Сухо щёлкнул затвор, отправив патрон из магазина в патронник. Напряжённо насвистывая, Евсей сложил приклад Вихря для возможной стрельбы в замкнутом пространстве.
Молодец парень. Не паникует, не задаёт лишних вопросов. Просто готовится делать свою работу.
Городские ворота приближались. Я начал притормаживать — не хватало ещё на полной скорости протаранить заграждение. Но стража, видимо, уже получила приказ сверху. Шлагбаум поспешно поднимали, а офицер что-то кричал своим людям, указывая на дорогу.
«Бурлак» пронёсся через ворота, едва не задев створку. В зеркале мелькнули испуганные лица стражников. Впереди показался лагерь беженцев — море палаток, навесов, костров. Люди шарахались от несущегося автомобиля, матери хватали детей, утаскивая с дороги.
Внедорожник пронёсся по дороге, подняв тучу пыли и скрылся за поворотом. По обе стороны мелькали деревья. Ещё поворот — и вот она, корчма. Приземистое деревянное здание с покосившейся вывеской. Вокруг — несколько фигур, часть лежала на земле. Стоны раненых долетали даже сквозь рёв мотора.
Я резко ударил по тормозам, разворачивая машину боком — старый трюк, позволяющий использовать корпус как прикрытие. Не успели мы выскочить, как по «Бурлаку» ударила очередь. Пули забарабанили по броне, выбивая искры.
— Мочи их! — заорал кто-то. — Это подкрепление!
Ответить огнём? Нет. У меня было оружие получше.
Выкатившись из-за машины, я вытянул руку в сторону нападавших. Внутри пульсировала сила ранга Мастера, жаждущая выхода. Металл… Везде металл. В их оружии, в пряжках ремней, в украшениях. Но больше всего — в пистолетах и пистолетах-пулемётах, которыми они поливали нас свинцом.
Я усмехнулся. Дураки. Против металломанта моего уровня выходить с металлическим оружием — всё равно что против пироманта с канистрой топлива.
Магия хлынула наружу. Кипящее прикосновение — одно из восьми заклинаний, ставших мне доступными после Стихийного погружения. Обычно я бы не стал тратить столь затратные по энергии чары на мелких сошек, но они подняли руку на моих людей. И этим рукам пора была отсохнуть…
Металл их оружия вспыхнул жаром в одно мгновение. Сталь стволов раскалилась добела, испуская волны палящего воздуха, а рукоятки пистолетов начали плавиться прямо в руках нападавших. Расплавленный металл потёк между пальцев, словно огненная лава, приваривая ладони к оружию.
Первый крик прорезал воздух — высокий, животный вопль человека, чья плоть горела заживо.
— Аааа! Руки! Мои руки! — верещал здоровенный детина, тряся кистями с прилипшими кусками металла.
За ним последовали другие. Бандиты дёргались, пытаясь сбросить превратившиеся в пытку пистолеты, но расплавленная сталь намертво сцепилась с кожей. Запах палёного мяса ударил в ноздри.
— Маг! Он маг! — панически заорал другой, пытаясь стряхнуть с ладоней остатки рукояти пистолета.
Один из нападавших упал на колени, судорожно пытаясь стряхнуть с руки огненное месиво, которое ещё недавно было пистолетом-пулемётом. Другой катался по земле, держа перед собой обугленные обрубки того, что когда-то были пальцами. Третий просто стоял в шоке, глядя на собственные ладони, где металл и плоть слились в единое целое.
Евсей не терял времени. Выскочив с другой стороны машины, он короткой очередью снял того, кто пытался достать запасное оружие. Ещё двое получили по контрольному в ноги — упали, корчась на земле.
Но я ещё не закончил. Расплавленный металл на их руках послушно откликнулся на мою волю. Трансформация материи — детская забава для Мастера с двумя стихиями. Жидкая сталь потекла, растягиваясь, формируя широкие скобы. Ещё мгновение — и металлические оковы вонзились в землю, намертво пригвождая руки бандитов.
— Какого хера⁈ — взвыл один из них, дёргая прикованную конечность.
Кто-то из уцелевших потянулся к голенищу сапога — наверняка за ножом или пистолетом. Я сделал два быстрых шага и с разворота ударил носком ботинка в челюсть. Хруст ломающейся кости, брызги крови, и бандит завалился набок, издавая нечленораздельные звуки.
— Лежать! — рявкнул я на остальных. — Дёрнется кто — превращу в шашлык!
Эффект превзошёл ожидания. Даже те, кого я не приковал, попадали на землю, боясь пошевелиться. Только невысокий плотный мужчина с крысиным лицом, покрытом оспинами, попытался изобразить браваду:
— Ты чё творишь, ублюдок⁈ Мы из полиции! Из миграционного подразделения! Ты на государевых людей руку поднял! Тебя теперь в бараний рог согнут! Начальство наше…
Евсей молча подошёл к нему и шустро обыскал. Через пару секунд он выдернул из внутреннего кармана удостоверение. Развернул, показал мне. Действительно, соответствующие корочки на имя Семёна Норкина — говорящая фамилия для такой физиономии.
— Интересно, — протянул я, забирая документ. — И с каких это пор сотрудники миграционного подразделения устраивают вооружённые нападения на мирных граждан?
— Мы… мы проверку проводили! — забормотал Крысин. — Нелегальная вербовка рабочей силы! Противодействие при исполнении!
