— Чего тебе?
— Хотел извиниться.
— За что? — удивился я.
— За то, что отказался стать твоим секундантом. Прости, что так долго набирался мужества. Надо было сразу…
— Брось. Я же сказал — забудь, — поморщился я. И отвернулся.
Вовремя отвернулся! Увидел, как у ограды, отделяющей территорию Академии от Царского села, сошлись Жорж и Рабиндранат. Они о чём-то заговорили — будто старые приятели встретились.
Хм… Белый и чёрный маги дружат. Это не так уж странно, на самом деле — вполне обычное явление. Как постоянно подчёркивают преподаватели, никакой вражды между белыми и чёрными магами нет. Официально. Политически мы — противники, да. Но даже политические противники запросто могут быть друзьями. Взять хоть Алмазову с Долгополовой. Правда, там вряд ли речь идёт о дружбе, скорее Долгополова входит в свиту Алмазовой. Ловит на себе отблески сияния девицы, как-то быстро и незаметно успевшей стать королевой первого курса.
А вот то, что снюхались мой враг номер один и парень, благодаря которому Костя сломал себе шею, прыгнув с моста — это уже совсем другой разговор. Такие случайности не случайны.
— Просто чтобы ты знал: если тебе что-то понадобится… — продолжал между тем говорить Мишель.
— Мишель, — перебил я, — я не сомневаюсь в твоей преданности. Помню, что могу на тебя рассчитывать. Но пока мне ничего не надо, как-то так получается.
Затылком я чувствовал его взгляд. Он не уходил. Да что ж за проклятие-то такое… Пойти, что ли, вычудить чего-нибудь и заехать в карцер, чтобы побыть в одиночестве? Так — штрафные баллы, будь они неладны. Да и я здесь — не в тюрьме. За «чудачества» быстро на дверь укажут.
— Я слышал, что ты потерял память, — выдавил из себя Мишель.
— Угу. И что — ты можешь её вернуть? — усмехнулся я.
Было бы, конечно, неплохо получить доступ к памяти Кости, до эпического падения с моста. Особенно последние несколько часов. Всё-таки, слова Анатоля — это одно, а собственная память — другое. Как говорил мой товарищ: «Один свидетель — ничто. А вот трое свидетелей обязательно наврут так, что посередине можно будет различить правду».
Жорж и Рабиндранат тем временем углубились в парк, продолжая беседовать. Рабиндранат оглянулся. Хорошо знакомая повадка. Так проверяют, не следит ли кто-то, не подслушивает ли конфиденциальный разговор.
Что это вы, ребятки, затеяли, а?
Обсуждаете новое покушение на меня? Или — как свергнуть императора?
— Могу попытаться.
— Что? — повернулся я опять к Мишелю, чья печальная голова так и торчала над перегородкой.
— Я могу попытаться вернуть тебе память.
Мы обустроились у меня в комнате. Просто потому, что с одной стороны у меня была капитальная стена, а с другой получался буфер из пустой комнаты Мишеля. Так можно было не опасаться, что кто-нибудь подслушает. Впрочем, в основном сейчас все были на прогулке.
— Ну и что за магию ты предлагаешь? — спросил я, усевшись на кровать.
Мишель покачал головой:
— Это не совсем магия. Это — гипноз, усиленный магией. Я с детства очень увлекался книгами по гипнозу и даже провёл несколько успешных опытов.
— На ком? — скептически поинтересовался я. — На кошках?
— Нет, — почему-то покраснел Мишель. — Одна… Впрочем, не важно, не будем об этом. Так ты готов попробовать?
Он стоял напротив меня, я задумчиво смотрел на него.
Гипноз?.. Я, конечно, не изучал эту тему, знаю только понаслышке, но мне кажется, что там всё дело в том, чтобы подчинить человека своей воле. Если это действительно так, то мне вдвойне интересно — каким образом этот нескладный застенчивый пацан собирается подчинять мою волю? Да я его с дерьмом сожру и не замечу…
— Не хочу тебя расстраивать, Мишель. Но вряд ли я поддаюсь гипнозу.
— Ну, в таком случае у меня просто ничего не получится, — развёл руками Мишель. — Ты что, боишься?
Идиотская подначка внезапно сработала, у меня будто блокировка слетела.
— Да ничего я не боюсь! Давай, колдуй.
Кивнув, Мишель сел на стул.
— Начнём с того, что это не волшебство, — важно сказал он. — Чистая наука. Поэтому сразу предупреждаю: чудес не будет. Если сейчас что-то и получится — это будет только начало. Можно будет повторить сеансы завтра, послезавтра… Мы будем продвигаться к цели постепенно, шаг за шагом.
— А ты что, уже многих от потери памяти вылечил? — не удержался я от новой волны скепсиса.
— Нет, но я много читал. При помощи гипноза люди вспоминают даже прошлые жизни.
Я рассмеялся и покачал головой. Ох, Мишель… Вот прошлую-то жизнь я как раз очень хорошо помню. И не дай тебе боже под гипнозом начать расспрашивать о ней.
— А ещё, — продолжил Мишель, — ты должен мне помогать.
— Каким образом?
— Ты должен делать всё, что я скажу. Если сделаешь — тогда есть шанс вернуть воспоминания.
— Ладно, — кивнул я, — усвоил. Приступим?
Глава 24Память
— Ляг на кровать, закрой глаза, — командовал Мишель. — Прими удобную позу, расслабься. Дыши глубоко и ровно.
