Я пожал плечами, сохраняя невозмутимое выражение лица:
— У каждого свои секреты, Игнат Всеволодович. Вам важен результат, не так ли? Качественный металл, стабильные поставки, разумная цена.
— Хитришь, — министр прищурился, но в его глазах плясали весёлые искорки. — Ладно, пока схаваю. А в следующий раз твои загадочные друзья смогут тонну поставить?
— Смогут, — безмятежно ответил я.
Терновский захохотал так, что задрожали стёкла в окнах:
— Тонну! Да ты в своём уме? Это что, по-твоему, пирит, валяющийся на дороге⁈
Я молча улыбнулся. Министр резко прекратил смеяться и подался вперёд:
— Скажи-ка, друг мой сердечный, где находится новая жила, а? В Пограничье? Под носом у всех?
— Если скинете свою пошлину с семи процентов до одного, — равнодушно протянул я, — возможно, я вам и отвечу.
Терновский снова расхохотался, хлопнув ладонью по столу:
— Ах ты хитрожопый! Нет уж, я лучше деньгами возьму, чем информацией и борзыми щенками. Семь процентов — это семь процентов.
С этими словами он выдвинул ящик стола, достал чековую книжку и начал выписывать чек. Закончив, протянул мне.
Я внимательно изучил документ. Сумма — 437,5 тысяч рублей. Быстро подсчитал в уме: это означает, что за тонну он заплатил 875 тысяч. Меньше текущей рыночной цены.
— Интересная арифметика, — заметил я, постукивая пальцем по чеку. — Рыночная цена плавает в районе 910 тысяч за тонну. А у вас тут 875. Мы же договаривались обсудить цены отдельно по каждой позиции.
Терновский пожал плечами, откидываясь в кресле:
— Так мы и не на рынке. Ты приехал без предупреждения, поставил меня в неудобное положение — пришлось срочно звонить на КПП, выцеплять моего человечка с отдыха и заставить тащиться бегом на работу, отменять совещание. Отсюда и дополнительные расходы. Бизнес, ничего личного.
На самом деле Терновский даже поскромничал. Я ожидал, что он выставит совсем уже грабительскую цену и придется торговаться. Видимо поставки действительно необходимы Бастиону, а министр планирует неплохо пополнить карьерный и личный капитал.
Так что напомнив, что цены на ресурсы мне известны, я ответил с ощутимой иронией в голосе:
— С вами приятно иметь дело, Игнат Всеволодович.
— Взамно, — довольно хмыкнул министр и положил на столешницу небольшую карточку. — Тут реквизиты. Банк во Франкфурте, надёжный, вопросов не задаёт.
Всё понятно — сюда нужно перевести его семь процентов.
— Кстати, — начал я, словно только что вспомнив, — можно ли через вас достать одно вещество? Карбид кремния.
Терновский нахмурился, барабаня пальцами по столу:
— Карбид кремния? Это ж тугоплавкий материал. Температуру держит под три тысячи градусов…
Я мысленно отметил его осведомлённость. Карбид кремния действительно обладал уникальными свойствами — высочайшая термостойкость, отличная термошоковая устойчивость, прекрасные механические характеристики. В природе он встречался крайне редко, в виде минерала моассанита, да и то лишь в метеоритах и кимберлитовых трубках. Весь промышленный карбид кремния производился синтетически, но для этого требовались технологии уровня Бастионов.
— Постой-ка, — министр прищурился. — Это ж для тиглей нужно! Для выплавки Сумеречной стали! А как твои «компаньоны» тогда текущую партию плавили, если у вас этих материалов не было?
— Пришлось импровизировать, — уклончиво ответил я.
Терновский покачал головой:
— Импровизировать с Сумеречной сталью — это надо иметь железные яйца. Сколько требуется?
— Сто килограммов. Лучше сразу в виде готовых изделий — четырёх тиглей на пятнадцать литров.
Потому что формование изделий из карбида кремния потребует технологий, которых у нас в Угрюме нет.
Министр задумался, что-то прикидывая в уме:
— Могу помочь, но это влетит в копеечку — тридцать две тысячи за всё. Включая изготовление тиглей по озвученным размерам.
Я быстро сопоставил с ценами, которые видел в Эфирнете по дороге. Завышено процентов на десять, но учитывая, что у тех продавцов не было гарантий надёжности и они не были связаны магической клятвой… Кивнул:
— Договорились.
Терновский снова постучал пальцем по карточке с реквизитами. Значит, и оплата за тигли пойдёт в обход княжеских счётов.
Эх, Игнат Всеволодович, плохо ты закончишь однажды…
— Разумеется, — я поднялся из кресла. — Благодарю за помощь.
— Да ладно, взаимовыгодное сотрудничество, — министр тоже встал, протягивая руку для рукопожатия. Его ладонь была большой и мясистой, хватка — крепкой. — Когда ждать следующую партию?
— Пожелания?
— Хорошо бы через три недели.
— Это возможно. До встречи.
— Ну, давай, не пропадай.
Я вышел из кабинета, кивнул секретарше и направился к лифтам. Спускаясь вниз, обдумывал итоги встречи. Четыреста тридцать семь тысяч — потрясающая сумма, даже с учётом заниженной цены. Плюс решён вопрос с тиглями для плавки. Минус — пришлось делиться с Терновским, но это было ожидаемо.
