— Может, оттого ты так на сестру и разгневалась? — вкрадчиво произнесла она, игнорируя бешеный взгляд древней. — Ну, а что? Почему это её возлюбленный остался с ней, а не с какой-то там землянкой, как твой?
— Дослушай, что тебе говорят, дерзкая девчонка! — резко отворачиваясь, рявкнула Мардж.
Богине с трудом удавалось сдерживать эмоции. Всё же, после изгнания сестры из чертогов, она на протяжении многих тысячелетий ни с кем не общалась вот так, лицом к лицу, на равных. Не приходилось прятать чувства и эмоции под маской безразличия. Отсутствие практики давало о себе знать. А прошлые обиды так и не забылись, оставив не просто рубцы, а кровоточащие незаживающие раны на сердце. Сердце, в которое она больше никого не пускала.
— Они, эти самки, некогда заполонили всё! — наконец-то взяв себя в руки, продолжила древняя богиня. — Их век недолог, зато их отпрыски носились стадами по всему миру! Внешне похожие на вельхор, но не вельхоры! А через одно, два или десять поколений в их роду обязательно появлялся кто-то, лишенный магии. Да, я перекрыла проход на Землю. Сквозь него могли прорваться лишь некоторые из вашего рода! Единственными исключениями за многие тысячелетия стали твой отец и муж Катрионы. И всё! Благо про открытый вами стационарный портал эти твари не прознали, иначе вновь хлынули бы сюда, как саранча.
— Не смей о них так говорить! — хором выпалили Катерина и её мать.
— Молчите! — рявкнула Мардж, и тут же, как ни в чём не бывало, продолжила: — Благо, притока человеческих самок больше не было, но постепенно все так или иначе перероднились с их помесями и чистокровных вельхоров практически не осталось. Теперь у всех детей задержка в проявлении магии и никто не знает, появится ли она? До ваших… До них этого не было!
Пренебрежительное отношение к людям стало последней каплей. Катерина родилась на Земле, прожила двадцать четыре года среди людей, считая себя обычным человеком, а потому эти слова оскорбляли и её.
— Хватит, Мардж! Веришь, я устала от этих упрёков в мою сторону, в сторону Ларетты. Я думала, с чего это ты на неё так рычишь? Оказывается, из-за того, что она относится к нашей ветви, да ещё и человек больше чем наполовину! Я устала от упрёков в сторону моей матери, тетки и людей в целом, — едва ли не на одном вдохе выпалила Катерина. — Все не такие, всё делается не так! И в случившемся сейчас ты обвиняешь только меня. Но не ты ли наворотила дел, создав этот вывернутый наизнанку мир? Да ещё и мою семью наградила проклятием? А цепочка-то издалека тянется. Ты в чужих глазах соринки видишь, а в своих брёвна замечать не желаешь! Признай уже, что и ты свою лепту внесла! И нечего теперь на других всю вину сваливать!
— Мы не обо мне говорили! — рыкнула вмиг ушедшая в оборону старуха. — А о ней!
— Да, о ней, — терпеливо согласилась младшая богиня. — Но… — она замялась на миг, и добавила: — Уважающая себя девушка так просто в постель никого не потянет.
— Противоречишь своим же высказываниям относительно дубинки и койки, — ухмыльнулась старуха. — Ты к ней свои взгляды на жизнь применять стала? Что ты знаешь о её прошлом? Может, таких как он, у неё уже сотни были, а сейчас она для вида ломается и тянет время, которого у нас нет. От вас, людей, всего ожидать можно.
— Сотни! — повторила Катерина, игнорируя очередной выпад про людей. — Ты как что-то ляпнешь порой, так хоть стой, хоть падай.
— Не в количестве дело. Вот, смотри! Пока они до твоей служанки доберутся, пока обратно, пусть даже порталом, пока явятся к источнику с клочком твоих волос, то потеряют дня два, а то и больше. И это если она опять чего-нибудь не учудит.
— Зато у источника ты к ней прорвёшься и всё пояснишь, — решилась вставить слово одна из средних богинь — мать Катерины.
— А ты вообще помалкивала бы! Лучше бы за языком своей дочери следила получше. Никаких проблем бы не было. А эта девица… Она опять что-то не поймёт или сделает не так, — фыркнула старуха.
— Как знать? — вмешался в разговор Славиэль. — Эта Ларетта невольно что-то меняет в судьбах окружающих и так же непредсказуемо решает возникающие проблемы. Так что, может, её затея не лишена права на жизнь.
— Не лезь хоть ты! Тебе нас не понять, смертный! — раздражённо воскликнула Мардж, отмахиваясь от мужчины, словно от назойливого комара.
Вельхор, некогда ставший по прихоти судьбы супругом одной из богинь, той самой, воспитанной среди людей Катерины, лишь закатил глаза, давая понять, что спорить не собирается. Жизнь с любимой некогда казалась ему раем, о котором рассказывала жена, но тогда рядом не было её родственников. Теперь же, его существование превратилось в сущий ад.
— Мы боги! — распалялась уязвленная старуха, но мужчина её уже не слушал.
