оборов, а писания и постановления его преемников — в связь с постановлениями самого Юстиниана, тем самым показывая, что оные никоим образом не могут быть отделены от прочих соборных постановлений. Сам Вигилий хотя и придерживается постановлений Константинопольского Собора 536 г., однако в несколько измененной форме, поскольку прибавляет к ним анафему против Феодосия Александрийского и Константина Лаодикийского. Следует отметить, что в отличие от Вселенских Соборов Вигилий нигде открыто не упоминает Собор 536 г. Это выглядит так, как будто папа желал предупредить Юстиниана о том, что тому не следует предпринимать никаких новых шагов или изменений в догматической сфере, но удовольствоваться уже достигнутым.
Если мы вновь примем во внимание, что, согласно сведениям Виктора Тонненского и Факунда Гермианского, Вигилий обязался осудить Три Главы, т. е. Феодора Мопсуестийского, отдельные сочинения Феодорита Кирского и письмо Ивы Эдесского, то можно предположить, что Вигилия сразу после его поставления призвали исполнить свое обещание. Однако в своем письме Вигилий в завуалированной форме указал императору на невозможность такого осуждения: оно, по его мнению, влекло за собой компрометацию авторитета папы Льва и постановлений Вселенского Халкидонского Собора, ибо папа Лев дал этим постановлениям окончательную санкцию.
Этот аргумент, высказанный в послании Вигилия в осторожной форме, впоследствии стал основным аргументом противников осуждения Трех Глав и нашел наиболее полное развитие в писаниях Факунда Гермианского. Противники осуждения Трех Глав подчеркивали, что папа Лев неоднократно подтверждал постановления Халкидонского Собора в своих писаниях, а значит, находился в общении с Ивой Эдесским и считал вероучение Феодора Мопсуестийского православным. Свое общение с Феодоритом он даже зафиксировал особым письмом[780]. Именно поэтому ссылки на письма папы Льва заняли в аргументации противников осуждения Трех Глав ключевое место[781]. Именно эти письма Вигилий и брал под свою защиту в послании к Юстиниану[782].
Далее Вигилий предупреждает Юстиниана, что как преемник Льва он ничего не может сделать вопреки его постановлениям и что император со своей стороны должен это учесть[783]. В истинности веры папы Льва и его преемников не подобает ни сомневаться, ни вести о ней дискуссии[784].
Согласно собственному заявлению Вигилия, он никоим образом не считает, что многократно произнесенные над еретиками анафемы нуждаются в дальнейшем подтверждении или тем более пересмотре[785]. В этом высказывании мы усматриваем намек на дело о Трех Главах, поскольку в период времени между 536 и 553 гг. не было других попыток пересмотра постановлений, принятых против антихалкидонитов. Кроме того, Вигилий извиняется за свое долгое молчание и просит Юстиниана не предпринимать ничего такого, что могло бы причинить ущерб привилегиям и авторитету апостольского престола. При этом речь очевидным образом идет не о чем другом, как об авторитете Рима в вопросах веры[786].
В заключение Вигилий призвал императора принять во внимание все без исключения постановления Льва, а также вновь перечитать их, чтобы устранить всякое сомнение[787]. Если Юстиниан сделает это, он поймет, что никто из православных иерархов не может быть ущемлен в своей вере[788]. Это высказывание подразумевало не только непогрешимость веры папы Льва, но также и таковую его адресатов, к которым, например, принадлежал и Феодорит Кирский. К ним Вигилий приравнивал и Феодора Мопсуестийского, который также не был осужден на Халкидонском Соборе, что позднее дало возможность сторонникам Трех Глав считать его веру православной.
Таким образом, нам следует сделать попытку восстановить исторический контекст, в котором было написано данное послание. Вскоре после своего поставления Вигилий получил распоряжение осудить Три Главы. Юстиниан обосновывал необходимость этого осуждения тем, что Три Главы отвергаются антихалкидонитами и потому являются препятствием на пути к достижению унии, причем православие их весьма сомнительно даже в глазах определенных кругов халкидонитов. Письмо императора, содержащее это распоряжение, доставил Вигилию посланник, православие которого Вигилий подвергает сомнению[789]. По получении письма Вигилий, вероятно, посоветовался со своими клириками, которые разъяснили ему недопустимость такой меры с точки зрения властных интересов Римской Церкви. Их главный аргумент, очевидным образом, заключался в том, что пересмотр решений Халкидонского Собора ставил под вопрос авторитет папы Льва, а значит, и самого «римского апостольского престола». Вигилий долгое время пребывал в нерешительности или же вынужден был бороться с давлением, оказываемым на него его окружением, которое настраивало его против осуждения Трех Глав[790]. В конце концов Вигилий поддался этому давлению и отправил императору (не исключено даже, что после настойчивых напоминаний Юстиниана) письмо, которое мы и находим в Авеллановом собрании.
