Федот сосредоточенно перепроверял содержимое своего походного рюкзака. Обычно несколько задумчивый, сейчас он выглядел необычайно взволнованным. Ещё бы — многие жители Пограничья за всю жизнь не выбирались за пределы своих лесов, а тут предстояла поездка в сам Московский Бастион, крупнейший защищённый город Содружества.
— Что насчёт какого-нибудь доку́мента? — уточнил он.
— Не переживай. Подтверждение от сотника Воротынцева я сегодня получил, как и официальное уведомление о внесении тебя, Федота Севастьяновича Бабурина из деревни Угрюмиха, в базу данных Московского Бастиона с указанием цели визита — «обучение в ратной компании „Перун“».
В таких делах записи в тщательно охраняемых мнемокристаллах — сердце Эфирнета, поддерживающих его работу, ценились выше бумажных. Имя Федота теперь фигурировало в системе, а на пограничном посту Бастиона ему выдадут настоящий пропуск с биометрической печатью.
— Слушай внимательно, — я положил руку на плечо бойцу. — У тебя будет полгода интенсивных тренировок. Впитывай всё: тактику, обращение с оружием, навыки выживания, работу в команде и сами методы обучения. Не геройствуй, не пытайся всех перещеголять, но и не отлынивай.
Охотник кивнул, его обычно невозмутимое лицо сейчас выражало целую гамму эмоций — от волнения до скрытой гордости.
— Особенно изучай их систему подготовки, — повторил я, понизив голос. — Как они строят тренировки, в какой последовательности дают навыки, как закрепляют результаты. Всё, что сможешь перенять, принесёшь в Угрюм. Ты будешь командиром нашего особого отряда, и от того, насколько хорошо ты подготовишь ребят, зависят их жизни.
— Понимаю, боярин, — серьёзно ответил собеседник. — Не подведу.
К нам подошли остальные члены «боярского спецназа» — Евсей, Михаил, Ярослав и Гаврила. Они принесли небольшой свёрток.
— Это тебе от нас, — сказал Евсей, протягивая подарок. — Пригодится в дороге.
Федот развернул ткань и присвистнул — внутри лежал отличный боевой нож в ножнах из высококачественной кожи.
— Спасибо, братцы, — растроганно произнёс Федот, проверяя остроту лезвия. — Отличный клинок.
Я оставил их прощаться и отошёл к пироманту:
— Будь предельно осторожен, особенно на границе Бастиона. Никаких остановок в сомнительных местах. Если заметишь опасность — не рискуй, возвращайтесь, найдём другой путь.
Маг кивнул, его суровое лицо не выражало ни тени сомнений:
— Доставим в целости, боярин. Дорогу знаю, засады вычислю заранее. Не впервой.
К этому времени возле внедорожника собралась небольшая толпа. Жена Федота, невысокая женщина с обветренным лицом, держала за руку шестилетнего сына, который с любопытством разглядывал машину. Подошли и другие жители, знавшие охотника многие годы. Послышались наставления, пожелания удачи, даже травница Агафья принесла какой-то амулет «от дурного сглаза».
Наконец, настало время прощаться. Федот обнял жену и поднял на руки сына, что-то шепнув ему на ухо. Затем пожал руки товарищам, поклонился старикам и уверенно сел в машину. Безбородко завёл двигатель, внедорожник плавно тронулся с места и вскоре скрылся за поворотом дороги.
Я смотрел вслед уезжающей машине, испытывая смешанные чувства. Восемьсот рублей — немалая сумма за обучение одного человека, но если Федот действительно сумеет перенять их методики и внедрить их в Угрюме, эти деньги окупятся сторицей.
Когда суматоха улеглась, Борис подошёл ко мне:
— Теперь можно начинать настоящие тренировки?
— Теперь — да, — я похлопал по ближайшему ящику. — Пусть рекруты почувствуют, что значит стрелять из настоящего оружия. Бздыхи не станут ждать, пока они наиграются с полупустыми автоматами.
Вечером, когда тренировки дружины и Егора были завершены, мы с девушками провели новый ритуал поглощения Эссенции. Полина успешно поглотила 89 капель энергии, увеличивая свой резерв до 448 капель. Василиса получила 86 капель, доведя резерв до 455. Мне досталось 98 капель, а Скальду — 23. Таким образом мой резерв вырос до 537 капель. Следующий же ритуал и последующее испытание позволят мне, наконец, прорваться на ранг Мастера.
Сразу после этого я уединился в небольшой мастерской, где занимался развитием своего Таланта. Меня дожидался тяжёлый пулемёт «Трещотка», добытый в логове Кабана. Мощное, хоть и морально устаревшее оружие, способное за минуту выпустить несколько сотен пуль.
Я методично разбирал и собирал его, изучая каждую деталь. Пока у меня был только один экземпляр, но, освоив его устройство в достаточной мере, я мог бы создать копии с помощью Оружейной трансмутации. Установленный на стенах Угрюма, такой пулемёт мог удерживать целый сектор от нападения Бездушных.
В процессе работы я представлял будущие укрепления Угрюма — с бастионами, пулемётными гнёздами, системой окопов и ловушек. Грановский уже начал работу над равелинами и новыми стенами. С каждым днём наш острог становился всё более грозной крепостью.
