Приложение 6
[p. 47] Копия послания, написанного благочестивейшим и христианнейшим императором Юстинианом в ответ неким писавшим в защиту злочестивого Феодора и его лукавых догматов, так называемого послания Ивы и сочинений Феодорита, написанных против правой веры.
Мы получили ваши письма, прочтя которые удивились тому, что вы не уяснили учения Господа, говорящего: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11:29), но, [напротив], столь вознеслись гордостью, что презрели всех иереев Божьей Церкви и из всех оправдали только себя самих, подобно тому фарисею, который не был оправдан, всего лишь осудив мытаря.
В то время как мы надеялись, что вы мыслите подобное прочим иереям, обнаружили мы паче чаяния, что вы защищаете то, что противно и Богу, и правой вере. Вы, защищая таковое нечестие, сочли себя равными апостолам, говоря, что не должно никому порицать вас как простецов (ὡς ἀγροίκους), ибо сам Бог приказал простецам проповедовать Евангелие. А мы, хотя и назвали вас, как вы говорите, простецами, сказали это из-за того, что, не ведая церковного чина, предания и православной веры, стали вы защищать такое нечестие. Апостолов же, которых вы называете простецами, избрал Себе Бог и исполнил [их] собственного Духа, благодати и мудрости, и так отправил их, чтобы путеводительствовали они язычников, Бога не ведающих, на пути истины, отчего одним только апостолам сказал Он: Вы — свет мира (Мф. 5:14).
Итак, ясно, что вы, как сказал апостол, не разумеете ни того, о чем говорите, ни того, что утверждаете (ср. 1 Тим. 1:7), ибо дерзаете вы равнять себя с апостолами и оскорблять патриархов и иереев. Настолько вы не соблюли церковного порядка, что дерзнули сделать то, чего никогда у христиан не было (το έν μηδενι χρόνω ύπο Χριστιανών γενόμενον): ведь поскольку все блаженнейшие патриархи имели друг с другом единение, никто [из них], если только не был очевидным образом объят еретическим безумием, не отделял себя от Соборной Церкви, что ныне постарались сделать вы. Но пусть даже это и было вами сделано, мы не перестаем делать и писать всё возможное для вашего исправления.
Итак, поскольку вы написали, что мы для того приложили усилия к осуждению Трех Глав, — то есть Феодора с его сочинениями, так называемое послание Ивы и писания Феодорита, — чтобы исполнить волю тех, кто отделился от Соборной Церкви, то знайте, что мы не ради них сделали это, а прежде всего из-за нечестия вышеназванных Глав, далее из-за того, что некоторые, притворно помалкивающие об имени Нестория, посредством вышеназванных Глав старались ввести самого Нестория и его зловерие, навязывая Соборной Церкви нечестие этих самых Глав. И потому мы, хотя и очевидным было нечестие этих Глав, все же вопросили иереев Церкви Божьей, что они о них мыслят. Они же, желая показать, что такового нечестия Соборная Церковь не имела и не имеет, сами осудили таковое зловерие, прежде уже осужденное святыми отцами. Ведь те, кто отделился от Соборной Церкви, уже не ведут никаких речей об этих Главах, зная, что их никто из имеющих прозвание христианина [p. 48] не может защищать, но противятся определению Святого Собора в Халкидоне, изданному относительно веры для осуждения Нестория, Евтиха и их неверия. Ведь противящиеся правым догматам Церкви, пожалуй, желают, чтобы сама Святая Божья Церковь отстаивала упомянутые нечестивые Главы, дабы под этим предлогом обмануть простодушных и отделить христианский народ от Церкви.
Поскольку написали вы, что это нечестивое послание содержит два пункта (δύο εἴδη) — первый: правильно, как вы говорите, борется оно против Аполлинария, второй: хоть и показалось, что написавший его поносит иже во святых Кирилла, однако в конце послания удаляет это оскорбительное пятно, и потому вы говорите, что следует считать это нечестивое послание православным, — стало видно, что не поняли вы ни формы, ни содержания (οὔτε τὸ ὕφος, οὔτε τὴν δύναμιν) этого нечестивого послания. Ведь оно не содержит ничего против Аполлинария, но иже во святых Кирилла зовет аполлинаристом, и даже в конце это нечестивое послание не опровергает сказанного против иже во святых Кирилла. Более того, еще худшее говорит оно о нем в конце. Впрочем, позднее мы раскроем все нечестие так называемого послания Ивы и тщетность глав, которые вы прислали.
Прочитав все вами написанное, сильно мы опечалились [о том], что впали в такое заблуждение вы, люди из страны, в которой всегда до нашего времени безупречной сохранялась правая вера. Посему сочли мы необходимым отписать на названные вами главы и убедить вас отстать от этого нечестия и от нечестивого вашего учителя, сочинившего упомянутые главы. Ведь желая вас обмануть, привел он некоторые речения из божественных Писаний, которые, плохо усвоив, попытался он согласовать с некоторыми выражениями вышеназванного нечестивого послания. Так поступают все еретики, превратно истолковывая некоторые речения божественных Писаний и прилаживая их к собственному извращенному пониманию.
