И не видит, как кривится лицо его жены. Впрочем, и в его собственной искренности я сомневаюсь: еще два дня назад он готов был позволить супруге схватить меня и бросить в темницу. Это при хорошем раскладе… А теперь делает вид, что ничего не было.
– Я подумаю над вашим предложением, – отзываюсь без эмоций и присаживаюсь за стол.
Сейчас я хочу есть, и мне плевать, кто сидит рядом. В следующий раз окружение – вполне возможно – будет иметь значение.
– Аянэ, я понимаю, что сейчас ты слегка… растеряна из-за всех событий. Но мне бы хотелось знать, каким образом в своем путешествии ты вышла на верховных монахов? Мы долгие годы не могли с ними связаться, а теперь они пришли в столицу, чтобы поприветствовать тебя, – произносит дядя, позволив мне утолить первый голод.
– Так вот почему я впервые в жизни столкнулась с таким огромным количеством служанок в своих покоях… и вот причина, по которой дорогая тетушка не приказывает страже палить в меня огнем, пока я сижу неподвижно. Верховные монахи, – протягиваю, продолжая свой завтрак.
Некоторое время в обеденном зале царит тишина.
– Стоило намного раньше озаботиться их расположением: того ж гляди, и на север меня бы никто не отправил, – продолжая наслаждаться неловким молчанием своих родственников, произношу я спокойно.
– Их появление – большое событие для всего Цай, – заходит дядя с другой стороны, – и нам крайне важно знать, почему раньше их орден не выходил на связь.
– Может, вы были недостойны? – произношу будто невзначай и тут же ощущаю, как меня буквально заливает удовлетворением.
Понятия не имею, от чего зависит появление верховных монахов. Но бросить своему дядюшке в лицо это предположение было крайне приятно.
– Да что она себе поз… – Сайора замолкает после резкого звука.
Это дядя довольно громко положил вилку на стол.
– Как ты обрела их благосклонность? – чуть суше спрашивает Кэрон, никак не реагируя на мою колкость.
– Прошла испытание севером, – отвечаю без интереса.
– Аянэ! – чуть повышает голос правитель востока.
– Думаете, вру? – Встречаю его взгляд и понимаю, что на это дяде нечего ответить.
Он не знал правды, как и я. Но связь с событиями в столице империи Го налицо.
До моей поездки «к жениху» верховные монахи в Солнечный дворец не приходили…
– Нам необходимо знать, какие между вами существуют договоренности. Между тобой и орденом, – произносит дядя, вновь возвращаясь к еде.
И как славно он каждый раз использует это слово.
Нам.
Он никогда не говорит «мне».
Он всегда подчеркивает, что то или иное необходимо всему Цай!
Потому что он правитель восточного гиганта. И он имеет право говорить от лица всей восточной земли.
Вот только после череды известных событий в моей жизни я более не восприимчива к этому «нам». По какой-то причине я все больше думаю исключительно о себе.
– А мне намного интереснее узнать, что было бы, не появись они вовремя, – хладнокровно говорю я, продолжая завтракать. – Меня бы убили? Или бросили в темницу? И каким был бы мой приговор?.. За что бы меня судили? За побег из Холодного дворца, в который меня никто не отправлял официально? За избиение наследника востока, который до этого решил убить меня по-тихому, невзирая на последствия? Или за то, что я, по мнению дорогой тетушки, когда-нибудь брошу вызов вам, дядя, с целью отобрать трон Цай?
– Аянэ, – останавливает меня Кэрон.
– Любопытное, к слову, обвинение. В нашем законодательстве нет пунктов о том, что женщина может стать правительницей Цай, но меня упорно пытаются уличить в том, что я не только планирую это сделать, но даже уже вовсю это делаю! И сразу возникают вопросы… Я действительно имею право претендовать на трон? Ведь тогда все встает на места: ваше нежелание приближать меня к себе всю мою сознательную жизнь, эта самоубийственная миссия на север, желание Аэрона избавиться от меня любой ценой, претензии вашей жены и даже кража части техники, которую добыл для меня мой дед много лет назад.
– Что? О чем ты говоришь? – хмурит брови дядя, но вот досада – я уже не верю ни в его искренность, ни в его лояльность.
Два дня назад он позволил мне избивать своего сына, потому что не знал, как много мне известно. Если бы кто-то донес ему обо всем, что открылось мне за время посещения северной столицы, он убил бы меня на месте и сделал бы вид, что принцесса Аянэ никогда не возвращалась в Солнечный дворец…
– Я в курсе, что моя техника не полная: на севере это стало очевидно. И появился очередной вопрос – кому хватило доступа выкрасть из хранилища пару ценнейших свитков со вторым и третьим уровнем техники Повелителя Грозы?
И вновь в обеденном зале устанавливается тишина.
– Отвечая на вопрос о твоем статусе, – медленно произносит Кэрон, не глядя на меня и всем своим видом демонстрируя сдерживаемое недовольство, – ты не можешь претендовать на трон Цай, будучи женщиной. Но ты можешь выбрать достойного супруга – и с одобрения старейшин стать соправительницей государства; твои наследники в таком случае будут законно претендовать на трон. Насколько тебе известно, ты уже помолвлена с императором Го… и никто в здравом уме не позволит вам обоим править в Цай.
