Заглянем в источник
В 1782 году был принят «Устав благочиния, или полицейского», который стал важным актом о местном управлении. Городская управа благочиния во главе с городничим и подчиненными ему квартальными надзирателями занималась не только благоустройством, санитарией, но зорко стояла на страже нравственности, наблюдая за поведением людей, разгоняя всякие «сходбища» и «сборища». При этом чиновники были обязаны «всякую новизну, узаконению противную, пресекать в самом начале». «Устав благочиния» дополнялся «Зерцалом управы благочиния». Это был кодекс норм высокоморального поведения подданного. В основе его лежал французский трактат полицейского права Деламера 1722 года, дополненный чисто туземными запретами, вроде знаменитого и в России неисполнимого предписания: «Всем и каждому воспрещается пьянство». Но все-таки этот документ важен в нашей истории. Впервые государство заговорило с подданными языком не угроз и предупреждений, а языком заповедей добра, которые предназначались к исполнению как закон:
«В добром помогите друг другу, веди слепаго, дай кровлю неимущему, напой жаждущаго… Сжалься над утопающим, протяни руку помощи падающему… Блажен, кто и скот милует; буде скотина и злодея твоего спотыкнется, подыми ее… С пути сошедшему указывай путь».
Не будем забывать, что это был XVIII век – время, в которое человеческая личность не ставилась ни в грош.
Изменился и суд. Принцип независимости суда от администрации и отделение уголовного судопроизводства от гражданского составляли суть реформы. Создание при этом так называемого «Совестного суда» знаменовало собой появление в России первого всесословного судебного органа, игравшего роль третейского суда и разбиравшего гражданские тяжбы. Кроме того, он занимался рассмотрением жалоб арестованных и заключенных. Конечно, можно сильно сомневаться в эффективности работы этого суда. Значение его все же состояло в другом: в своей идее Совестный суд нес на русскую почву зачатки гражданского общества, презумпцию невиновности, мысль о гуманности, человеколюбии, которые верховная власть гарантирует законом. В манифесте 1775 года создание Совестного суда объяснялось необходимостью обеспечить любому из подданных равные права перед законом, утверждалось, что личная безопасность каждого подданного «весьма драгоценна есть человеколюбивому монаршему сердцу». В этих словах «Учреждения» можно усмотреть реальное воплощение идей просвещенной монархии Екатерины II.
Губернская реформа оказалась важной в социальной, точнее, дворянской политике правительства Екатерины. Согласно «Учреждениям» 1775 года, дворянская сословная корпорация получила возможность влияния на местную администрацию через своих выборных представителей – уездного предводителя и капитанов-исправников. Это было давно ожидаемое политическое решение, подготовленное всей предшествующей историей русского дворянства в послепетровскую эпоху, но умело осуществленное не как опасный своим резонансом политический акт, а как естественный этап создания новой местной системы управления.
«Жалованная грамота дворянству». 1785
О дворянстве не забывал ни один российский правитель. Проблема дворянства как опоры режима была всегда актуальна, а его самосознание и сословная корпоративность в поспетровское время неуклонно возрастали. Правительство Елизаветы близко подошло к намерению оформить сословные права и привилегии дворянства: и те, которые фактически существовали, и те, которые дворяне требовали от властей. Среди последних было освобождение от обязательной службы и усиление роли дворянства в управлении и обсуждении законодательных вопросов. Реальные последствия пробуждения дворянского самосознания проявились в подготовленном еще при Елизавете, но принятом при Петре III знаменитом указе о вольности дворянства 1762 года. Екатерина II, оказавшись у власти, пошла по намеченному уже ранее пути, но при ней концепция отношений власти и дворянства обогатилась рядом важнейших положений, которые вытекали из просветительства. Смысл преобразований состоял в том, чтобы русское общество, как в Западной Европе, было организовано на сословных началах, чтобы было несколько основных сословий, которые получили бы неотторжимые привилегии, записанные в законах. Это урегулирует отношения между различными группами населения, даст каждому подданному гарантии, которые защитят от всяческого произвола.
