— Я предлагаю рассмотреть такую возможность в будущем, — ответил я, не давя слишком сильно. — Подумайте об этом. Один большой острог вместо четырёх уязвимых деревень. Больше людей — больше рук для работы и обороны. Больше ресурсов — лучше жизнь для всех.
— А кто будет всем этим управлять? — подозрительно прищурился Тихон.
Я спокойно встретил его взгляд.
— Воевода, как и должно быть, но мне понадобятся советники. Ваш авторитет у ваших же односельчан мало что может заменить. Главное — безопасность и благополучие всех наших людей, — на этом я решил оставить тему, чтобы не вызывать преждевременного сопротивления. — Но это вопросы будущего. Сейчас перед нами стоит более насущная задача — Мещёрское капище.
Прокоп тяжело вздохнул, окидывая взглядом присутствующих.
— Что ж, — произнёс он решительно, — мы не можем стоять в стороне, когда решается судьба всего края. Дербыши выставят десять человек. Лучших охотников. Если барин говорит, что справится с этим рассадником зла, значит, так и будет, — он обвёл взглядом остальных старост. — Его люди без потерь зачистили Березники, а вы сами помните, сколько лет зрел этот нарыв.
В его глазах промелькнуло нечто большее — словно идея объединения затронула какую-то струну в его душе. Я благодарно кивнул. Прокоп всегда отличался сознательностью и пониманием общих интересов. Тем более нас уже связывала совместная история с Химерой.
Марфа помолчала, затем выпрямилась, расправляя плечи.
— Анфимовка присоединится, — сказала она твёрдо. — Семь охотников. Но не из-за добычи, — добавила с достоинством. — В прошлом году Бездушные унесли двух детей из нашей деревни. Если есть шанс отомстить и защитить остальных — мы его используем.
Она помедлила, затем добавила:
— Что касается… объединения, — слово далось ей с трудом, — это серьёзный вопрос, но после того, что случилось с нашими детьми, я готова обсудить его с жителями. Безопасность — превыше всего. Однако для начала нужно одержать победу в грядущем походе… Мы доверяем вам свои жизни, господин воевода. Не подведите нас.
Вот оно что. Личная месть — мотив не менее сильный, чем чувство долга. Я понимающе кивнул, проникаясь уважением к этой женщине.
Только Тихон продолжал колебаться, нервно постукивая пальцами по ободку своей кружки. Я видел, что в его голове идёт напряжённая работа — он прикидывал не только риски предстоящей операции, но и последствия возможного объединения деревень. Судя по его взгляду, он опасался потерять свою власть в случае слияния.
— Мне нужно покумекать, — произнёс он наконец. — Утро вечера мудренее.
Я не стал давить — каждый должен сделать выбор сам. Мы ещё некоторое время обсуждали детали предстоящей операции, а затем гости разошлись по отведённым им комнатам на ночлег.
Утром, едва солнце окрасило горизонт в нежно-розовые оттенки, в дверь моей комнаты постучали. На пороге стоял Тихон, осунувшийся и с красными от бессонницы глазами.
— Восемь человек, — сказал он без предисловий. — Овечкино даст восемь бойцов.
— Что изменило твоё решение? — спросил я, внимательно вглядываясь в его лицо.
— Осознал, что если не поучаствуем, то соседям достанется вся добыча, — он ответил прямо, без увёрток. — А потом они станут богаче и сильнее нас. К тому же… — он запнулся, — Прокоп — не дурак. Он верит, что вы действительно можете справиться с этой напастью, и мне только остаётся верить ему.
Он помялся на пороге, затем неохотно добавил:
— А насчёт объединения… если всё пройдёт хорошо, готов подумать. Но только если мои люди будут иметь равные права с остальными.
Я кивнул, скрывая удовлетворение. Семена были посеяны во всех трёх умах.
Так или иначе, все три старосты согласились. Двадцать пять человек от соседних деревень в дополнение к нашей дюжине — уже серьёзная сила.
К вечеру на тренировочной площадке уже стояли все добровольцы — разношёрстная группа мужчин в потёртой одежде, с настороженными взглядами и оружием разной степени изношенности. Некоторые прибыли с охотничьими ружьями и винтовками, другие только с топорами и ножами. Борис и его команда выглядели на их фоне почти профессиональными воинами.
— Начнём с основ, — объявил я, обходя строй новоприбывших. — Над нами нависла угроза, и мы ответим на неё не по отдельности, а единой силой. Забудьте, что вы из разных деревень. Здесь и сейчас вы — одна команда.
Я отдал приказ Борису начать тренировки с базовых построений и сигналов, а сам отошёл в сторону, наблюдая за процессом. Из двадцати пяти человек все имели опыт охоты на Бездушных, но всё же им предстояло многому научиться.
Вскоре командир дружины выстроил людей в две шеренги и начал демонстрировать сигналы, которые мы будем использовать в бою. Я видел, как некоторые обмениваются неуверенными взглядами, но в целом все были сосредоточены и готовы осваивать новую науку. Это хороший знак.
