— Это древний ритуал.
— И что со мной будет в случае её нарушения?
— А сам как думаешь? — усмехнулся я. — Нарушишь клятву — умрёшь.
— Как именно? — побледнел он.
— Быстро и наверняка.
Черкасский замолчал, взвешивая варианты. Даже сейчас, сломленный физически, он оставался расчётливым и холодным, как гадюка.
— Полагаю, для проведения ритуала потребуется снять аркалий, — заметил он наконец. — А это означает, что я смогу использовать магию.
Я прижал лезвие ножа к его горлу.
— Верно, и потому при малейшем подозрительном жесте или движении энергии в твоём теле, ты захлебнёшься собственной кровью прежде, чем закончишь заклинание.
Я аккуратно снял ожерелье с его шеи, не отрывая от кожи ножа. Тимур чуть заметно выдохнул, когда его магические способности вернулись к нему.
— Повторяй за мной, — скомандовал я. — Я, Тимур Черкасский…
Его голос был тих, но решителен:
— Я, Тимур Черкасский…
— Клянусь своей кровью и магией служить Прохору Платонову верой и правдой.
Он повторил слова, и я заметил, как его собственная кровь, смешавшись с моей, начала светиться голубоватым светом.
— Обязуюсь действовать на благо и в интересах моего господина, выполнять его приказы добросовестно и без промедления.
Черкасский продолжал повторять слова клятвы, его голос постепенно крепчал.
— Обязуюсь хранить его секреты, не злоумышлять против него, не предавать, не причинять вреда ни ему, ни его соратникам ни действием, ни бездействием, ни прямо, ни косвенно.
Голубое свечение усилилось, образуя тонкую нить между нашими пальцами. Я чувствовал, как часть моей магической энергии уходит на формирование связи.
— Да будет эта клятва скреплена моей кровью и моим даром, и да настигнет меня смерть, если я нарушу её.
Когда последние слова были произнесены, нить света между нами вспыхнула ярко, а затем погасла, но я ощущал невидимую связь, соединившую нас. Ритуал был завершён.
В глазах Черкасского мелькнуло понимание.
— Ты хочешь использовать меня как двойного агента, — произнёс он. — Дезинформировать Демидовых.
Я кивнул.
— Именно. Ты вернёшься к своим хозяевам и расскажешь им убедительную историю. Никакого месторождения рядом с Угрюмихой нет. Я по пьяни проговорился тебе, что достал Сумеречную сталь в Сергиевом Посаде, подкупив начальника Реликтового приказа Мухина. Того самого, который сейчас сидит в тюрьме за взятки.
— Этот Мухин хоть существует?
— Да.
— Правдоподобно, — заметил Тимур, кивнув.
— Уж постарайся убедить своих бывших хозяев, что всё обстоит именно так. И отныне ты станешь моими ушами в доме Демидовых.
— Они убьют нас, если узнают… — тяжело вздохнул собеседник.
— Значит постарайся, чтобы они не узнали. А сейчас мы вернёмся в деревню, — продолжил я. — Тебя осмотрит наш доктор, и после исцеления ты отправишься выполнять свою первую миссию.
Я поднял его на ноги, игнорируя болезненный стон. Обратный путь до Угрюмихи занял больше времени — приходилось поддерживать шпиона, который едва мог идти. Передав Черкасского заспанному, но профессионально собранному доктору Альбинони, я направился к лагерю торгового каравана.
Благодаря допросу Тимура, я узнал, что Фадеева на самом деле использовали втёмную, и он не имеет отношения к Демидовым. «Уважаемые люди» просто намекнули купцу, что ему стоит отправиться торговать в этом направлении, и он послушался. А Черкасский втихаря занял место одного из свеженанятых охранников.
Картина, представшая перед моими глазами, вызвала удовлетворение. Вся охрана и сам глава каравана лежали лицом вниз с крепко связанными за спиной руками. Борис и его люди сработали чётко — ни одного выстрела, ни одной жертвы. Даже кровопролития удалось избежать.
Аристарх Фадеев бросил на меня яростный взгляд, когда я опустился рядом с ним на корточки.
— Что всё это значит? — прошипел он, пытаясь сохранить достоинство даже в таком положении. — Мы прибыли с миром, вели честную торговлю…
— Один из твоих людей пробрался в мой дом и пытался меня ограбить, — перебил я его. — Поэтому сейчас мы будем говорить о твоём будущем, Аристарх.
Фадеев нервно сглотнул, его самоуверенность мгновенно испарилась. До него, наконец, дошло, что его благородный статус и коммерческие связи не имеют никакого значения здесь, на краю цивилизованного мира.
Глава 6
Фадеев смотрел на меня с затаённым страхом, который не могла скрыть даже его напускная надменность. Я ухватил его за локоть и рывком поднял на ноги.
— Пойдём-ка поговорим, — произнёс я тихо, но твёрдо. — Наедине.
Купец не сопротивлялся, когда я повёл его к одной из его же повозок. Выбрав ту, что стояла чуть в стороне от остальных, я распахнул задний полог и практически втолкнул его внутрь, после чего забрался следом.
Внутри фургона царил полумрак, воздух был пропитан ароматами пряностей, кожи и металла — смесью запахов, свойственных помещению, где часто хранятся самые разные грузы. Я зажёг небольшой светляк, чтобы видеть лицо своего собеседника. В тусклом синеватом свете черты Фадеева заострились, сделав его похожим на загнанного в угол лисицу.
