И далее говорит тот же нечестивый Несторий:
«Но как мы называли Богом и Творца всяческих и Моисея (ибо говорит Он: Я поставил тебя Богом фараону [Исх. 7:1]), а Сыном Бога — Израиль (сын мой первородный Израиль [Исх. 4.22]) и как мы называли Помазанником (Χριστόν) Саула (не наложу руку мою на него, ибо он помазанник Господень [1 Царств 24.7]), а равно Кира (Так говорит Господь помазаннику Своему Киру [Ис. 45:1]) и вавилонского святого (Аз повелеваю, освященни суть: и аз веду их [Ис. 13:3]), так мы называем и владыку Христа: и Богом, и Сыном, и святым, и Христом» (Exc. Ephes. III // ACO. I.1.2. P. 47.7–14).
И далее говорит тот же нечестивый Несторий:
«Ради носящего я почитаю носимого, ради скрытого поклоняюсь видимому. Неотделим от видимого Бог; ради этого я не отделяю часть от неразделимого. Я разделяю природы, но объединяю поклонение» (Exc. Ephes. VIII // ACO. I.1.2. P. 47.26–48.2).
И далее говорит тот же нечестивый Несторий:
«И Христом называется Бог Слово, поскольку он имеет постоянное касательство (συνάφειαν) ко Христу» (Exc. Ephes. IХ // ACO. I.1.2. P. 48.9–10).
И далее говорит тот же самый нечестивый Несторий:
«Блаженная Дева родила не Сына Божьего, но родила человечество, которое есть Сын только благодаря присоединенному Сыну» (Exc. Ephes. I // ACO. I.1.2. P. 45.20–21).
Так говорят нечестивые Павел и Несторий, превосходя нечестие эллинов и иудеев. Причиной их погибели стало то, что не исповедуют они двух рождений единого и одного и того же Господа нашего Иисуса Христа, истинного нашего Бога, то есть рождение пред век от Отца по божеству и в последние дни Его же от святой славной Девы и Богородицы Марии — по человечеству, но говорят о двух Сынах: одном Боге Слове, рожденном от Отца, а другом — простом человеке от святой Девы. И потому они не исповедуют святую Деву Богородицей, и не следуют ни пророкам, ни Евангелиям, ни апостольским проповедям. В обличение их нечестия мы привели некоторые из многочисленных письменных свидетельств.
Иеремия, предрекая о Христе, говорит следующее: [p. 14]Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним. Он нашел все пути премудрости и даровал ее сыну Своему Иакову и возлюбленному Своему Израилю. После того Он явился на земле и обращался между людьми (Вар. 3:36–38).
Нечестивого Нестория, дерзающего говорить, что нигде в Божественном Писании не передано, что Бог родился от Девы, как не стыдится громогласный Исаия, говоря следующее: Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог (Иес. 4:14; Мф. 1:23)?
И далее тот же пророк: Ибо младенец родился нам — Сын дан нам; владычество которого на раменах Его, и нарицается имя Ему: Большого Совета вестник, Чудный Советник, Бог крепкий, Властитель, Князь мира, Отец будущего века вечности (Ис. 9:6).
Как же не заставляет его стыдиться то, что и безбожным эллинам кажется страшным, сказанное евангелистом Иоанном: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… И Слово стало плотию, и обитало с нами (Ин. 1:1,14).
И далее в соборном его послании: Что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, ибо жизнь явилась, и мы видели, слышали и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам (1 Ин. 1:1–2).
И далее он же, говоря о Господе: Сей есть истинный Бог и жизнь вечная (1 Ин. 5:20).
Что скажут они апостолу Павлу, говорящему: Явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (Тит. 2:13).
И далее: Их отцы и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь (Рим. 9:5).
Доказав, что Христос есть Бог истинный, покажем также, что Христос един. Услышь слова Павла апостола: один Бог Отец, из Которого всё… и один Господь Иисус Христос, Которым всё (1 Кор. 8:6).
Это привели мы из Божественных Писаний, обличая нечестие следующих за Павлом и Несторием, каковые, упраздняя домостроительство великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, две природы, которые в Нем, полагая отдельно, выдумывают две ипостаси и двух Сынов, то есть двух Христов. Как мы недавно уже сказали, иже во святых Кирилл, извергая их нечестивое разделение, воспользовался примером человека, научая нас, что как в человеке две природы, — то есть душа и тело, — составляют не двух человек, а одного человека, так и в грозном (φρικτῆς) домостроительстве две природы божества и человечества составили не двух Сынов и двух Христов, но одного Господа нашего Иисуса Христа.
И тут же, приводя в первом послании к Суккенсу пример человека, он говорит следующее:
«И если угодно, примем для примера сложение нас самих, согласно которому мы суть люди. Ведь мы сложились из души и тела, и видим две природы: одну [р. 15] души, а другую — тела, причем сложение их двух природ не создает двух человеков, но единого человека по сложению, как я сказал, души и тела» (ACO I.1.6. P. 154.3–8).
А во втором послании к тому же Суккенсу, воспользовавшись примером человека, он научает нас следующему, говоря:
«Пусть будет нам снова примером такой же, как мы, человек. Ведь мы мыслим в нем две природы, одну — души, другую — тела, но разделяем их, принимая различие только в голых понятиях, в сухих теориях или в умозрении; не ставим мы их порознь и не допускаем к ним смысла сквозного рассечения, но мыслим [принадлежащими] одному» (ACO I.1.6. P. 162.4–8).