Магофон тренькнул, заставив меня отвлечься. Сообщение от Василисы гласило: «Устье закончено досрочно. Приступаем к проходке горизонтального штрека».
А следом раздался стук в дверь. На пороге стоял довольный, как объевшийся сметаны Зарецкий.
— Извиняюсь за беспокойство, воевода. Просто хотел сообщить, что прошлый ваш заказ выполнен.
Глава 12
— Заказ? — я отвлёкся от созерцания пулемёта, вопросительно глядя на Зарецкого. — О чём конкретно речь?
Молодой алхимик выглядел необычайно воодушевлённым. Его светло-русые волосы были взъерошены сильнее обычного, а на лбу виднелись следы какого-то порошка — похоже, он работал, не отрываясь несколько часов подряд. Это было типично для Александра. Когда он погружался в исследования, то забывал обо всём на свете.
— Анти-магические гранаты из спор Душегубки, — пояснил он, проходя в комнату и осторожно ставя на стол небольшой ящик. — Помните? Вы принесли шкатулку с цветками и спорангиями.
Конечно же, я помнил. Это было важное оружие на случай столкновения с вражескими магами. Особенно учитывая, что некоторые Бездушные обладали примитивными магическими способностями.
— Честно признаться, я слегка запамятовал о них, — ответил я, подходя к ящику. — Да и работа выглядела довольно сложной.
Зарецкий аккуратно откинул крышку, демонстрируя аккуратно уложенные на мягкую подстилку плоскодонные стеклянные колбы размером с крупное яблоко с запаянными горлышками. Внутри каждой клубилась мутная субстанция сероватого цвета с лёгким зеленоватым отливом.
— Их чуть меньше пятидесяти, — пояснил алхимик, бережно доставая одну колбу и держа её на ладони. — Точнее, сорок семь. Пришлось потратить все имеющиеся споры, чтобы добиться стабильности смеси.
Я осторожно взял один из шаров. На ощупь стекло было прохладным и удивительно лёгким. Я поднял его к масляной лампе — внутри едва заметно переливались крошечные кристаллические структуры.
— Выглядит впечатляюще, — заметил я. — Однако, не могу не спросить — чем вызвана такая задержка? Ведь с момента заказа прошёл почти месяц.
Зарецкий смущённо потёр переносицу:
— Простите, воевода. Было много параллельных задач, да и сами гранаты оказались неожиданно сложной головоломкой, — он принялся загибать пальцы, перечисляя проблемы. — Сначала не получалось подобрать правильную дисперсионную среду — споры слипались или выпадали в осадок. Потом проблемы с концентрацией — слишком высокая могла вызвать непредвиденные реакции при столкновении с магическим полем, слишком низкая была бы неэффективна.
Молодой учёный положил шар обратно в ящик:
— Мои родители перебрали пять различных составов стекла, прежде чем нашли подходящее. Оно должно быть достаточно хрупким, чтобы разбиться при ударе, но в то же время достаточно прочным, чтобы не треснуть при транспортировке.
Я кивнул, понимая сложность задачи. Мой талант позволял создавать оружие напрямую, минуя все промежуточные стадии, но обычным мастерам приходилось искать решения методом проб и ошибок.
— Ты проделал отличную работу, Александр, — искренне похвалил я, закрывая ящик. — Как именно они действуют? Нужно обучить бойцов правильному применению.
— При ударе стекло разбивается, высвобождая смесь. Распространяясь в воздухе, она создаёт облако радиусом примерно пять-шесть метров, — алхимик продемонстрировал руками примерный размер. — Любой маг, попавший в это облако, временно теряет способность использовать свой дар. Эффект длится от четырёх до шести часов, в зависимости от индивидуальной восприимчивости.
— А побочные эффекты? — поинтересовался я, вспоминая собственный опыт взаимодействия с Душегубкой.
— Лёгкое онемение конечностей, возможны головокружение и тошнота, — перечислил Зарецкий. — Ничего смертельного, но на боевые возможности влияет. Я добавил небольшую дозу нейротоксина из шипов Душегубки — он замедляет движения и реакцию. Это даст нашим бойцам дополнительное преимущество.
Я мысленно отметил необходимость сформировать специальные группы, вооружённые этими гранатами. Такое оружие требовало особой тактики применения. Правда, практиковаться придётся на чём-то попроще, ведь гранат у нас мало.
— Впечатляет, — я с уважением посмотрел на алхимика. — А как продвигается другой проект? Безопасные улучшения для наших бойцов на основе изучения подопытных Фонда?
Зарецкий сразу помрачнел, опустив плечи:
— Там сложнее, гораздо сложнее, — он потёр лоб, оставляя ещё один след от какого-то порошка. — Есть определённые подвижки, но до прорыва ещё далеко.
Он прошёлся по комнате, собираясь с мыслями:
— Я смог частично воспроизвести эффект Агнолии — повышение переноса кислорода в крови. Создал экспериментальное зелье, которое даёт примерно двадцать-тридцать процентов эффекта от полной трансформации, но без риска мутации. Эффект держится около суток.
— Это уже неплохо, — заметил я.
— Также есть многообещающие результаты с Костяницей, — продолжил алхимик. — Я пытаюсь увеличить длительность действия наших укрепляющих зелий. Вместо месяца эффект мог бы длиться до полугода с одной дозы. Но главная проблема остаётся нерешённой.