Хозяин хмыкнул, знатока видно насквозь, и чтобы добить вовсе, выложил на прилавок еще — в богатых ножнах, рукоять из слоновой кости с насечкой, чтобы не скользнула в пальцах при броске, а лезвие, лезвие…
Хозяин наблюдал с удовольствием. Разряженный как павлин, покупатель все же не кажется неженкой, а в хорошем булате, как ни странно, разбирается тоже.
Когда в лавку попытались войти четверо спешившихся воинов, а еще трое оставались на конях, держа в руках арбалеты, моя охрана преградила им путь, готовясь бросить свои метательные ножи в самых опасных — арбалетчиков.
Я, услышав шум, сказал медленно и надменно хозяину:
— Сходи в заднюю комнату. Принеси что-нибудь получше.
Сам же отправился к выходу. Оценив обстановку, я свистнул и четыре ножа, брошенных моими спецами, нашли цели и трое завались с седел, выронив арбалеты. У всех в глазницах торчали по ножу, четвертый нож вошел ближайшему в руку, готовую нажать на пусковой рычаг арбалета.
Четверых спешившихся перевели в разряд трупов за пару ударов сердца. Посмотрев вслед моим охранникам, оттаскивающим в сторону мертвецов, я вернулся в лавку и приобрел несколько клинков индийского мастера, решив пополнить свою коллекцию оружия.
Непонятно одно — кто прислал этих по мою душу, если мой вражина сейчас в застенках выдает всех кого можно и нельзя. Жаль живыми было этих козлов не взять, времени на это не было. В любой момент городская стража подоспеть могла, а вот и они — мою охрану уже расспрашивали трое стражников.
В моей школе было полно учеников — вся знать Константинополя стремилась устроить своих отпрысков туда, где лучшие в империи инструкторы. Все тренировочные площадки были заполнены подростками разного возраста, их восторженные глаза провожали меня, знаменитого своим искусством владения мечом. В тенистой беседке меня ждал отец одного из учеников, богатейший купец армянин Дереник Аревтракан (чье прозвище переводилось как торговец), выставивший на стол кувшин прекрасного вина и корзину с прекрасным сыром, оливками, жареным мясом барашка и зеленью. я сразу понял, что разговор будет серьезным, поэтому из беседки я провел торговца в свой дом.
Перекусив, выпив и поболтав ни о чем купец плавно перешел к тому вопросу, из-за которого он ко мне и прибыл.
— Мои торговые дела привели меня в Париж, где я провел целый месяц, вытрясая из должников свои деньги. Так как я собираю любую полезную для меня информацию, то я навел справки о учителе своего сына.
Я насторожился и уже прикидывал, как мне уложить купца под зеленый дерн и сделать так, что бы его приход ко мне остался в тайне.
Купец, видя как я напрягся, вытер пот со лба и продолжил — Мне не составило труда узнать, что Арман де Лонгви стал приемным сыном брата короля Франции, а затем уже герцог Аквитанский завоевал себе корону Сербии и стал Арманом Первым. Только прошу ваше Величество не беспокоиться — я не собираюсь делиться этой информацией с кем либо в империи. Наоборот — я ваш преданный слуга и молю вас довериться мне, я готов помочь вам своими связями и деньгами.
Я невольно почесал горбинку носа — Я не пойму, чем вам будет полезен король Сербии — у вас в королевстве какие-нибудь проблемы?
— О нет! В вашем королевстве у меня мало заинтересованностей, а вот здесь, в империи, я был бы не против поддержки василевса, на чьем месте вы безусловно себя видите! Прошу помочь вам всем, чем смогу, а я среди крупных торговцев Константинополя не последний человек и смогу оказать вам поддержку!
Я откинулся в кресле и кивнул, армянин поднялся с кресла и встал около меня на колени, я протянул ему руку и тот облобызал мой перстень.
Глава 9
Захватив взбунтовавшийся Филиппополь, болгарский царь в начале октября лично повел свои войска на Адрианополь, расположенный на реке Марица, от которого до Константинополя было всего двести тридцать пять километров. За месяц удалось довести численность болгарского войска до двадцати семи тысяч человек, к Константину Тиху Первому присоединились давние его союзники половцы около десяти тысяч всадников, которые тут же принялись грабить окрестности Адрианополя, осажденного со всех сторон. К штурму города решили пока не приступать, так как стало известно о выходе из столицы империи греческого войска, чье количество разведка половцев оценила в двадцать пять-тридцать тысяч человек, в котором большую часть составляли наемники.
Константин Тих отвел свои войска от стен города и приготовился встречать греков. Недалеко от городских ворот царь расположил половцев во избежание удара горожанами во фланг. Шестьдесят четыре года в этом месте болгары с половцами уже сражались против крестоносцев, решившихся пограбить Болгарию и битва закончилась победой болгар. Константин решил ничего не изобретать и воспользоваться старой тактикой прежнего царя Калояна. В семи километрах от города местность меандры (излучины) реки Тынджа изобиловала оврагами и лесами, где в засаде спряталось большинство болгарского войска, с одной стороны прикрытое болотами. Греки вышли к городу и их тут же атаковала легкая конница половцев, закрутив свою излюбленную «карусель» и осыпая врага стрелами.
