Я внимательно изучал яркость свечения сегмента. Карпов был прав, но его формулировка могла ввести в заблуждение несведущего. В этом мире любой маг теоретически мог достичь высоких рангов — вопрос лишь в количестве поглощённой Эссенции и затраченном на это времени. Аристократы доминируют в магии не из-за какой-то особой крови, а потому что благодаря своим деньгам имеют доступ к драгоценным кристаллам Эссенции с самого детства.
Потенциал — это совсем другое. Это врождённая эффективность использования магической энергии. И у Матвея эта эффективность была поразительной. При равном количестве Эссенции его заклинания станут мощнее, чем у обычного мага. Его магические конструкции будут стабильнее, не рассыпаясь в критический момент. Он сможет формировать их быстрее — бесценное преимущество в бою, где счёт часто идёт на доли секунды.
Ещё более важно, что Матвей будет тратить меньше энергии для достижения тех же эффектов, а истощённый резерв восстановится быстрее. По сути, энергия текла сквозь его магическую систему беспрепятственно, словно через идеально подогнанный канал, тогда как большинство магов вынуждены проталкивать её сквозь узкие, извилистые тропы.
Поэтому утверждение Карпова означает, что даже без обучения и поглощения Эссенции врождённая сила Матвея уже соответствовала тому, что обычно демонстрируют обученные маги ранга Подмастерья первой ступени.
То, что сын простого крестьянина обладал таким талантом, было настоящей редкостью. Подобное я видел лишь у детей древних магических династий, где поколениями отбирали сильнейших. Прямо как в моей семье…
Если бы мальчик родился в аристократической среде, он уже получал бы лучшее образование во Владимирской или Московской академии. А в Пограничье такие самородки обычно гибнут, не узнав о своей силе, или в лучшем случае становятся деревенскими знахарями, едва царапая поверхность своих возможностей.
— Матвей, ты… — я внимательно посмотрел на ошеломлённого подростка. — Ты обладаешь исключительным даром. Полина будет лично заниматься с тобой.
Проверка остальных учеников заняла ещё час. В итоге из девятнадцати старших учеников пять обладали магическим потенциалом: один сильный гидромант, один средней силы металломант, слабый аэромант, парень со слабым потенциалом сразу в трёх стихиях и один с неопределённой предрасположенностью.
Когда последний ребёнок покинул комнату, мы остались вчетвером, подводя итоги.
— Девять из тридцати пяти, — подсчитал я. — Почти 26%. Это значительно превышает среднюю статистику.
— Угрюм действительно особенное место, — кивнул Леонид.
— Каков план, воевода? — спросила Полина, собирая записи с результатами.
— Сначала создадим две учебные группы, — я начал расхаживать по комнате, формулируя план. — Первая — основы теории магии для всех одарённых. Вторая — практические занятия по стихиям. Василиса и Вельский возьмут землю, ты, Полина, — воду, Тимур может обучать огню. Для воздуха привлечём Надежду Кронгельм.
— А металл? — спросила Голицына, выгнув бровь.
— Этим займусь я, — твёрдо ответил я. — Особенно с Егором — его потенциал не должен пропасть даром.
— А пробуждение дара? — глаза геомантки загорелись любопытством. — Некоторым детям потребуется помощь, чтобы активировать свой потенциал.
— Мы создадим контролируемые ситуации стресса, — пояснил я. — Ничего опасного — лёгкие испытания, которые заставят их внутреннюю силу проявиться. Это сделать легче всего, если в момент стресса передать им немного энергии. Подобное тянется к подобному, и магическое ядро отзовётся.
Седобородый маг кивнул, соглашаясь:
— Верно. Нам нужно помочь им нащупать свою внутреннюю силу без излишнего риска.
Из воспоминаний Платонова я также знал, что в этом мире широко используются специальные зелья на основе Реликтов, которые могут закрепить и усилить стихийную предрасположенность. Безопасные, в отличие от экспериментов Фонда. Однако они эффективны только пока организм растёт и формируется. После восемнадцати лет магическая система человека становится слишком неподатливой для таких вмешательств. Нужно будет обязательно достать или изготовить их силами Зарецкого и Соболевой.
— Подумать только, девять одарённых… — покачала головой Полина. — Уже ради этого стоило затеять подобную проверку.
— Это ещё не всё, — возразил я. — Среди взрослых жителей Угрюма наверняка есть те, кто обладает нераскрытым потенциалом. Мы проверим каждого. Начнём с дружинников и постепенно охватим всё население. Если процент одарённых так же высок, как среди детей, мы получим значительное усиление наших сил.
— Настоящая народная академия, — восхищённо прошептала Василиса. — Единственная в Содружестве, где аристократы и простолюдины учатся вместе, и последним нет нужды искать себе богатого покровителя или залезать в пожизненную кабалу для оплаты обучения…
— Академический совет нас за это не похвалит, — с сарказмом хмыкнул я, сворачивая пергамент с руническим кругом.
— Но когда это тебя останавливало? — лукаво улыбнулась геомантка.