Все эти обстоятельства Екатерина II не могла не учитывать. К ее вступлению на престол дворянство получило ряд привилегий (Манифест о даровании вольности 1762 года). Отнимать их императрица, как трезвый политик, не думала, хотя документы свидетельствуют, что она без восторга отнеслась к Манифесту – законодательному наследию ее предшественника-супруга. Новый цикл обсуждения дворянского вопроса начался в Комиссии об Уложении. Наказ Екатерины II безусловно признавал дворянство как высшее сословие, но напрямую связывал достоинство и почести дворянина с его добродетельной, усердной службой и наградами государя – единственного источника его благополучия. Но на заседаниях Комиссии схлестнулись представители родовитого дворянства (прежде всего князь М. М. Щербатов) и защитники принципов Табели о рангах (Я. П. Козельский и др.). Если первые настаивали на «очищении» дворянства от «неродословных» людей, которые «унизили» дворянское звание, то вторые считали, что «лишение выходцев из недворянской среды права на получение дворянства усердной службой устранит стимул к ней и тем самым принесет вред государству».
Заметки на полях
После долгого перерыва наши историки вернулись к традициям русской дореволюционной науки и отказалась от упрощенного представления об отношениях власти и дворянства в XVIII веке, которое в советское время выражалось фразами: «царь – первый помещик-феодал» или «царь осуществлял диктатуру феодально-помещичьего класса». Все было намного сложнее. Конечно, у каждой группы населения были свои интересы. Можно говорить о противоречиях этих интересов, о различиях интересов верховной власти и социальных групп. Как в коллективных челобитных служилых людей и посадских XVII века, так и в проектах и прошениях дворян и купцов первой половины XVIII века отчетливо видны их социальные интересы, характерные для того положения, в котором они оказывались. Обобщенно можно сказать, что дворяне последовательно добивались от самодержавия различных особенных прав-привилегий: монополии на душевладение и владение населенными землями, на свободу распоряжения земельными владениями, на преимущественное право занятия коммерцией и предпринимательством. Они же добивались более легких условий службы, гарантий их собственности на беглых крестьян и холопов, помощи государства в их возвращении, судебной справедливости и равных прав в тяжбах с «сильными», уменьшения государственных податей для крепостных крестьян и т. д. Как показано выше, самодержавие постепенно шло на удовлетворение многих этих требований. Верховная власть не могла не считаться с «первым членом» общества. Но рука дающая была и весьма тяжелой для дворянства, когда заходила речь о службе, о сохранении известного социального равновесия, о монополии самодержавия на политическую власть и др. Но вместе с тем оно никогда не становилось только на позицию дворянства, а учитывало интересы и других групп населения. Некая надсословность, независимость верховной власти, защита ею общих интересов всех подданных ясно понимались императорами.
Ясно, что императрица была на стороне последних, хотя мнение родовитых она также не могла игнорировать, что отразилось на последующем законодательстве о дворянстве. Не менее серьезными были споры о торгово-промышленной монополии дворянства. Екатерина II никогда не намеревалась давать особые привилегии исключительно дворянству, чтобы тем самым не уничтожить торгово-промышленный класс.
После Манифеста 1762 года, работы Уложенной комиссии, ряда законодательных инициатив самодержавия очертания дворянского корпуса становились все четче. Этому способствовали многие обстоятельства. В ходе начавшегося в 1765 году Генерального межевания земель землевладельческие права дворянства значительно окрепли, а владения многих дворян округлились за счет казенных земель. Произошло освобождение дворянских земель из-под контроля государства, что не могло не способствовать росту сословного самосознания. Этому же способствовала и повседневная жизнь дворянской провинции с выборами представителей дворянства, с активной общественной деятельностью, в которую втягивались ранее безвылазно сидевшие по своим углам дворяне. Логическим завершением всех этих тенденций формирования дворянства как сословия стала изданная 21 апреля 1785 года «Жалованная грамота дворянству».
Заглянем в источник
Жалованная грамота закрепила достигнутое этим сословием фактическое положение как «главного члена», утвердила корпус его привилегий и прав в вопросах службы, землевладения, суда, гарантировала свободы дворян от постоя, налогообложения и телесных наказаний.
В грамоте было сказано так о личных преимуществах дворян: «Дворянское название есть следствие, истекающее от качества и добродетели на чальствовавших в древности мужей, отличивших себя заслугами, чем обращая самую службу в достоинство, приобрели потомству своему нарицание благородное…
3. Дворянин сообщает дворянское достоинство жене своей.
4. Дворянин сообщает детям своим благородное дворянское достоинство наследственно.
5. Да не лишится дворянин или дворянка дворянского достоинства, буде сами себя не лишили онаго преступлением дворянского достоинства противным…
8. Без суда да не лишится благородной дворянскаго достоинства.
9. Без суда да не лишится благородной чести.
10. Без суда да не лишится благородной жизни.
11. Без суда да не лишится благородной имения.