Славиэль молча ушёл. Начинать спор не имело смысла. Мардж не воспринимала никаких аргументов, считая себя истиной в последней инстанции. А он…
Он не может ничем помочь ни родственникам жены, ни друзьям и близким, ни своему родному миру, и это бессилие раздражает. Да что уж там, ему даже не дано увидеть, что же творится там, на Раментайле. Ещё и любимая жена всё время пребывания в божественных чертогах ходит сама не своя, нервная, дёрганая. Утешить бы, но она, стоит лишь приблизиться, тут же ощетинивается как дикий зверь. Всё это вгоняет в депрессию. Все мысли мужчины нет-нет да возвращаются к заветной мечте о том времени, когда всё это сумасшествие закончится и жизнь вернётся в прежнее русло. Русло, где рядом жена и их ребенок, а её безусловно глубокоуважаемые божественные родственники живут отдельно и далеко!
Конечно же, это были не единственные его мысли. Славиэль скучал по другу, тому самому императору, семя которого теперь является ключом для возвращения богов на Раментайль. Извращённый метод, бесспорно! Но хвала ворчливой Мардж за то, что сама того не ведая, оставила хотя бы такую лазейку.
И к работе вернуться не терпится. Безделье и праздность сводят с ума. К тому же его всевидящая (именно в этом месте — в божественных чертогах) жена обнаружила немало интересного, что очень заинтересовало бы тайную канцелярию. Едва ли не впервые с основания мира вся императорская семья оказалась под угрозой. И своевременное вмешательство может предотвратить трагедию, но… Но пока это не более чем мечты. Он здесь, в обители, а там, внизу, никто не догадывается о заговоре, во главе которого стоит один из особо приближённых к императору вельхоров. Славиэль был поражён, впервые услышав от внезапно разговорившейся жены о столь вероломном предательстве. А теперь…
Теперь, Славиэль нормально спать не мог, волнуясь о судьбе друга и его семьи. Поэтому-то и вынужден был постоянно находиться рядом с вечно грызущимися между собой богинями, боясь пропустить что-то важное и мысленно молясь каким-то неведомым, иным богам, чтобы они предотвратили то, что вот-вот должно произойти. Вот только богов тех или не существовало, или они были глухи к мольбам простого смертного.
Божественные чертоги были почти бескрайними, но, увы, остаться здесь наедине с самим собой даже при очень большом желании было просто-напросто невозможно. Причина проста — немногочисленным жителям этого места (честнее назвать их узниками), достаточно лишь пожелать увидеть коллегу по несчастью, и они тут же оказывались рядом. К Славиэлю в нечастые моменты уединения присоединялись мужья средних богинь, порою со своими божественными супругами. Иногда, беря передышку в ругани с Мардж, приходила Катерина. Славиэль не имел ничего против их общества, но стоило хоть немного разговориться, как кто-то из собеседников тут же срочно оказывался нужен этой несносной старухе. И получалось так, что пространства много, но все постоянно находились где-то поблизости.
Вот и сейчас, уйдя от споров и ругани, он забрал сына, мечтая просто повозиться с малышом. Ан нет, не вышло.
— Слава! — воскликнула материализовавшаяся из пространства супруга.
Славиэль невольно сжал кулаки, увидев, как на лбу любимой женщины закладывается хмурая морщинка, как гневно трепещут крылья её точёного носика, как вздымается, в такт прерывистому дыханию, сочная грудь. Здесь он мог прикоснуться к жене лишь в мечтах. Постоянно кто-то был рядом.
— Что случилось? — встрепенулся мужчина, поспешно отводя взгляд от будоражащих мужское естество прелестей супруги.
— Там… Он совсем с ума сошёл!
Судя по жесту, речь шла о ком-то с Раментайля.
— Кто? Леонель? — предположил Славиэль, плохо соображающий из-за накатившего желания обладать стоящей напротив него женщиной.
— Нет! Витаэль! — воскликнула жена, явно не зная, с чего именно начать рассказ о происходящем на Раментайле.
О том, что этот вельхор, будучи доверенным лицом Леонеля, вероломно вынашивает планы свержения нынешнего императора и искоренения всей его родни, Славиэль, благодаря жене уже знал. Напоминание об этом вельхоре вмиг охладило былой пыл.
— Что там произошло?
Катерина же тем временем смотрела невидящим взглядом куда-то вниз, и супруг понимал, что та наблюдает за смертными. Но что там происходит, она не говорила, и это распаляло интерес.
— Там… Там некромант провёл обряд… — выдохнула младшая богиня.
— Что? Какой?
О том, на что способны маги смерти, Славиэль знал. Но что именно из их арсенала было применено? И при чём тут этот проклятый Витаэль?
— Твой артефакт вычислил всплеск магии. Его… Некроманта, схватили… Но поздно.
Славиэль, прежде возглавлявший гильдию магов, некогда создал для работников тайной канцелярии артефакт, выявляющий аномально мощные выплески магии. Порой он срабатывал, указывая место проявления силы, и с ситуацией разбирались. До сих пор ничего действительно опасного не обнаруживалось, но некромантский обряд — это уже нечто из ряда вон выходящее.
— Где сейчас Леонель, Ларетта? И при чём тут Витаэль?
— Ах да… Ты же ушел раньше, — всматриваясь во что-то, пробормотала Катерина.
Мужчине нестерпимо хотелось подойти, взять жену за плечи, встряхнуть, чтобы та сосредоточилась и рассказала обо всём, но он боялся, что та пропустит нечто важное, происходящее на Раментайле. Дело в том, что здесь, в божественных чертогах, не существовало понятия времени. Боги могли лишь на миг отвести взгляд от своих подопечных, а там, внизу, утреннюю зарю уже сменял закат. Или наоборот, казалось бы довольно долго всматривались, до рези в глазах, а в подведомственном мире в это время медленно протекали считанные мгновения.