удар сердца, и я мгновенно оказался рядом с ним. Его брови только поползли вверх от удивления, а моя перчатка уже наотмашь хлестнула паскуду по лицу.
— Дуэль, — лязгнул мой голос.
Глава 22
В гостиной повисла оглушительная тишина. Лицо моего противника побагровело от ярости, но в глазах вместо испуга или шока читалось злорадное «А, попался!». Похоже, некто вёл свою и весьма грязную игру…
— Господа, господа! — граф Бутурлин метнулся между нами, воздевая руки. — Прошу вас, давайте уладим это недоразумение! — его суровый басовитый голос заглушил поднявшийся гомон. — Это приличный дом, здесь собрались уважаемые люди…