И, не успел я об этом подумать, как снегопад прекратился. Его будто выключили, словно кто-то невидимый взмахнул волшебной палочкой. Хотя, в каком-то смысле, так оно и было.
Вскоре о метели напоминали лишь тающие на мраморном полу лужи.
Полли, зажав ухо ладонью, отошла к дальней стене. Звенели мечи — трое чёрных теснили Андрея и Анатоля. Парням приходилось нелегко.
— Довольно, господа, — бросив беглый взгляд на сцену, крикнул я. — Дальнейшая борьба бессмысленна!
И едва успел уйти от яростного удара Кристины. Губы которой, впрочем, тут же сложились в сладенькую улыбку.
— Вот как? — проговорила она. — Вы сдаётесь, господин Барятинский? В таком случае, сложите оружие.
— Сдаваться — не в моих правилах, госпожа Алмазова, — вернул улыбку я. — Но я не вижу смысла вести боевые действия после того, как битва проиграна.
— Вами? — презрительно скривилась Кристина.
— Почему же? Вами.
Я махнул рукой в сторону сцены.
— Вы видите здесь кубок?
Несуществующие музыканты по-прежнему водили смычками по струнам, издавая чарующие звуки. На первый взгляд на сцене ничего не изменилось.
— Я не видела его и прежде, — процедила Кристина.
— Плохо смотрели, — объявила Полли. — Кубок всё это время был у вас перед носом! — Она гордо встряхнула головой — такая мелочь, как отсутствие на ней половины волос, княжну Нарышкину, видимо, не смущала. Кивнула на сцену: — Что это, по-вашему?
— Это — магический оркестр, госпожа Нарышкина, — проговорил Жорж. Он, как и Полли, успел «воскреснуть». — Вам никогда прежде не доводилось наблюдать столь простой фокус?.. Сочувствую.
— Я наблюдаю его регулярно, господин Юсупов, — елейно улыбнулась Полли. — Возможно, потому, в отличие от вас, знаю, что этот оркестр — струнный! В то время как среди инструментов находился один, который ни при каких условиях нельзя причислить к таковым.
Издевательская улыбка Юсупова исчезла, сменившись растерянностью. Он повернулся к сцене. Побледнел. И выпалил:
— Тромбон?!
— Удивительная наблюдательность, господин Юсупов, — похвалила Полли. — На сцене, среди струнных инструментов, действительно присутствовал единственный духовой. Странно, не правда ли? Впрочем, если бы вы обладали, помимо изумительной наглости, ещё и музыкальным слухом, заметили бы, что звуков он не издавал. Это — вторая подсказка. Тромбон — и есть кубок, господин Юсупов! Который теперь, как изволите видеть…
— Негодяй!!! — И снова я едва успел увернуться от удара Кристины.
Но в этот раз она, кипя от гнева, пропустила мой встречный удар. Запястье девушки обвила цепь.
— Куда делся кубок?! — Если бы Кристина могла, прожгла бы во мне глазами дыру.
— Отправился на стартовую локацию, — любезно разъяснил я. — Как и следовало сделать по правилам Игры. Господин Пущин сейчас, полагаю, уже приближается на пароме к пристани. Догнать его вы не сможете. Почему я и говорю — игра окончена, господа. Предлагаю вам не тратить больше силы.
В гробовой тишине зала раздались аплодисменты и смех.
Хохотал Анатоль. Аплодировал Андрей.
— Браво, капитан! — крикнул он. — Ура!
Я с удовольствием наблюдал за тем, как Кристина зеленеет от гнева. Забавно. И блузка на ней до сих пор не высохла… Тоже красивое зрелище.
— Молодцы, — похвалил я своих, когда мы шагали к пристани. — Все отработали, как надо.
— Молодец — ты, — сказал Андрей. — Грамотно выстроил стратегию. Вот что я называю военной хитростью! Слышал, ты выбрал основным предметом военное дело?
Я кивнул.
— Рискованно, — покачал головой он. — Юсупов тебе проходу не даст. И другие курсанты тоже.
— Понимаю. Не вчера родился.
Андрей посмотрел на меня с уважением. Задумчиво сказал:
— А знаешь, капитан… Я, пожалуй, присоединюсь к тебе. Люблю познавать новое.
— По-моему, вы оба — сумасшедшие, — сердито объявила Полли. — Вместо того, чтобы попытаться отговорить Костю… Анатоль! — Она в поисках поддержки повернулась к Анатолю.
— Риск — благородное дело, — улыбнулся тот. — Я, кстати, тоже пока ещё не определился с основным предметом.
Полли схватилась за голову.
— Уверена, что ваши родители будут категорически против!
Андрей улыбнулся:
— Мои родители перестали спорить со мной, когда мне было двенадцать. После того, как отец запретил мне осенью ночевать под открытым небом под предлогом того, что простужусь, я ушёл из дома. Прятался в пригородных рощах четыре дня. После чего вернулся домой живым и здоровым.
Анатоль присвистнул:
— Мой папахен мне голову открутил бы.
— Мой тоже… — Андрей ненадолго смешался, — … обошёлся со мной строго. Но, тем не менее, счел мою аргументацию убедительной. И более никаким моим занятиям не препятствовал. Посему не думаю, что с этим возникнут проблемы.