От этих людей будет зависеть судьба всей нашей затеи и, возможно, будущее всего края. Я не мог позволить себе потерпеть неудачу — ни ради них, ни ради своих планов.
Следующие неделю я посвятил подготовке нашего объединённого отряда. Нужно было превратить разрозненную группу охотников и крестьян в слаженную боевую единицу, способную противостоять Бездушным в их логове. Это требовало не только физической подготовки, но и психологической — многие ещё не привыкли действовать в рамках большого отряда.
На тренировочной площадке я собрал весь отряд. Утренний туман ещё не успел рассеяться, а люди уже стояли передо мной — настороженные, но решительные. Некоторые переминались с ноги на ногу, другие крепче сжимали своё оружие, словно пытаясь почерпнуть уверенность из привычной тяжести.
— Для начала нам нужно правильное вооружение, — объявил я, обводя взглядом собравшихся. — Каждый получит то, что лучше всего подходит для его навыков.
С этими словами я указал на горку алебард, аккуратно сложенную по правую руку от меня.
— Это оружие для дистанционного боя, — продемонстрировал я, делая несколько выпадов. — Позволяет держать тварь на расстоянии и наносить глубокие колющие и рубящие раны. Десять человек получат такие.
— Барин, но ведь вы сами говорили, что там нас ждут подземные проходы… — возразил один из бойцов.
— Верно, — кивнул я. — В тесноте лабиринтов алебардами не помашешь, но у входа в капище и в широких коридорах они будут незаменимы.
— Как это? — не понял боец.
— Очень просто, — я слегка улыбнулся. — Когда Бздыхи попытаются прорваться, алебардисты встанут плечом к плечу, образуя живую изгородь из острой стали. Попробуй-ка через такую пробиться!
— А-а-а… — по рядам бойцов пронёсся одобрительный гул. — Это мы понимаем. Значит, встанем стеной, не пустим тварей на остальных.
— Именно, — подтвердил я. — А пока одни держат оборону, другие будут издали рубить и расстреливать врага.
Теперь план становился яснее. Глаза бойцов загорелись пониманием и боевым задором. Они начинали верить, что у нас есть шанс победить.
Отобрав самых крепких и рослых бойцов, я вооружил их созданными одну за другой алебардами. Их лица светились от восторга — редко кому доводилось держать в руках оружие такого качества.
— Теперь защита, — продолжил я, указав на сложенные сбоку щиты.
Массивных прочнейшие щиты высотой почти в человеческий с укреплёнными рёбрами жёсткости, умбонами и заострёнными нижними краями, которые можно было вонзать в землю для большей устойчивости.
— Это ваша основная линия обороны, — объяснил я, передавая их самым сильным из оставшихся бойцов.
Остальные получили то, чем владели лучше всего — топоры и копья с крестовиной, а также охотничьи ружья и винтовки.
Когда все были вооружены, я разделил отряд на тактические группы. Шесть щитоносцев образовали первую линию, за ними встали алебардисты, а дальше расположились стрелки.
— Наша основная тактика проста, — начал я инструктаж. — Щитоносцы образуют стену, сдерживая натиск противника. Алебардисты наносят удары поверх щитов и в промежутки между ними. Стрелки ведут огонь, когда есть чистая траектория.
Звучало просто, но на практике первые попытки оказались катастрофическими. Щитоносцы не умели держать строй, алебарды задевали друг друга, а стрелки не могли найти моменты для выстрелов.
— Стоп! — скомандовал я, когда очередная тренировочная атака превратилась в хаос. — Так не пойдёт.
Я подозвал Бориса, который уже успел освоиться с алебардой.
— Покажем им, как это делается, — кивнул я своим дружинникам.
Мы устроили демонстрацию — шесть моих охотников с щитами выстроились в линию, плотно прижав их друг к другу. Когда я изобразил атаку противника, они слаженно отступили на шаг, принимая удар на щиты. В тот же момент алебардисты нанесли удары поверх строя, а стрелки выстрелили из револьверов в промежутках. Этих пуль у нас было больше всего, в отличие от более крупнокалиберных.
— Вот так это должно выглядеть, — объяснил я. — Главное — согласованность. Двигаетесь вместе, атакуете вместе, отступаете вместе.
Мы разбили тренировку на элементы. Сначала щитоносцы отрабатывали смыкание строя и движение без разрывов. Потом алебардисты учились наносить удары с нужной высоты и под правильным углом. Наконец, стрелки тренировались быстро вскидывать оружие и стрелять в узкие промежутки.
— Мы единый организм, — повторял я, переходя от одной группы к другой. — Щит — это кожа, алебарды — когти, ружья — клыки. Всё должно работать вместе.
К полудню, когда солнце уже нещадно палило, а на лбах бойцов выступили капли пота, я заметил первые признаки прогресса. Щитоносцы начали двигаться более синхронно, а алебардисты уже не мешали друг другу.
— Ещё раз, — скомандовал я, поднимая руку. — Построение!
На этот раз строй сформировался значительно быстрее. По моему сигналу вся конструкция плавно двинулась вперёд, затем повернула, затем снова выровнялась. Это всё ещё далеко от совершенства, но уже гораздо лучше, чем утром.