Я не ответил, но внутренне согласился. Предстоящий путь будет непростым, но результат того стоил. В войне с Бездушными нам понадобится каждый маг, независимо от его силы или предрасположенности.
Так или иначе, но мы изменим сами основы этого мира, и он больше никогда не будет прежним.
После ритуала я отправился на поиски Валентина Вельского. Геомант нашёлся на тренировочной площадке, где он отрабатывал возведение каменных заслонов. При моём приближении Вельский выпрямился и вытер пот со лба.
— Воевода, — кивнул он сдержанно. Несмотря на тренироврки под солнцем, на его лице оставались глубокие морщины, а глаза смотрели настороженно.
— Валентин, нужно поговорить, — сказал я, указывая на прохладную тень возле частокола. — Есть дело, которое может тебя заинтересовать.
Кряжистый мужчина выглядел старше своих сорока лет. Его руки, покрытые мозолями, говорили о привычке к тяжёлому труду, но мельчайшие золотистые искорки в радужке глаз, характерные для геомантов, выдавали его истинное призвание.
— Я слышал, ты раньше работал с Яковлевыми, — начал я прямо, наблюдая за его реакцией.
Лицо геоманта мгновенно помрачнело, а пальцы сжались в кулак.
— Было дело, — процедил он сквозь зубы. — Четыре поколения Вельских служили им верой и правдой. Мои предки были знамениты своим умением находить руду и драгоценные камни, — на его лице отразилась неприкрытая горечь, — но времена изменились. В наши дни геоманту без покровительства Демидовых или Яковлевых не выжить в Содружестве.
— Что случилось? — я подался вперёд, действительно заинтересованный его историей.
— Я нашёл богатую жилу Сумеречной стали в северных отрогах, — Вельский понизил голос, хотя вокруг никого не было, — но имел неосторожность заявить, что по закону мне полагается доля от добычи. Мартын Потапович, глава рода, просто рассмеялся. А когда я настаивал… — он помедлил, машинально потирая запястье, — меня обвинили в воровстве, избили и выгнали без рекомендаций.
— А дальше? — я догадывался, что за этим последовало, но хотел услышать от него самого.
— С волчьим билетом никто не брал на работу, — в его голосе звучала застарелая обида. — Я пытался основать собственное дело — искать драгоценные камни в местах, не интересующих монополистов. Но в какой-то момент ко мне явились люди с «предложением» от князя Терехова. Отказаться я не смог.
Повисла пауза. Мы оба знали, что скрывалось за этими словами — тюремная камера, эксперименты, медленная смерть.
Передо мной сидел человек, сломленный системой, но не потерявший мастерства. Его опыт и навыки будут бесценны для проекта. А затаённая обида на Яковлевых только придаст ему дополнительную мотивацию.
— Валентин, я собираюсь предложить тебе работу, — я смотрел прямо в его выцветшие от времени глаза. — Настоящую работу геоманта. С уважением и достойной твоего мастерства оплатой.
Он усмехнулся, но во взгляде промелькнула искра интереса.
— И в чём подвох?
— Мне потребуется от тебя магическая клятва верности.
Вельский напрягся, его лицо застыло.
— Слышал о подобном, но никогда не сталкивался. При всём уважении, это серьёзный шаг.
— Согласен, — я кивнул, — но дело того стоит. К нему будет привлечён очень узкий круг людей. И я предлагаю честную сделку — ты получишь более чем справедливую плату.
Валентин долго молчал, обдумывая моё предложение. Я видел, как в его душе борются старые обиды и давняя мечта снова заниматься настоящим делом.
— Вы спасли меня от того ада, который устроил Терехов, — наконец произнёс он. — За одно это я уже ваш должник навечно, воевода. Да и где ещё геоманту найти честную работу в этом мире? — он протянул руку. — Я согласен. Когда начнём?
— Прямо сейчас, — я достал из-за пазухи складной нож. — Незачем откладывать.
Вельский без колебаний согласился. Мы смешали кровь, и он чётко повторил слова древней клятвы. Голубоватое свечение окутало наши руки, закрепляя магическую связь, которая гарантировала его верность под страхом смерти. Когда последние слова клятвы были произнесены, я наконец раскрыл карты:
— Мы нашли жилу Сумеречной стали.
Его глаза расширились от изумления.
— Вы… нашли месторождение? — он понизил голос до шёпота. — И Демидовы ещё не сровняли Угрюм с землёй?
— Именно поэтому я просил клятву, — ответил я.
Чтобы посвятить его в детали проекта много времени не ушло. И когда все детали были улажены, я увидел в глазах Вельского то, чего не хватало ему раньше — надежду и чувство цели. Освобождение из лаборатории Терехова дало ему жизнь, но только сейчас он действительно начал жить заново.
После разговора с Вельским я отправился в мастерскую. Обжитое пространство пахло металлом, оружейной смазкой и сосновыми досками, из которых были сделаны стеллажи. Закрыв за собой массивную дверь, я подошёл к рабочему столу, где лежал разобранный трофейный автомат «Вихрь-5».