Я подчинился. Голос Мишеля сделался уверенным, спокойным, в нём внезапно прорезался даже нижний регистр. Я послушно дышал, расслабляя последовательно все мышцы. Техника была несложной — так я когда-то учился засыпать в любой обстановке. Сначала расслабляешь тело, затем поневоле расслабляется мозг — и отпускает поводья.
Вот только если я сейчас усну — что это мне даст?
— Представь, — сказал Мишель, — что ты находишься в месте, где чувствуешь себя хорошо. В котором тебе комфортно.
Я представил наш лагерь в горах. Как ярко светило солнце, какая зелёная была трава. Чистый воздух. Пасущиеся козы. Свирель… В иные минуты забывалось, что мы — солдаты, псы войны, насквозь пропахшие смертью. Что мы лишь гости в этом райском уголке. И что скоро придётся уйти, чтобы не навлечь на местных жителей ракетный удар.
Представил так хорошо, что почувствовал дуновение ветра на лице. Мишель открыл окно?..
— Расскажи мне, где ты, — потребовал Мишель.
— В горах, — сказал я. — Здесь… хорошо.
— Что ты видишь у себя под ногами?
Я опустил голову. Фантазия была такой яркой, что я в самом деле как будто опустил голову. И увидел игрушечную машинку. Какой-то седан, даже цвета не разобрать. Похоже, машинка пережила здесь не одно поколение детей.
— Игрушку, — сказал я.
— Наклонись и подними её. А когда ты выпрямишься, прямо перед собой увидишь дверь.
Я нагнулся, взял машинку, почувствовал пальцами нагретый солнцем пластик. Выпрямился…
— Ты видишь дверь?
— Да. Вижу.
— Какая она? Опиши.
— Металлическая, с заклёпками. Круглая. Это не дверь, это люк. Как в подводной лодке.
— Дверь заперта?
— Здесь кремальерный затвор.
— Крема… Гхм. Ладно, неважно. Открой его.
Я взялся за металлическое колесо обеими руками. Машинка куда-то исчезла, я даже не отдал себе в этом отчёта. Напряг мышцы.
— Туго…
— Приложи больше усилий, — сказал голос Мишеля.
Я навалился на колесо, и оно со стоном провернулось до упора.
— Есть, — выдохнул я.
— Отлично. Теперь открывай дверь.
— Открыл.
— Что ты видишь за ней?
— Свет. Яркий, ослепительный.
— На счёт «три» ты шагнёшь туда и увидишь последние секунды перед падением с моста. Раз. Два. Три.
Я шагнул вперёд, в ослепительное сияние, и на мгновение оно словно пронизало меня насквозь.
Дух захватывало от страха и веселья. Пожалуй, ради этого коктейля чувств и стоит жить! Какой смысл тратить жизнь на все эти правила, порядки и прочую дребедень? О чём ты будешь вспоминать, когда придёт время умирать от старости? О том, как просиживал штаны сперва за уроками, а потом — в душном кабинете, выполняя «важную работу»?
Солнце светило в глаза. Я стоял на перилах моста, расставив руки в стороны, и мне хотелось обнять весь мир.
И я прыгнул навстречу этому миру. Вода стремительно понеслась ко мне. Крик вырвался из глотки. Вот-вот меня подхватит родовая магия, я ведь заговорён от падений, мне ничего не грозит… Уже должна была! Почему нет? Почему?!
Вместо того чтобы попытаться войти в воду правильно, я ударился о поверхность затылком, как полный идиот. Вспышка удушливой боли. Темнота…
Но в темноте я был не одинок. Что-то двигалось ко мне. Что-то большое и страшное. И оно не пройдёт мимо. Именно я был его целью.
— Нет! — закричал я без голоса. — Не смей!
— Не смей говорить мне, чтобы я не смел, — ответило мне нечто. — Ты встал между мной и моим предназначением. Лучше бы тебе отойти.
Существо надвинулось на меня, я закричал…
И тут раздался голос:
— Когда я скажу «три», ты откроешь глаза и проснёшься. Раз. Два. Три.
Я распахнул глаза и сел на кровати, тяжело дыша. Мишель смотрел на меня с виноватым видом.
— Что-то пошло не так, — сказал он. — Извини, я не думал, что так будет.
— Что? — выдавил я. — Что пошло не так?
— Не уверен. Но кажется, ты ушёл слишком глубоко в бессознательное. В потаённые страхи… наверное. У тебя как будто начался припадок, тебя даже приподняло над кроватью.
— Серьёзно?
— Ещё как. Никогда такого не видел.
Я уже привёл в норму дыхание, а вслед за ним успокоился и мозг. Всё нормально. Я в безопасности. И никакого бессознательного не было. Я просто вспомнил, как пришёл в этот мир. Вспомнил, как это видел Костя…
— С тобой всё нормально? — волновался Мишель. — Может быть, что-нибудь нужно?
Я покачал головой. Лёгкий шок налетел и улетел, как ветер. Тело ещё потряхивало, но разум я успокоил.
— Почему может не сработать родовая магия? — вслух задался я вопросом.
— В каком смысле «родовая магия»? — переспросил Мишель.
— Ну… Защитные заклинания. Их накладывает мать сразу после родов, и до совершеннолетия они защищают… от всякого. Я был заговорён от падения с высоты. И, как недавно выяснил, заклинание до сих пор работает.