– Так вы признаете, что мой жених слегка труден в общении? – хмыкаю, откладывая приборы и откидываясь на спинку стула.
Как, однако, удобно устроился мой дядя: даже одна-единственная возможность для меня занять трон – и та безнадежно профукана благодаря давнишнему договору с севером.
– Я признаю, что он силен. И что его амбиции слишком велики. С таким правителем восток уже не будет прежним – а для тебя, как для принцессы Цай, спокойствие и комфорт простых жителей должны иметь первостепенное значение! – четким голосом произносит дядя. – Так что нет, я не считаю тебя соперницей Аэрона за право наследования власти. Но я вижу, как ты изменилась после возвращения, и отдаю себе отчет в том, что не могу предугадать твоих действий. Это меня беспокоит. Но не больше.
Какая идеально выверенная речь мудрого правителя Цай! Я бы зааплодировала, если бы у меня оставались силы на это лицедейство.
– Что касается хищения свитков – никто из присутствующих понятия не имеет о принципе действия этой техники. В случае подобного вмешательства это была бы счастливая случайность, что сохранился только первый уровень – а не второй или третий, который ты просто не смогла бы усвоить! Так что твои подозрения беспочвенны, – отрезает дядя, встречая мой взгляд.
Хорошо, мы оставим этот разговор до лучших времен. Я и не ожидала, что тут кто-то с ходу встанет и признается!
Впрочем, вполне возможно, предположение о краже именно из хранилища – неверно, потому дядюшка так спокойно отвечает, не боясь быть пойманным на лжи.
– Я наелась. – Поднимаюсь, отбрасывая на стол салфетку.
– Мы еще не закончили разговор, – напоминает дядя.
И мне бы сесть на место: все-таки он – действующий правитель, а я всего лишь принцесса. Наследница ветви отца. То ли невеста, то ли наложница северного тирана. Упущенная возможность.
Но, как я уже говорила, я более не чувствую на себе давления долга.
– Я его закончила, – отвечаю уверенно, затем встречаю взгляд родного брата моего папы. – Вы говорите, что не можете предугадать моих действий, и вас это беспокоит… Представьте мое беспокойство с учетом того, что меня в первый же день возвращения в Цай дважды пытались убить по приказу моих же родственников. Тех самых, что сейчас сидят рядом со мной за столом! – Качая головой, смотрю на Сайору и Аэрона. – Никто здесь не заставит меня делиться ценной информацией: между нами не тот уровень доверия. Так что для начала озаботьтесь тем, чтобы я уверовала хотя бы в отсутствие желания убить меня у всех присутствующих. А потом уже будем вести деловые разговоры.
С этими словами я выхожу из обеденного зала и возвращаюсь в свои покои ожидать появления верховного монаха.
Сейчас, когда никто не кричит мне вслед и не пытается силой заставить выдать все тайны… моя уверенность в исключительной мощи древнего ордена окрепла окончательно.
Через десять минут зову служанок.
– Где старшая? – спрашиваю резким голосом без какого-либо снисхождения.
Еще через пару минут в мои покои входит старшая служанка.
– Почему адепт ордена все еще не во дворце? – уточняю сухо.
– Прежде чем отправить к нему людей, нужны некоторые приготовления, – осторожно отвечает она.
– Какие? Посыльный должен обмыться утренней росой и соблюсти трехдневный пост? – бросаю ей, ощущая, как поднимается уровень раздражения.
– Ваше высочество… – Служанка слегка теряется или искусно разыгрывает для меня растерянность.
– Где остановился наш гость? – чеканю вопрос, распахнув дверцы гардеробной и начиная выбирать верхнюю накидку для выхода в город. Если мне не дают возможности встретиться с Верховным монахом наедине в стенах дворца, я встречусь с ним за его пределами.
Некоторое время слушаю тишину за спиной и медленно разворачиваюсь к своей прислужнице.
– Продолжишь разыгрывать немую, и я отрежу тебе язык за ненадобностью, – предупреждаю, не испытывая к ней и капли жалости.
Затем повторяю четко и с расстановкой:
– Где. Он. Остановился?
Сюань Цзюнь плохо на меня повлиял. Видеть страх на лице нерасторопной (совершенно точно «нерасторопной» – по приказу дяди или тети) служанки было приятно. И дело не в том, что я получала удовольствие от запугивания. Я получала удовольствие, пробивая стену, которая просто не имела права выстраиваться передо мной!
Я – принцесса Цай, ради которой в столицу пришли Верховные монахи. И не этой служанке задерживать меня или препятствовать нашей встрече.
Интересно, Первый генерал испытывал нечто подобное, когда избивал меня?.. Ту меня, которая, по его мнению, была ответственна за гибель его родителей? Ту меня, которая прибыла на север инкогнито и позволила себе бросать вызов всем подряд – начиная от прислуги на кухне гостевого дворца и заканчивая генералами Грозовой Дюжины.