— Давай проясним ситуацию, — начал я, усаживаясь на деревянный ящик напротив него. — Один из твоих охранников, Корнеев, пробрался в мой дом…
Я намеренно использовал фальшивое имя, под которым Черкасский был известен в караване — он сам рассказал мне об этом во время допроса. Не следовало раскрывать все карты, ведь связь Тимура и Демидовых для моего собеседника оставалась тайной. Пусть так будет и дальше.
— Корнеев? — Фадеев нахмурился, вспоминая. — Нанял его в Нижнем Новгороде, перед самым выходом. Рекомендовал один надёжный человек…
— … И попытался украсть моё оружие из Сумеречной стали.
На его лице отразилось понимание, сменившееся ужасом.
— Клянусь всеми святыми, господин воевода, я не имел никакого отношения к этому, — он подался вперёд, глаза лихорадочно заблестели. — В своём караване я отвечаю за порядок, но это… это неслыханно! Я же не с улицы брал человека. Мне клялись, что он надёжный…
— Меня не интересует, что там тебе говорили, — прервал я его излияния. — Меня интересуешь ты, Аристарх. И то, что я могу с тобой сделать, потому что я не убеждён, что Корнеев действовал без твоего ведома.
Купец сглотнул, его кадык нервно дёрнулся.
— Видит Бог, я ничего не знал! Что вы намерены предпринять, господин воевода?
— В Пограничье действуют свои законы, купец, — я намеренно сделал паузу, чтобы мои слова отложились в его сознании. — Здесь воевода — абсолютный властелин в своей деревне. Я мог бы конфисковать часть твоего товара как компенсацию за попытку кражи. Мог бы отправить тебя и твоих людей под конвоем в ближайший город для разбирательства. Мог бы просто повесить тебя на ближайшем дереве как соучастника. И никто не задал бы мне ни одного вопроса.
Здесь я, конечно, несколько сгущал краски ради вполне конкретной цели.
Фадеев побледнел настолько, что даже в полумраке это было заметно. Я знал, что он не причастен к шпионажу Черкасского, но сейчас мне требовалось сделать его более сговорчивым. Мужчина нервно облизнул пересохшие губы.
— Господин воевода, я честный торговец… Я веду дела с самыми разными княжествами… — его голос дрожал. — Веретинский, Терехов, Оболенский… Их канцелярии имеют со мной прямые договора…
— Оболенский далеко, — пожал я плечами. — И мы оба знаем, что таких поставщиков, как ты, у них десятки.
Собеседник нервно провёл рукой по макушке, взъерошив волосы.
— Я склонен верить, что ты действительно не причастен к произошедшему напрямую… — продолжил я чуть мягче.
— Не причастен! — радостно вскинулся купец.
— … Но это не снимает с тебя ответственности как с главы каравана, ведь твоя небрежность в подборе людей уже создала проблему для нас обоих, — я внимательно наблюдал за его реакцией. — Не удивлюсь, если кто-то использовал тебя как инструмент, чтобы получить доступ в мой дом. Корнееву вполне могли заказать украсть моё уникальное оружие. Вскоре я узнаю правду. Он запоёт, даже не сомневайся.
Торговец сглотнул, подавшись назад. Я поймав его взгляд и продолжил:
— Но сейчас мы говорим не о нём, а о тебе. Видишь ли, твой караван бывает в разных местах. Путешествует из княжества в княжество. А информация, как известно, имеет высшую цену.
Я наклонился к нему, добавив суровости в голос:
— Многие хотели бы сделать тебя своим агентом, сознательным или невольным. Если тебя так легко использовали один раз, это произойдёт снова. И, раз уж ты доказал, что не способен контролировать своих людей и обеспечивать безопасность, тебе придётся сделать так, чтобы я мог тебе доверять иным способом.
Фадеев затравленно смотрел на меня, ожидая продолжения.
— Магическая клятва, — произнёс я, наблюдая, как расширяются его зрачки. — Ты принесёшь клятву, что сохранишь в тайне всё, что видел и узнал в Угрюмихе. Тогда никто не сможет использовать тебя во вред моим интересам.
— Магическая клятва? — он побледнел ещё сильнее. — Никогда не слышал…
— И не услышишь. Древние фамилии надёжно хранят свои секреты. Это единственный способ гарантировать твоё молчание, — закончил я. — И твою жизнь, разумеется.
Фадеев заёрзал на своём месте.
— Это действительно необходимо? — тихо спросил он наконец. — Может быть, достаточно моего честного слова? Я никогда…
— Необходимо, — отрезал я. — Либо клятва, либо мы вернёмся к обсуждению других вариантов, и тогда мы расстанемся куда менее приятным образом.
Повисло молчание. Аристарх обдумывал положение, в котором оказался. Наконец, его плечи поникли — он принял решение.
— Хорошо, — практически шёпотом произнёс он. — Я дам клятву.
Я кивнул и достал нож. Фадеев вздрогнул, но я лишь сделал небольшой надрез на своей ладони. Протянул нож ему:
— Капля твоей крови — и мы начнём.
Купец с опаской принял нож и, поморщившись, повторил мой жест. Я взял его за руку, соединяя наши раны. Произнёс древние слова клятвы, которые он послушно повторял за мной, запинаясь от страха и волнения.