яться.
Он поднял руку и остановил выживших солдат арьергарда. — Развернуться и построиться поперек дороги!
Всадники направили своих лошадей верхом на изрезанную колеями тропу, лицом вниз по склону к противнику. Катон увидел, что их предводитель уже собрал более двадцати своих людей, и еще больше пробирались обратно по пересеченной местности, чтобы присоединиться к своим товарищам. Тела погибших и раненых отмечали то место, где Катон и его люди пошли в атаку. Как только большинство из них собралось вокруг него, лидер указал на гребень и махнул им вперед. Катон заметил, что некоторые не решаются приблизиться к небольшой шеренге всадников. Очевидно, они все еще нервничали, и это можно было использовать в интересах конной группы.
Снова обнажив меч, он крикнул: — Шагом, вперед!
Линия всадников двинулась вперед, спускаясь по склону к разбойникам. Это зрелище заставило многих из отряда разбойников попятиться, и сплоченность группы начала распадаться перед перспективой новой конной атаки. Катон, однако, не собирался отдавать приказ о новой атаке. На этот раз противник был готов к ней и имел достаточное количество, чтобы наверняка сокрушить их. Он замедлил шаг своей лошади и спокойно отдал другой приказ.
— Держать линию! Держаться меня.
Его люди послушно скорректировали темп, и всадники уверенно приближались к противнику в хорошем строю. Катон увидел, как приближались другие разбойники, и их лидер остановился, чтобы закричать и ударить копьем в воздухе, пытаясь вселить в них немного храбрости.
— Рысью! — крикнул Катон и хлопнул пятками, пуская лошадь вперед. Остальные всадники последовали его примеру, вставая и опускаясь в седла, звеня своим снаряжением. Теперь они были в двухстах шагах от отряда разбойников, и вид конных римлян, увеличивающих свою скорость, сделал свое дело. Первый из разбойников отступил и повернул, чтобы сбежать вниз по склону, бросившись бежать наутек всего через несколько шагов. Те, у кого было больше храбрости, стояли рядом со своим лидером, смыкая шеренги, и среди них были копейщики, выставившие древки с наконечниками в сторону наступающей конницы.
Когда они были в сотне шагов от врага, Катон вскинул руку. — Стой!
Всадники остановились, и на мгновение обе стороны молча противостояли друг другу, прежде чем предводитель разбойников отдал приказ. Некоторые из его людей опустили оружие, и Катон увидел, как они разворачивают что-то с пояса, прежде чем они полезли в свои боковые сумки и вышли перед своими товарищами. Он сразу осознал опасность и вложил меч в ножны. Быстро вздохнув, он отдал приказ своим людям. — Спасаться бегством! Назад к гребню холма! Быстро!
Всадники резко натянули поводья, повернули лошадей и пустили их в галоп, когда первый заряд из пращи пронесся в воздухе поблизости. Один из следущих ударился о землю на небольшом расстоянии перед Катоном и отскочил, чтобы ударить его лошадь по крупу. Лошадь громко взвизгнула и покачнулась в сторону, и Катону пришлось крепко сжать ее бедра и ухватиться за луку седла, чтобы не дать себя сбросить.
При виде отступающих всадников из отряда варваров раздался отрывистый хор насмешек.
— Полегче … Тише милая, — успокаивающе проговорил Катон, направляя лошадь в гору и заставляя ее перейти на галоп. Он увидел, что один из его людей был ранен; выстрел разбил его колено, и кровь текла по его голени и калиге, пока он использовал другую ногу, чтобы вести свою лошадь, чтобы следовать за другими. Еще один заряд врезался в задник его шлема и отбросил голову вперед. Его щит, поводья и меч выскользнули из его рук, и Катон увидел, что ему грозит опасность упасть с седла. Перенаправив своего скакуна, он направился к человеку, поднял поводья и повел лошадь вверх по склону так быстро, как только мог, при этом удерживая человека в седле.
Мимо просвистело еще несколько зарядов. Инстинктивно Катон сгорбился, пытаясь сделать себя более сложной целью. Он скакал дальше, ожидая, что в любой момент его поразит ужасный выстрел. Но расстояние между ним и пращниками быстро увеличивалось, и вскоре он оказался вне досягаемости, и противник сдался. Он снизил темп галопа своего скакуна и повернулся, чтобы увидеть, как голова помощника покачивается из стороны в сторону.
