Я усмехнулся, наблюдая за этой внезапной женской солидарностью.
— Конечно, идите. Я как раз хотел спокойно осмотреть технику. Гаврила, Федот, присмотрите за девушками, — попросил я своих верных спутников.
Святослав покинул нас ещё ранее, у ресторана со словами:
— Прости, Прошка, мне нужно заскочить в редакцию газеты. Заметку о вчерашних событиях написали, но я обещал проверить перед публикацией. Вы езжайте, я скоро освобожусь и представлю тебя отцу.
Так я оказался один перед внушительным зданием автосалона. Вздохнув, решительно направился к входным дверям. Внутри пространство впечатляло простором и роскошью: полы, выложенные очень крупной плиткой, хрустальные люстры, кожаные диваны для клиентов, и, конечно, главные звёзды заведения — автомобили на постаментах, подсвеченные специальными лампами. Здесь были и компактные городские модели, и представительские седаны, и даже пара внедорожников.
В центре зала скучали трое менеджеров по продажам — все в одинаковых костюмах, с безукоризненно приглаженными волосами. При моём появлении один из них, высокий молодой человек с надменным выражением лица, неспешно двинулся мне навстречу, оценивающе оглядывая мою одежду.
— Добрый день, чем могу помочь? — спросил он с нескрываемым пренебрежением, будто делая мне одолжение.
Хмыкнув, я прошёл мимо него к внедорожнику внушительных размеров, стоявшему на центральном подиуме.
— Интересная модель. Что это?
Продавец скривился, явно недовольный моим игнорированием его потуг.
— «Бурлак», модель этого года. Тысяча двести золотых рублей, — он почти выплюнул цену, всем своим видом давая понять, что такая покупка мне не по карману.
— Неплохо, — я обошёл машину, разглядывая детали. — А что с проходимостью? Мне нужно для сельской местности, дороги там… своеобразные.
— Для деревни? — продавец презрительно фыркнул и скрестил руки на груди. — Послушайте, любезнейший, возможно, вам стоит поискать коня обычного, а не стального. Или повозку там, я не знаю. Это салон для серьёзных клиентов, если вы меня правильно понима…
Я перевел внимание с автомобиля на собеседника и посмотрел ему прямо в глаза. Что-то в моём взгляде заставило его замолчать на полуслове.
— Я не спрашивал вашего совета относительно моих финансовых возможностей, — произнёс я спокойно, но с отчётливой сталью в голосе. — Я спросил о проходимости.
Продавец явно растерялся, но быстро восстановил самоуверенный вид.
— Сударь, позвольте напомнить, что вы находитесь в премиальном автосалоне. Двенадцать сотен рублей — это серьёзная сумма для… человека вашего круга, — продолжил он снисходительно. — Может, вам лучше утолить свое любопытство в Эфирнете, и там же поискать подержанные автомобили на специализированных площадках?
— Скажите, в вашем салоне принято хамить всем клиентам или это сервис лично для меня? — холодно поинтересовался я, слегка наклонив голову. — Вы так уверены, что верно оценили глубину моего кошелька? Не боитесь потом пожалеть?..
Собеседник стушевался, умолкнув. В его глазах отразилась напряжённая работа мысли. Увы, запоздалая…
В конце концов, даже в простой дорожной одежде я выглядел достаточно представительно, а держался с врождённым аристократическим достоинством.
Продавец попытался что-то сказать, но в этот момент дверь салона распахнулась, и внутрь вошёл Святослав, сразу направившись ко мне.
— Ну что, Прохор, присмотрел себе что-нибудь? — с широкой улыбкой спросил он.
— Святослав Аркадьевич… — промямлил менеджер, — рады вас видеть.
Однако мой кузен смотрел за спину «гостеприимному» сотруднику, на дверь, ведущую в зону для персонала. Именно оттуда показался высокий седеющий мужчина в безупречном костюме с небольшой эмблемой автосалона на лацкане.
— Геннадий Николаевич! — окликнул его Святослав. — Вот он, мой кузен, о котором я вам говорил.
Мужчина, очевидно, управляющий салоном, расплылся в широкой улыбке и стремительно подошёл ко мне, протягивая руку:
— Боярин Платонов! Какая честь принимать вас в нашем скромном заведении! Святослав сообщил о вашем визите, и мы уже подготовили несколько моделей специально для вас.
Лицо продавца, стоявшего рядом, приобрело интересный пепельный оттенок.
— Геннадий Николаевич, я как раз рассказывал господину… боярину… о «Бурлаке», — пробормотал он.
Управляющий, уловив страх сотрудника, резко повернулся к нему и спросил:
— Вадим, надеюсь, ты оказал боярину Платонову должное уважение? — в его голосе звучала такая сталь, что я почти посочувствовал незадачливому работнику. Почти.
— Я… разумеется… то есть… — начал запинаться тот.
— Боюсь, ваш сотрудник был слишком занят оценкой моей платёжеспособности, чтобы ответить на вопрос о технических характеристиках, — заметил я с лёгкой усмешкой.
Благожелательное выражение лица управляющего мгновенно сменилось ледяным. Он побагровел, стремительно ухватил продавца за локоть и отвёл в сторону, где принялся что-то шипеть ему на ухо. Даже с моего места было видно, как трясётся Вадим. Закончив, управляющий буквально вытолкнул его за дверь с маркировкой «Только для персонала».
