— Но вид отсюда на море просто долбанно прекрасен, господин.
Катон тонко улыбнулся, прежде чем его лицо стало серьезным. — Мне нужен хороший охотник. Кто-то наблюдает за нами. Это мог быть один человек. Могло быть и больше. Это то, что мне нужно, чтобы ты выяснил. Колонна скоро двинется дальше. Когда это произойдет, я хочу, чтобы ты подождал сзади, пока мы не выйдем с поляны, а затем проскользнешь в деревья слева от дороги. Узнай, кто за нами наблюдает. Если там только один человек, возьми его в плен и приведи ко мне. В противном случае сообщи мне, как только ты будешь уверен в их количестве. — Он позволил Лупию переварить приказы, прежде чем продолжить. — Можешь ли ты сделать это так, чтобы тебя не заметили?
— Я бы не стал хорошим охотником, если бы не мог, господин.
— Хорошо, тогда увидимся позже. Если враг нападет на нас первым, возвращайся в форт в Августисе и доложи о том, что произошло.
— Да, господин.
— Да хранят тебя боги, Лупий.
Ауксилларий ободряюще усмехнулся и присоединился к своим товарищам. Катон в последний раз оглядел поляну, прежде чем спокойно окликнуть своих людей. — Пора снова заставить нашу колонну двигаться, ребята, а!?
Массимилиан приказал сесть по коням, и люди, сев в седло, повели своих лошадей к назначенным позициям, а пары всадников рассредоточились между повозками. Когда все было готово, Катон небрежно махнул рукой вперед и отправил шагом свою лошадь по тропинке. Всадники позади него, по двое в ряд, выступили вперед, а затем тяжелые деревянные колеса повозок с шумом загрохотали по обожженной земле. Шум копыт и колес казался почти оглушительным, заглушая любые звуки, которые могли исходить от деревьев, когда колонна покидала поляну. Катон оглянулся, чтобы убедиться, что Лупий все еще с ними, но он ничего не видел сквозь пелену пыли, поднимаемую ведущими лошадьми и повозками.
В течение следующего часа колонна продолжала свой путь. Ползучая скука первой части дня сменилась напряженной настороженностью, которая, казалось, растягивала каждое сердцебиение и дыхание. Напряженная атмосфера усугублялась тишиной воздуха вокруг них. Они ехали в основном под прямыми лучами солнца, в то время как насекомые кружили вокруг голов лошадей и мулов и изо всех сил старались раздражать вспотевших всадников в седлах. Глаза Катона постоянно осматривали дорогу впереди и деревья по обеим сторонам, пытаясь проникнуть в тени. В то же время его уши пытались уловить любой подозрительный звук, который мог быть слышен поверх шума, издаваемого лошадьми, мулами и повозками.
Напряжение действовало ему на нервы, и он осознавал опасность трюков, которые мог разыграть уставший разум. Время от времени он замечал движение среди деревьев, пок вдруг какая-то фигура не вылетела из-за деревьев на тропу всего в шести метрах перед ним. Он выхватил свой меч прежде, чем понял, что это кабан. Зверь ненадолго повернул к нему свою щетинистую голову, прежде чем броситься к деревьям на другой стороне тропы. Катон застенчиво спрятал оружие в ножны, его сердце колотилось. Ауксилларий позади него щелкнул языком.
— Из этого можно было бы приготовить вкусный обед. Печально.
Катон глубоко вздохнул и подпнул пятками, чтобы лошадь продолжала движение. Его мысли были далеки от всякого представления об ужине из жареной свинины. Что-то напугало кабана и заставило его броситься им навстречу. Он взглянул на деревья, но движения не было видно. На небольшом расстоянии впереди дорога огибала голый, усыпанный валунами холм. Когда Катон приблизился к повороту, из-за деревьев выскочил человек и, пошатываясь, остановился. За ним шел Лупий с мечом в руке, кончик которого был направлен в спину пленника.
Катон остановил колонну и спешился, шагая вперед, чтобы встретить Лупия и его пленника. Последний был одет в темную шерстяную шкуру с поясом поверх коричневой туники. На щеках и лбу были татуировки; странные угловатые узоры, совершенно не похожие на изящные завитки, которые Катон видел на коже кельтов, с которыми он столкнулся в Британии много лет назад. Вдоль линии подбородка росла небольшая прядь волос. Кровь текла из его левого виска, где волосы были спутаны с запекшейся кровью. Вблизи Катон увидел, что это юноша, не старше пятнадцати или шестнадцати лет.
— Он следил за нами, как вы и сказали, господин, — объявил Лупий, ударив парня ногой по задней части ноги, в результате чего тот упал на колени перед Катоном. — Я пошел по его следу и некоторое время наблюдал, как он обходил колонну, чтобы убедиться, что он один, прежде чем я с ним разберусь. Его нужно было приложить рукоятью меча по уху, прежде чем он сдался. Кажется, его чувства все еще с ним, так что никакого серьезного ущерба… пока что.
Катон посмотрел на юношу. Его лицо было опущено, а руки дрожали.
— Как тебя зовут, сынок?
Юноша не ответил, и Лупий схватил его волосы на затылке свободной рукой. — Отвечай префекту, долбанный варвар.
Катон бросил на ауксиллария острый взгляд и быстро покачал головой, затем снова перевел взгляд на пленника и мягко заговорил.
— Посмотри на меня.