Слушателю следует обратить внимание, что отец, говоря «разделив в голых понятиях», отвергает тех, кто вводит слияние и отвергает различие между ними, а говоря «не ставим мы их порознь и не допускаем к ним смысла сквозного рассечения», обличает богохульство несториан, которые применительно к домостроительству ставят порознь природы и измышляют двух сынов или двух Христов. И, конечно же, он прибавляет: «но мыслим [принадлежащими] одному, так два уже не суть два» (имеется в виду по отдельности), «но объединенные» (ACO I.1.6. P. 162.8–9). И далее говорит он, что «посредством двух», то есть души и тела, «составляется одно живое существо», то есть один человек, а не двое. О чем он пишет и во втором послании к Суккенсу, говоря: «Причем сложение их двух природ не создает двух человеков, но единого человека по сложению, как я сказал, души и тела».
Если же, согласно клевете еретиков, отец запретил быть двум природам или единой, [состоящей] из них, и потому сказал, что две уже не две (имеются в виду душа и тело), то, согласно им, неизбежно человек или погибнет, или будет бездушным и бестелесным, что невозможно, ибо то, что лишено одного из этого, — уже не человек. Итак, совершенно ясно, что отец, приводя пример человека, показывает, как мы уже сказали, что как душа и тело не являются двумя человеками, но составляют одного, так и применительно к домостроительству две природы божества и человечества составили не двух Сынов и не двух Христов, но единого Господа нашего Иисуса Христа.
Ведь поэтому в толковании на Послание к евреям тот же иже во святых Кирилл говорит следующее:
«Так что же, стало быть, говорят на это те, кто прилагает название соединения ко Христу и отказывается в силу вещей от сути истинного соединения? — Называя себя мудрыми, обезумели (Рим 1.22), согласно написанному. Расставляя друг от друга порознь две природы и показывая нам несоединимость одной с другой, они говорят, что только в лицах произошло соединение и как бы в голом согласии, желании одного и того же, а также в волевых порывах».
Вот отец совершенно ясно, как мы сказали, признает число двух природ применительно к одному и тому же Господу и Богу нашему Иисусу Христу, отвергая тех, кто отделяет их друг от друга и говорит о двух лицах и относительном соединении. В силу того, что он порицает тех, кто отделяет друг от друга две природы, очевидно, что он сам признает их соединенными и отвергает тех, кто говорит о двух Сынах или двух Христах, в соответствии с тем, что он говорит в слове к Феодосию:
[p. 16] «Двум сыновьям мы ни в коем случае не будем поклоняться, и не скажем, что Христов два, хотя бы мы верили, что соединившийся со Словом храм был одушевлен душой разумной» (ACO. I.1.1. P. 53.20–21).
И далее, в толковании на Послание Павла к евреям, яснее указывает он, говоря следующее:
«Итак, стало быть, един Иисус Христос, ибо Слово не мыслится без человечества после рождения от Святой Девы, а плоть никогда не отходит от соединения с Богом. Ведь если даже и мыслятся различными и неравными по отношению друг к другу природы того, что сошлось в единство, —
я имею в виду [природы] божества и человечества, — однако одним и единственным из двух поистине [является] Сын, и делает Его нам близким то, что соединившийся со Словом храм одушевлен душой разумной (ἐχόντος ἡμῖν ἀραρότως τοῦ xαὶ ἐψυχῶσθαι ψυχῇ λογικῇ τὸν ἑνωθέντα τῷ λόγῳ ναόν). Даже случись кому-то сказать, что Единородное Слово Божие соединилось с плотью по ипостаси (καθ' ὑπόστασιν), мы утверждаем, что не сделалось никакого смешения природ одной с другой, поскольку, скорее, каждая осталось тем, что она есть, и мыслим мы, что Слово соединилось с плотью».
Читающему следует здесь обратить внимание на слова отца. Сказав «не сделалось никакого смешения природ одной с другой, поскольку, скорее, каждая осталось тем, что она есть», он ясно учит, что две природы — божества и человечества — сохраняются и исповедуются в одном лице Господа нашего Иисуса Христа. Загоняемые этим в угол еретики выдумывают другое нечестие, посредством него тщась затенить первое. Ведь они подчас изобретают единую сложную природу, не ведая, что согласно свидетельствам учений отцов, о чем мы сказали выше, наименование «природа» прилагается к общему субъекту (ἐπὶ κοινοῦ λέγεται πράγματος), означая нечто неопределенное, предикат многих ипостасей (ἀόριστόν τι σημαίνει xαὶ κατὰ πολλῶν ὑποστάσεων κατηγορεῖται). Поэтому, если природы божества и человечества стали, согласно их мнению, сложной природой, то ясно, что получилось нечто общее и неопределенное, в силу чего необходимо выяснять, обобщением чего (ποίας κοινότητος) и предикатом каких ипостасей является таковая природа. Это противно таинству Христову, ибо «Христос» не есть нечто общее и не является предикатом многих ипостасей, но прилагается к одной ипостаси, то есть к одному лицу, будучи познаваем в различных сущностях божества и человечества. А мы, говоря применительно ко Христу о двух сущностях, ведаем, что Он по божеству единосущен Отцу и Святому Духу, а по человечеству знаем, что Он же единосущен всем людям. Говорящие же, что две природы составили одну сложную природу, то есть одно, допускают, что она является обобщением чего-то общего (κοινῶν τινων εἶναι τὴν κοινότητα). Из их слов непременно следует, что составилось нечто иноприродное по отношению к тому, чем было каждое в отдельности.