— Проверку? С таким количеством оружия? — я присел на корточки рядом с ним. — Знаешь, что я думаю? Думаю, кто-то неплохо заплатил вам за эту «проверку». Кто-то, кому очень не понравилось, что их бизнес могут порушить.
Крысиное лицо дёрнулось, но он упрямо мотнул головой:
— Не знаю, о чём ты! Мы по приказу начальства!
— Безусловно, — я поднялся. — С начальством вашим отдельный разговор будет. А пока полежите тут, подумайте о своём поведении.
Оставив Евсея приглядывать за пленными, я направился к корчме. Возле её стен лежало двое мёртвых, безуспешно пытавшихся взять здание штурмом.
Внутри царил разгром — опрокинутые столы, разбитая посуда, многочисленные отверстия в стенах. Стоило мне ступить внутрь, как меня сразу окликнули:
— Воевода! — хрипло выдохнул Михаил. — Вовремя вы! Как услышали шум движка, сразу решили, это наша кавалерия!
Он прижимал к плечу окровавленную тряпку — пуля прошла навылет, задев мышцу. Ярослав хромал, опираясь на стену — в бедре темнело пятно крови. Как бы не задели артерию… Но оба были на ногах, оба улыбались.
— Держитесь, парни. Сейчас та самая «кавалерия» прискачет. С минуты на минуту.
Анна Павловна сидела на полу, прижимая к груди голову Савельева. Её строгое платье было забрызгано кровью, но сама она выглядела невредимой. А вот управляющий…
Никита лежал без сознания, дыхание хриплое, прерывистое. Рубашка на груди пропиталась кровью — пуля попала куда-то в район лёгкого. Плохо. Очень плохо.
— Он прикрыл меня, — тихо сказала Листратова, поглаживая виски раненого. — Когда началась стрельба, оттолкнул в сторону. А сам…
Я опустился рядом, проверяя пульс. Слабый, но есть. Осторожно приподнял окровавленную ткань — входное отверстие небольшое, но выходного не видно. Пуля застряла внутри.
— Нужен целитель. Срочно.
Снаружи послышался шум моторов, визг тормозов. Через несколько секунд в дверях появились полицейские с оружием наготове.
— Всем оставаться на местах! — заорал сержант, но осёкся, увидев меня. — Боярин Платонов?
— Здесь есть раненые, — отрезал я. — Нужна неотложная медицинская помощь. Живо!
За полицейскими в корчму вошёл Трофимов. Окинул взглядом разгром, задержался на окровавленном Савельеве, перевёл взгляд на меня.
— Что здесь произошло, боярин?
Я поднялся, отряхивая колени. Разговор предстоял долгий и, подозреваю, не самый приятный для моих недоброжелателей, но сейчас главное — спасти людей.
Прибывшие с полицией медики работали быстро и профессионально. Савельева первым погрузили на носилки — его состояние внушало наибольшие опасения. Следом повели Михаила и Ярослава. Оба упирались, уверяя, что могут сами дойти до целителей, но я жёстко приказал не выпендриваться и подчиниться врачам.
— Евсей, проследи, чтобы их доставили в лучшую лечебницу. И оставайся там — охраняй.
Парень кивнул и направился следом за медиками. В разгромленной корчме остались только я, Листратова, Трофимов и несколько полицейских, деловито обыскивавших прикованных к земле бандитов.
Анна Павловна сидела на уцелевшей лавке, механически отряхивая кровь с рукавов. Руки у неё дрожали — запоздалая реакция на пережитый стресс. Я присел рядом, стараясь говорить спокойно:
— Расскажите всё с самого начала. Как вы оказались здесь, что произошло?
Женщина глубоко вздохнула, собираясь с мыслями:
— После вашего отъезда мы с Никитой Васильевичем решили не терять времени. Отправились к беженцам — не к самим воротам, а чуть в стороне, где их лагерь. Начали осторожно, через одного старика, который торгует там всякой мелочью. Сказали ему, что есть возможность переехать в безопасное место…
Она замолчала, вспоминая.
— Сначала всё шло хорошо. Люди заинтересовались, стали подходить, расспрашивать. Мы объясняли условия — честный труд в обмен на защиту и кров. Многие готовы были хоть сейчас ехать. Но потом…
— Потом появились эти? — я кивнул на пленных.
— Нет, сначала другие. Трое мужчин, не из беженцев — слишком хорошо одеты, сытые. Начали кричать, что мы обманщики, что везём людей в рабство. Пытались настроить беженцев против нас. Никита Васильевич попробовал с ними поговорить, объяснить… Они его за грудки схватили, начали угрожать.
Листратова сжала кулаки, костяшки побелели.
— Михаил с Ярославом вмешались, оттеснили их. Те ушли, но пообещали вернуться. Мы решили перебраться сюда, в корчму — всё равно здание пустует. Не прошло и получаса, как явились эти… с оружием.
— И сразу открыли огонь?
— Сначала потребовали выйти. Крикнули, что они из миграционной службы, проводят проверку. Никита Васильевич вышел к дверям поговорить… Они его обстреляли. Чудом не попали. Михаил тут же затащил его в здание. Потом те все вместе по нам стреляли
Она всхлипнула и добавила:
— Смешно, да? Пока Никита Васильевич там на виду стоял, в него никто не попал, а как спрятался здесь со мной, его ранили…