В машине меня ждали. Василиса тут же подалась вперёд:
— Ну как? Всё прошло хорошо?
Я показал ей чек. Глаза геомантки расширились:
— Четыреста… Прохор, это же целое состояние!
— Это только начало, — усмехнулся я, пряча чек. — А теперь, Василиса, пора навестить твоего отца.
Девушка побледнела, откидываясь на спинку сиденья:
— Уже?
— Чем дольше тянем, тем сложнее будет. Лучше встретиться на наших условиях, пока он не узнал о твоём местонахождении сам.
Глава 18
Наши две машины неслись по широким проспектам Московского Бастиона в сторону Кремля. Я сидел на переднем пассажирском сиденье рядом с Безбородко, который уверенно вёл Бурлак через многоуровневые развязки. Позади расположились Ярослав, Полина и Василиса. Во второй машине ехали Тимур за рулём, Гаврила, Евсей и Михаил.
— Не понимаю, — Полина наклонилась вперёд между сиденьями. — Зачем мы едем в Кремль? Я думала, князь Голицын работает в Факеле. Мы же только что оттуда!
Василиса откинулась на спинку сиденья, поправляя складки своего тёмно-синего платья.
— Отец действительно там работает, но не каждый день, — пояснила она спокойным тоном. — Административные вопросы решаются в башне, а вот дипломатические и государственные приёмы он даёт в Кремле. Как и подобает его статусу. Сегодня как раз такой день.
Я молча кивнул, наблюдая, как впереди начинают вырисовываться белокаменные стены. Они сияли в лучах послеполуденного солнца, создавая почти сказочное впечатление. За зубчатыми стенами возвышались купола соборов и церквей, украшенных золотом крестов.
— Красиво, — выдохнула гидромантка. — Я здесь впервые.
— Подожди, пока внутрь попадёшь, — с лёгкой иронией отозвалась Василиса.
У ворот нас остановил усиленный пост охраны. Стражники в парадной форме с гербами Московского княжества проверяли каждую машину с особой тщательностью. Когда подошла наша очередь, я протянул документы через окно.
Офицер взял их, внимательно изучил, затем что-то проверил в своей скрижали.
— Маркграф Платонов Прохор Игнатьевич с сопровождающими, — произнёс он официальным тоном. — Вы есть в списке допущенных лиц. Следуйте за машиной сопровождения на гостевую стоянку.
Я убрал документы обратно, мысленно усмехаясь. Конечно, я в списке. Официально уведомил канцелярию князя через Эфирнет о своём визите и просьбе о встрече. Ответ был предсказуемо уклончивым — меня примут «по возможности» из-за «загруженного рабочего графика Его Светлости». Стандартная бюрократическая отговорка, означающая: «Мы вас видеть не хотим, но прямо отказать не можем».
Что ж, они меня обязательно примут. Иначе и быть не может — не каждый день дочь князя возвращается домой после долгого отсутствия.
Служебный автомобиль повёл нас через внутренние дворы Кремля к специальной стоянке для высокопоставленных гостей. Припарковавшись, я повернулся к своим бойцам:
— Степан, останешься здесь с ребятами. Держите связь.
— Понял, воевода, — кивнул водитель.
Я вышел из машины и оглядел нашу небольшую делегацию. Все выглядели подобающе случаю — я в строгом тёмном костюме, Тимур в похожем, но чуть более скромном. Девушки тоже постарались — Полина выбрала платье тёплого бордового цвета, подчёркивающее цвет её ореховых глаз, а Василиса остановилась на тёмно-синем, почти чёрном наряде с минимумом украшений.
— Идёмте, — скомандовал я.
От стоянки до входа в Сенатский дворец нас сопровождал молодой офицер гвардии. У массивных дверей нас встретил ещё один контрольно-пропускной пункт. Здесь проверка была более деликатной — никаких грубых обысков или резких движений. Охранники вежливо попросили пройти через рамку металлодетектора и показать содержимое карманов.
— Простите, госпожа, — обратился один из стражников к Василисе. — Не могли бы вы снять очки? Протокол безопасности.
Княжна медленно сняла солнцезащитные очки, и я затаил дыхание. Сейчас всё могло пойти не по плану. Но охранник лишь мельком глянул на её лицо и кивнул:
— Благодарю за понимание. Проходите.
Я мысленно выдохнул. Сработал классический психологический эффект — никто не ожидал увидеть пропавшую княжну здесь, в составе делегации провинциального маркграфа. Когда встречаешь известного певца в продуктовом магазине, тоже не сразу его узнаёшь — контекст не тот.
Нас провели через анфиладу залов с высокими потолками и хрустальными люстрами. Паркет блестел так, что можно было смотреться как в зеркало. На стенах — портреты прежних правителей Москвы в тяжёлых золочёных рамах.
Наконец мы оказались в какой-то гостиной — зале ожидания для просителей. Первое, что бросилось в глаза — обилие синего цвета с золотом. Тяжёлые шторы с золотыми кистями, такая же обивка на белой с позолотой мебели. Отражённый в зеркальных канделябрах свет наполнял зал ощущением торжественности и покоя одновременно, а классическое сочетание белого, голубого и золота создавало атмосферу сдержанной роскоши.