Таким образом, основной задачей Вигилия было по возможности неоскорбительно отвергнуть требования императора. При этом папа предложил Юстиниану компромиссное решение проблемы, которое и впоследствии предлагали сторонники Трех Глав. Это решение заключалось в том, что Вигилий повторно подтвердил все решения в области вероучения, которые были приняты его предшественниками Гормиздом, Иоанном и Агапитом по настоянию Юстиниана[791]. В случае с Иоанном и Агапитом речь шла о решениях, принятых этими папами по представлению императора, при том что сами они были не вполне согласны с необходимостью их принятия. Теперь Вигилий, желая сделать эти постановления неизменной основой отношений с противниками Халкидонского Собора[792], недвусмысленно давал понять, что не считает целесообразными какие бы то ни было дальнейшие шаги на догматическом поприще.
Следовательно, ошибочным будет восприятие этого письма как запоздалого подтверждения папой определений Константинопольского Собора 536 г. Для такого предположения текст письма не дает никаких оснований. Также и время его написания делает необъяснимой столь медленную реакцию папы на результаты столь важного и успешного для папства Собора.
В этом свете иначе выглядит и послание Вигилия к патриарху Константинопольскому Мине[793]. Мина, так же как и Юстиниан, придерживался мнения о целесообразности осуждения Трех Глав. Таким образом, письмо Вигилия является не синодикой (ибо пришло слишком поздно), но увещанием Мине, чтобы он следовал вере Римского престола, который никогда не отклонялся от правой веры, а не вероучительным «новшествам» императора. Вигилий напоминает Мине о том, что тот должен следовать постановлениям (constituta) папы Льва так же, как и определениям Собора Халкидонского. Эти увещания являются лейтмотивом послания[794]. Повторно Вигилий высказывает в послании к Мине ту мысль, что для осуждения еретиков не требуется никакого нового закона[795].
На основании этих посланий уже в 540 г. становится заметной отрицательная позиция Вигилия и стоящих за ним широких кругов западного духовенства в деле о Трех Главах. Соответственно, можно с уверенностью перенести начало спора о Трех Главах во время, непосредственно следующее за вступлением Вигилия на папский престол в Риме.
Подводя итог всего дела Вигилия, необходимо подчеркнуть, что его поставление, безусловно, являлось плодом усилий императора. Непосредственный контроль за ходом низложения Сильверия и замещения его Вигилием осуществляла Феодора, чье влияние на Велисария и его супругу Антонину, поддерживавших личный контакт с Вигилием в Риме, хорошо известно. Тот факт, что именно Феодора осуществляла эту акцию, не означает, что поставление Вигилия имело целью осуществление унии трех уже низложенных к тому моменту восточных патриархов-антихалкидонитов с папой римским, — унии, которую Феодора якобы пыталась осуществить на свой страх и риск. В данном случае мы явно имеем дело с очередным этапом усилий Юстиниана по устранению всех подводных камней на пути воссоединения сторонников и противников Халкидонского Собора, а именно — с попыткой императора добиться осуждения Трех Глав.
В этой связи уместно будет указать на последний факт участия Феодоры в церковно-политических делах. Речь идет о той роли, которую императрица сыграла в споре о Трех Главах.
После того как Феодора поспособствовала поставлению Вигилия на папский престол, она не перестала его опекать. Когда в 547 г. Вигилий прибыл в Константинополь и отлучил патриарха Мину за то, что тот осудил Три Главы[796], на него было оказано давление как со стороны императора, так и со стороны Феодоры: оба они добивались, чтобы Вигилий вновь вступил в общение с Миной и дал свое согласие на осуждение Трех Глав. В результате Вигилий был вынужден тайно представить обоим письменное осуждение Трех Глав[797]. В дальнейшем императрица вынудила его взять назад также и отлучение патриарха Мины[798].
Это последнее выступление Феодоры на церковно-политическом поприще, как кажется, лишний раз подтверждает выдвинутый нами тезис о ее роли в церковной политике Юстиниана. Также и в этом последнем эпизоде она действовала в согласии с императором и во всем помогала ему, способствуя достижению целей его политики.