Полли повернулась к Анатолю. Тот беспечно развёл руками:
— Я — третий сын в семье. У меня два старших брата, каждый из которых сделал уже приличную карьеру. И сестрёнка, на одиннадцать лет младше. Между нами с Лизочкой было ещё двое детей, но они умерли во младенчестве. Лизочку, конечно, все обожают. А на меня мало обращают внимания. К тому моменту, как спросят, какой предмет выбрал основным, я уже пройду половину курса.
— А я — единственный сын, — вдруг погрустнев, сказал Андрей. — У меня мог бы быть брат, но умер, едва родившись. Матушка очень тяжело пережила эту смерть. И с тех пор… — Он, не договорив, махнул рукой.
«… детей в семье больше не было», — мысленно закончил я.
— Я тоже — единственная, — сказала Полли. — Та же история… Говорят, что прежде не было такой высокой смертности среди белых магов.
Андрей кивнул:
— Прежде — не было.
А я вспомнил слова деда о том, что белые маги вырождаются. Он, вероятнее всего, имел в виду в том числе и это.
— И вы ещё собираетесь учиться военному делу! — всплеснула руками Полли. — А для чего, спрашивается? Для того, чтобы вас убили на войне?!
Она, вероятно, спорила бы с нами и дальше, но тут в небе появилась турнирная таблица.
Г-нъ Пущинъ, распознанiя кубка +2 балла.
Г-жа Нарышкина, убита −2 балла.
Г-нъ Барятинскiй, прiчинѣнiя врѣда товарiщу −2 балла.
ЗОЛОТОЙ КУБОК +50 баллов.
Общiй зачётъ +86 баллов.
Глава 10Это была всего лишь игра
— Ура! — воскликнула Полли. И захлопала в ладоши от восторга. — Мишель добрался до стартовой локации! Мы победили, господа!
— Интересно, что там у чёрных с баллами, — сказал Андрей — когда мы, после дружеских объятий и поздравлений, двинулись дальше.
Полли фыркнула:
— Жаль, что не снимают баллы за скудоумие. Эта противная Алмазова, как и её команда, даже не разгадали, что кубок — тромбон.
— Я, к слову, тоже не разгадал, — фыркнул Анатоль. — Никогда не увлекался классической музыкой.
— И я, — кивнул Андрей.
— Ничего. Зато Мишель быстро всё понял, — сказал я. — Для того и нужна команда — в которой каждый силён по-своему… Кстати. — Мне с самого начала игры не давал покоя один вопрос. — Кто-нибудь может мне объяснить, отчего Юсупов так цепляется к Мишелю? — Я повернулся к Андрею. — Ты назвал Мишеля «самородком», правильно я помню?
Андрей поморщился. Процедил:
— Юсуповы — известные борцы за чистоту аристократической крови. Я даже слышал, что Венедикт Юсупов выдвигал в Ближнем кругу предложение насильственно лишать самородков магии.
— И я об этом слышал, — кивнул Анатоль. — Можно сказать, из первых уст. Папахен разговаривал с кем-то по телефону, возмущался поведением Юсупова. А когда папахен возмущается, у него в кабинете аж стёкла дрожат. Не захочешь — услышишь.
— А это возможно — насильственно лишить магии? — удивился я.
Андрей развёл руками:
— По слухам, возможно. Но это однозначно не та вещь, о которой будут рассказывать школярам на первой курсе.
— Это запрещённый раздел, — кивнула Полли. — Изучать и использовать такую магию позволительно только с личного разрешения государя.
— Ясно, — кивнул я. — А самородок — это?..
Парни и Полли переглянулись.
— Крепко ты головой ударился, — посочувствовал Анатоль. — Элементарных вещей не помнишь… Самородок — это незаконнорожденный маг. Не обязательно прямой бастард; прямых, как правило, признают, потому что такой ребёнок-маг — большая редкость. Но случается и так, что маги появляются внезапно — в обычных, казалось бы, семьях.
— Кто-то когда-то согрешил с магом, — пояснил Андрей в ответ на мой вопросительный взгляд, — но это проявилось лишь через несколько поколений. Чем сильнее родовая магия, тем проще установить её принадлежность. Я не знаю, в какой семье родился Мишель. Но судя по тому, что носит фамилию Пущин, родовая магия — их.
— Порой случаются удивительные открытия, — усмехнулся Анатоль. — Будьте осторожнее в половых связях, господа… Прошу прощения за фривольность, — поклонился он покрасневшей Полли.
— Хотя барону Пущину — уже под восемьдесят, — продолжил Андрей, — и наследников у него нет.
— В газетах писали об истории с Мишелем, — кивнула Полли, — теперь я припоминаю. Он рос в обычной мещанской семье, не самой богатой — когда у него вдруг проявился дар. Родители Мишеля подали прошение на имя государя, о том, чтобы определить, какому роду принадлежит магия. Установили имя Пущиных. Старый барон был изрядно шокирован, но выделил деньги на содержание Мишеля. И дал ему своё имя.
— Хотя, насколько я понимаю, свежеобретенному наследнику он не сильно рад, — добавил Анатоль.
— Почему ты так думаешь?
— Ну, сами посудите. Если бы старик принял Мишеля не формально, а действительно как своего наследника, то непременно ввёл бы его в аристократический круг. И кто-то из нас, так или иначе, оказался бы с ним знаком. В то время как мы все, сколь могу судить, впервые увидели Мишеля у ворот Академии. Хотя на узость общения лично я не жалуюсь.