Греки сразу же понесли потери и поставленный над ними Алексей Стратигопул приказал против половцев двинуть конных трапезитов и курсорес, половцы рванули прочь, продолжая на полном ходу при этом стрелять в преследовавших их греков. После продолжительного бега половцы резко разворачиваются и начинают стрелять стрелами в топчущего врага, что наносит ему тяжелый урон, так как много людей и боевых коней погибают. Затем половцы опять разворачивают коней и продолжают движение в сторону засады. Греки и наемники постепенно приходят в себя и продолжают преследование, когда из засады на них начинают лететь арбалетные болты и стрелы лучников. Греки пытались свернуть в сторону, но зеленый лужок, на который они повернули коней, оказался болотом и вскоре образовался затор из коней и людей, расстреливаемый болгарами со всех сторон.
Первый день закончился победой болгар, которые принялись вечером рыть волчьи ямы, опасаясь катафрактов. В засаду Константин помещает пехоту, а его резерв состоит из тяжелой кавалерии на случай, если первая начнет уступать грекам.
На следующий день греки выстраивают свои войска в линии и медленно, но верно продвигаются к месту гибели своей конницы. В это время половцы опять повторяют вчерашнюю тактику, атакуя греков, немецкие рыцари, нанятые греками, потеряли несколько человек и еще большее количество коней, бросились на половцев, желая их наказать и начинает погоню, которая неизбежно приводит к засаде. Из-за скорости их кавалерии половцам несколько раз приходилось останавливаться и ждать, пока бушующая тяжелая кавалерия их врага догонит их, после чего они устраивают имитационный бой и снова убегают. Так продолжается, пока они не добираются до засады, расположенной в овраге среди холмов.
После того, как они благополучно миновали ямы, половцы разворачиваются, предположительно приготовившись к серьезной битве. Тем не менее, когда рыцари атакуют своим характерным строем и галопирующим штормом, многие лошади падают вместе со своими всадниками в «волчьи ямы». Это останавливает атаку, создавая смятение и замешательство среди нападающих. Теперь, имея достаточно времени, попавшая в засаду болгарская пехота выходит и полностью окружает рыцарей. Подоспевшие катафракты пытаются изменить результат битвы и босаются в бой.
Увидев это, Константин, в свою очередь, атакует и окружает греков своей тяжелой кавалерией, изолируя рыцарей и катафрактов на две небольшие группы. В разорванном построении, окруженная и неспособная сотрудничать друг с другом, тяжеловооруженная конница полностью уничтожена. Для этого болгары используют веревки и древковое оружие с крючками. С помощью этого оружия они успешно избавляются от рыцарей, которых затем добивают мечами, молотами и топорами. Подоспевшая пехота греков вломилась в уставших болгар и постепенно начала их уничтожать. Уже в сумерках неожиданно для обоих сторон по ним нанесла удар подоспевшая армия короля Сербии, тагма наемников франков, бывшая в резерве, ударила в тыл грекам, полностью уничтожив остатки войск, в живых не оставили никого, царь и цезарь погибли в битве. А армия Армана Первого двинулась к Адрианополю — их царю требовалось захват этого города, занимающего важное положение в империи и который являлся отличной базой для накопления вооруженных сил перед нападением на столицу Византийской империи.
Разгром с таким трудом собранной армии подкосил императора, любимым занятием которого стали пытки и уничтожение все более многочисленных знатных семей, объявленных бунтовщиками. Константинополь все больше погружался во мрак ужаса, когда каждый день знать города ожидала ареста и последующей казни. Я проводил тренировку со своими людьми, которые якобы были инструкторами школы, не желая терять физическую форму. После окончания ко мне подошел охранник и предупредил, что меня ожидает Аревтракан.
Я ополоснулся и вышел к беседке, где сидел нервничающий торговец, вскочивший при моем появлении.
— Ваше Величество! — шепотом начал Дереник — Среди купцов пошли слухи, что вскоре начнут хватать и их, а так же их семьи. Императору уже мало привлечения к раскрытому заговору дворян. Все, кроме венецианцев, готовы поддержать того, кто займет место нынешнего тирана.
Я задумался и нашел решение как настроить венецианский район против Михаила Палеолога — Дереник, подготовь мне перечень самых влиятельных венецианцев с указанием расположения их домов и складов! — я протянул купцу восковую табличку и костяной стилус.
Закончив писать, торговец вернул дощечку и я перед тем, как его отпустить, предупредил — Готовь торговцев к смене власти, они должны нанять людей, которые будут с радостью выкрикивать на улицах имя нового императора!
— Слушаюсь и повинуюсь!
Джованни Ферро был венецианским дворянином и старшим провинциальным администратором в Венецианской заморской империи. Получив Галату в свои руки, венецианцы вопреки запрету императора расширяли район, отодвигая стены города. Убрав из Константинополя купцов Генуи, Венеция тем самым устранила своего главного конкурента и все торговцы Галаты почувствовали себя хозяевами района. Джованни вышел на балкон своего особняка и услышал какой-то шум, затем по мере приближения к его особняку прорезался звук металла и плача женщин. В ворота постучали и Джованни увидел как впустили одного из его соотечественников, чей дом был через квартал в стор