И кажется нам, что нечестивый ваш учитель или не читал анонимное послание, или читал, но злокозненно привел некоторые его выражения, а многие другие, худшие, опустил. Ведь поскольку это послание говорит о блаженном Кирилле и нечестивом Нестории, что оба они друг против друга написали вредоносные слова и что Несторий говорил, что блаженная Мария не Богородица (что, как многие полагают, взято из ереси Павла Самосатского), а Кирилл, желая опровергнуть слова Нестория, соскользнул в догму Аполлинария, — ясно, что написавший послание оказывается одержимым безумием Нестория: говорит он, что Несторий, отрицающий, что святая Дева Мария есть Богородица, всего лишь принял чье-то мнение, не оказавшись из-за этого еретиком. Утверждает он, что учитель Церкви, иже во святых Кирилл, соскользнул в догму Аполлинария, сказав, что Бог Слово воплотился и вочеловечился! Такие слова ваш учитель, как мы сказали, опустил, понимая, что тот, кто говорит, что иже во святых Кирилл оступился и пал, и называет еретическими его слова, осуждает всю Церковь, по справедливости считающую Кирилла отцом и учителем.
Как не ужаснулся он, говоря, что иже во святых Кирилл — еретик из-за того, что сказал он, что Сам Бог стал человеком, а говоря так, не исповедал различие храма и живущего в нем? Ведь посредством таких речей порицает он не только Кирилла, но и евангелиста, говорящего, что Слово стало плотью (ср. Ин. 1:14), и всех пророков, проповедовавших о пришествии посредством плоти (τὴν διὰ σαρκὸς ἐπιδημίαν) самого Бога Слова, а особенно Иеремию, говорящего: Сей есть Бог наш, и никто[p. 49]другой не сравнится с Ним. После того Он явился на земле и обращался между людьми (Вар. 3:36, 38), и далее Исаию, называющего чадо Богом крепким (ср. Ис. 9:6), а кроме того и апостола Павла, говорящего в послании к Ефесянам: Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить всё (Еф. 4:10).
Ведь как говорит, безумствуя, этот ваш учитель, достойны порицания и пророки, и евангелисты, и апостолы, говорящие, что вочеловечился Сам Бог, ибо говорят они, что произошло превращение божества в человечество. А не исповедующие, что воплотился Сам Бог Слово, очевидно говорят, что Христос — простой человек, и утверждают, что именуется Он Богом по благодати, как об этом гласит зловерие Нестория и его учителя Феодора. Ведь божественные Писания и святые отцы, следующие им, говорят, что Сам Бог Слово, невидимый, бесплотный, Свет от Света, рожденный прежде век и безвременно от Отца, Сам спустился, воплотился и вочеловечился.
Иже во святых Григорий в слове на Богоявление говорит следующее:
«Сам Бог Слово, предвечный, невидимый, непостижимый, бестелесный, начало изначальное (ἡ ἐκ τῆς ἀρχῆς ἀρχή), от Света Свет, источник жизни и бессмертия, отпечаток (ἐκμαγεῖον) первообраза, недвижимая печать, неизменный образ, определение и Слово Отца, идет к собственному образу (ἐπὶ τὴν ἰδίαν εἰκόνα χωρεῖ) и носит плоть ради плоти и с душой умопостигаемой смешивает мою душу, очищая подобное подобным, и во всем, кроме греха, становится человеком, выношенный Девой и прежде очистившийся Духом в отношении души и тела, ибо надлежало быть почтенным рождению и предпочтенным — девству» (PG. T. 36. Col. 324).
Близкое говорит и иже во святых Афанасий в слове о Святом Духе против ариан:
«Рожденный свыше (ἄνωθεν) от Отца несказанно, невыразимо, непостижимо, вечно, Сам во времени рождается снизу (κάτωθεν) от Девы Марии».
И далее иже во святых Василий, пишущий к Амфилохию, в восьмой главе сказал следующее:
«Ведь небо, земля, глади морей, живущие в водах и наземные животные и растения, звезды, воздух, времена года и разнообразное устроение всего (ἡ ποικίλη τοῦ παντὸς διακόσμησις) не содержат такого избытка силы, как способность невместимого Бога посредством плоти сойтись со смертью для того, чтобы нам тем же самым страданием даровать бесстрастность».
Но и иже во святых Августин, епископ страны афров, в изложении о символе веры говорит следующее:
«Скажи и ты, пророк Аввакум, свидетельство о Христе! Господи! — говорит он — услышал я слух Твой и убоялся, постиг дела Твои, Боже, и изумился! (ср. Авв. 3:2) Каким делам Бога подивившись, изумился он? Разве не творению мира? Боже упаси! Услышь, чему он изумился: Посреди двух животных будешь Ты узнан (ср. Авв. 3:2). Дела Твои, ибо Бог Слово стал Ты плотью! Посреди двух животных будешь Ты узнан. Кем будучи, до кого Ты опустился? Ты заставил меня изумиться тому, что Ты, — Слово, через которого все стало, — положен был в ясли!»
Подобное и иже во святых Лев, папа Римский, сказал в послании к Флавиану, архиепископу Константинопольскому:
[p. 50] «Бесстрастный Бог не пренебрег быть страдающим человеком и, будучи бессмертным, подвергнуться закону смерти».
Так говорят божественные Писания и святые отцы. А что до ваших слов, то они достойны обвинения, ибо вводят слияние плоти и божества, поскольку передают, что Сам Бог Слово стал человеком, в то время как об иже во святых Кирилле, говорящем, что Сам Бог Слово стал человеком, вы сказали, что он посредством этих слов вводит слияние. А то, что автор письма, одержимый безумием Феодора, отрицает, что Бог Слово стал плотью, мы покажем на основании сочинений против нечестивого Аполлинария самого еретика Феодора.