Волков, стоявший рядом, только вздохнул:
— Н-да… Возгордились отцовские сотруднички, возгордились… Привыкли небось, что наши местные аристократы увешаны шелками и парчой с головы до ног, вот и не ловят мышей… Извини, кузен.
— Ничего, я как-нибудь переживу этот казус, — с улыбкой ответил я.
— Приношу глубочайшие извинения, боярин, — вернувшись, произнёс управляющий с глубоким поклоном. — Этот молодой человек больше не работает в нашем салоне. Позвольте лично показать вам наши лучшие автомобили. Вам, насколько я понимаю, требуется что-то особенно надёжное?
— Именно так. В идеале внедорожник, чтобы можно было перемещаться по самой страшной весенней распутице.
В этот момент у чёрного хода салона остановился роскошный седан, и из него вышел высокий мужчина лет пятидесяти с аккуратно подстриженной седеющей бородой и проницательным взглядом. Его осанка и манера держаться выдавали в нём потомственного аристократа.
— Отец! — Святослав слегка поклонился. — А это Прохор. Помнишь, я говорил, что он заедет в салон.
— Прохор! — воскликнул он, широко улыбаясь. — Неужели это ты?
Я слегка склонил голову в приветствии:
— Рад встрече, Аркадий Филатович. Давненько мы с вами не виделись.
Волков-старший хлопнул меня по плечу:
— Давай без церемоний. У меня, чай, не толпа племянников.
— Хорошо, дядя Аркадий, — улыбнувшись, ответил я.
— Последний раз я видел тебя мальчишкой, когда приезжал на именины к твоей матушке, царствие ей небесное. Ты был таким сорванцом — помнишь, как вы со Святославом опрокинули лодку на пруду? Вас обоих пришлось сушить у камина.
— Увы, — смеясь ответил я, — боюсь, в ту пору я был слишком мал, чтобы запомнить такие подробности.
— Отец, ты тот случай едва ли не каждый месяц, вспоминаешь! — напоказ возмутился Святослав, но тут же присоединился к моему смеху.
— Как чудесно видеть сына Лизаветы во цвете лет! — его отец на миг умолк, видимо, вспомнив сестру. — Ты так похож на своего деда… тот же взгляд, тот же волевой подбородок. Как там поживает батюшка? Надеюсь, ты погостишь у нас? Нужно отпраздновать встречу!
— У него всё хорошо. Что касается вашего предложения, боюсь, это невозможно, — с искренним сожалением ответил я. — У меня слишком много дел в Угрюмихе. Святослав вероятно рассказывал о моём шатком положении. Пока оно не стабилизировалось, боюсь, мне до веселья. Но я непременно вновь приеду в Муром, когда ситуация исправится и с радостью навещу ваш дом.
— Тогда не будем тебя задерживать, — кивнул Волков-старший. — Но машину мы тебе подберём отличную! Геннадий, покажи боярину нашего нового «Муромца». Это именно то, что нужно для лесных дорог. Но прежде… Я в неоплатном долгу перед тобой, Прохор, — его голос стал теплее, а лицо смягчилось.
Управляющий с присущей ему проницательностью предпочёл отойти прочь, позволив нам побеседовать по душам.
Волков-старший продолжил:
— Слава поведал мне, от какой беды ты и твои товарищи его уберегли. Спасибо! Возможно, он не рассказывал тебе, но его уже дважды пытались… устранить из-за его журналистских расследований.
— Отец! — укоризненно произнёс Святослав.
— Что? Это правда, — отрезал тот. — И если бы не ваше вмешательство… — он замолчал, но в его глазах читалась искренняя благодарность. — А ты, шалопай, — суровый отцовский взор обратился на Святослава, — опять чуть не пострадал. И всё ради своих статеек! Посмотри лучше на своего кузена! — в его голосе прозвучало раздражение. — Вот кто занимается серьёзным делом! Ему дали глухую деревню, а он уже с капиталом и укрепил своё положение.
Святослав опустил глаза, и я решил вмешаться.
— Не хочу показаться невежливым, — обратился я к дяде, — но без вашего сына многие люди бы пострадали. А некоторые — погибли.
Аркадий нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что никто бы не узнал о грехах Горевского, если бы не настойчивость Славы, — я положил руку ему на плечо, сжав на миг, чтобы вселить в него уверенность. — Он собирал информацию неделями, находил свидетелей, записывал показания. И когда пришло время действовать, он не побоялся рискнуть всем, включая собственную безопасность. Именно благодаря его журналистской работе мы смогли спасти одного из студентов, и, возможно, спасём и остальных.
Волков-старший выглядел озадаченным, явно переосмысливая свою позицию.
— Настоящее благородство, — добавил я, — не в титуле, а в готовности служить обществу. Да и честь мужчина проявляет не только на поле брани, но и в мирной жизни. Святослав сделал именно это.
— Слова не мальчика, но мужа, — хмыкнул Аркадий после долгой паузы, во время которой он явно взглянул на увлечение сына с другой стороны.
Его голос звучал уже не так сурово и раздражённо, а скорее задумчиво и даже с нотками гордости.