Юноша нерешительно поднял голову.
— Скажи мне твое имя.
Заключенный облизнулся и пробормотал что-то, чего Катон не мог уловить.
— Произнеси четко.
— Кальгарнон.
— Кальгарнон, — повторил Катон. — Ты был пойман за шпионажем за нами. Кто-нибудь из ваших прячется среди деревьев? Ты понимаешь меня? Ты говоришь на латыни?
Юноша не ответил, но Катон уловил страх, в выражении его лица и решил сыграть на этом. — Я не собираюсь тратить время на то, чтобы вежливо выпрашивать у тебя информацию. Если ты не ответишь мне прямо, я заставлю своего человека выбить ее из тебя. Ты сильно пострадаешь и рано или поздно скажешь мне то, что мне нужно знать. Выбор заключается в том, сколько мучений ты хочешь испытать, прежде чем заговорить. Я спрашиваю тебя еще раз, есть ли еще там кто-нибудь?
Мальчик стиснул челюсти и посмотрел в ответ с демонстрацией вызова. Катон вздохнул и обратился к Лупию. — Солдат, вытащи свой кинжал и отрежь этому парню уши.
Лупий ухмыльнулся, вложив меч в ножны и вытащив кинжал. Он резко схватил парня за локоны левой рукой, яростно дернул его голову набок и поднял кинжал.
— Нет! — завопил Кальгарнон, пытаясь вырваться на свободу. — Нет!
Катон поднял руку, чтобы остановить Лупия. — Ответь на мои вопросы. Правдиво. Я знаю, когда мне лгут. Я чувствую запах обмана, — он заставил себя усмехнуться. — Ты мне все расскажешь. В противном случае ты потеряешь уши… а потом твои глаза… а потом может быть и твои яйца.
Юноша болезненно заскулил, и его плечи поникли.
— Ты один?
Кальгарнон кивнул.
— Говори же. Один? Да или нет?
— Да.
— Ты случайно наткнулся на нас или тебя послали следить за нами?
— Я охотился со своим отцом. — Его акцент был гортанным, но Катон с готовностью вслушивался в него.
— Где он?
— Он сказал мне следовать за тобой, а сам пошел за остальными.
— Остальными? За кем это?
— Остальная часть военного отряда.
Катон почувствовал, как его пульс участился. — Сколько вас в отряде?
Кальгарнон тупо посмотрел на него, и Катон предположил, что он не умеет считать. Он попробовал другой подход. — Столько же человек, сколько и у меня? Или больше?
— Больше. Много больше.
— Где они? Как далеко? — спросил Катон, прежде чем сообразить, что вопрос может быть бессмысленным для пленника. — Дневной марш? Пол дня?
— Меньше этого.
— Как давно твой отец ушел за твоими друзьями?
— Как только мы увидели вашу колону.
— А когда это было?
— После того, как вы вошли в лес.
Лупий мягко выругался. — Это было несколько часов назад, господин. Они могут напасть на нас в любой момент. Или ждать впереди.
— Тихо! — думал Катон. Но солдат был прав. Он поставил себя на место врага и обдумал их варианты. Лучше опередить конвой и потратить время на подготовку засады, чем бросаться на фургоны и их сопровождение при первой же возможности. Если бы противник сразу же отреагировал на известие об их присутствии, они, возможно, еще и не достигли бы этой тропы. Однако если конвой двигался достаточно быстро, они могли бы их опередить.
— Лупий, свяжи мальчику руки и ноги и погрузи его в одну из повозок.
— Да, господин, — Лупий отпустил волосы Кальгарнона и ткнул его в спину кончиком кинжала. — На ноги! Двигайся! — Он повел юношу обратно по тропе к задней части колонны.
Катон позвал Массимилиана к себе. Центурион подскакал и спешился, Катон быстро проинформировал его и указал на холм, который он заметил. — Я поеду вперед, чтобы рассмотреть местность. Здесь ты берешь на себя командование. Заставь колонну двигаться максимально быстро. Пусть погонщики мулов увеличат скорость, и тогда мы сможем опередить врага.
— А если нет?
— Тогда нам придется пробиваться к форпосту. Убедись, что парни готовы к этому.
— Да, господин.
Катон вернулся к своему коню и сел в седло, удивленный новым приливом энергии. Взяв поводья, он пустил лошадь галопом и двинулся по тропе. Добравшись до подножия холма, он увидел, что его склоны усеяны валунами и небольшими камнями, с комками сухой травы и низкорослыми кустарниками, покрывающими открытую местность. Он натянул поводья и направил своего скакуна вверх по склону, пробираясь к ровной поверхности на гребне, где он остановился и окинул взглядом окружающую местность. По его оценке, с вершины холма ему открывался вид на дорогу впереди, по крайней мере, на три с половиной километра. Кое-где она исчезала под пологом леса или в складках местности, прежде чем вылезти из леса к гребню, на котором в полутора километрах от него был построен форпост. Со своей точки обзора Катон мог видеть участки земли, на которых росли деревца среди увядшего пепла и почерневших пней, оставленных лесными пожарами. Никого не было видно, и он позволил себе на мгновение надеяться, что колонна достигнет безопасного места до того, как отец Кальгарнона и его отряд догонят их. У подножия холма проезжали всадники и повозки, а погонщики мулов бежали рядом со своими упряжками, гнали их взмахами своих тонких хлыстов.