Когда он подошел к остальным ауксиллариям, ожидавшим на гребне холма, он протянул поводья ближайшему всаднику. — Возьми эту лошадь. Мы посмотрим на его раны, как только наведем дистанцию между нами и врагом.
Солдат выровнял своего скакуна рядом со своим раненым товарищем и перекинул щит через плечо, прежде чем взять поводья.
Катон увидел, что повозки уже ехали по зигзагообразному маршруту, ведущему к заставе. — Теперь они должны быть в достаточной безопасности, — подсчитал он. Не было необходимости в дальнейших атаках, чтобы задержать врага.
— Господин, он мертв.
Он оглянулся и увидел, что всадник кивает на человека в седле рядом с ним. Он наклонился, чтобы поднять голову ауксиллария, и увидел остекленевшие немигающие глаза и кровь, сочащуюся из его ноздрей и ушей. Не было ни движения, ни дыхания, и Катон горько вздохнул. — Мы не можем позволить себе потерять лошадь. Ты будешь ответственен за нее.
— А что насчет Амелия, господин?
— Амелий? — Катон понял, что так и не узнал имени покойника. Сейчас не было времени расстраиваться из-за этого, и не было времени, чтобы привязать его тело к лошади. — Оставь его тело здесь.
— Господин? — Помощник выглядел удивленным. — Оставить его врагу? Он этого не заслуживает. Мы должны провести ему надлежащие похоронные обряды, господин.
Катон схватил упряжь мертвеца и выдернул его из седла, позволив телу упасть на землю. — Бери лошадь и догоняй повозки.
Глаза ауксиллария сверкнули гневом, и он попытался перекинуть ногу через луку седла, чтобы спешиться.
— Оставаться в седле! — прорычал ему Катон. — Или убирайся отсюда! Или клянусь всеми богами, я тебя выпорю.
Некоторое время они смотрели друг на друга, прежде чем всадник с отвращением плюнул в сторону и сделал то, что ему было приказано.
— Все, скачите вперед к повозкам! — крикнул Катон.
Всадники оторвались от гребня и поскакали по дороге. Катон подождал, оглянувшись и увидев, что лидер врага бежит вверх по склону, а за ним и остальные его люди, включая тех, кто всего несколько минут назад потерял самообладание. Когда всадники скрылись из виду, разбойники испустили торжествующий крик.
— Наслаждайтесь этой маленькой победой, — пробормотал Катон с презрительной усмешкой, прежде чем его взгляд остановился на теле, растянувшемся в сухой траве. — Ты будешь отомщен, брат. Я клянусь.
Он развернул лошадь и поскакал по дороге, чтобы догнать остальных своих людей.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Когда последние повозки с грохотом въехали за частокол, опцион, возглавлявший отряд ополченцев, стоявший гарнизоном на форпосте, отдал приказ закрыть ворота. Грубые бревна были задвинуты на место и закреплены засовом, и Катон почувствовал, как сердце его забилось гораздо спокойнее от облегчения. Он обменялся приветствием с опционом Микием, а затем осмотрел план скромного укрепления.
В центре возвышалась деревянная башня высотой около десяти метров, на вершине которой находилась платформа площадью в один метр. Боковые стороны платформы были защищены ограждениями, как и лестница, которая поднималась к одному из углов конструкции. Веревка проходила под прочным столбом через железное кольцо и спускалась на землю, где лежал запас дров и зеленой листвы для сигнального костра. Два деревянных строения с черепичными крышами служили жильем и складом для небольшого гарнизона. Вокруг огороженного пространства возвышался прямоугольный частокол высотой три с половиной метра. Поверхность камней, покрытых землей, образовывала грубую дорожку для часовых внутри, а снаружи, за исключением узкого прохода перед воротами, все было окружено рвом. Лошади, мулы и повозки заполняли большую часть внутреннего пространства, и одного взгляда на гарнизонный резервуар с водой было достаточно, чтобы Катон понял, что ее не хватит ни на измученных жаждой людей, ни на измученных животных, ни на Микия с его отрядом ополченцев. Однако во всех остальных отношениях Плацин и его отряд проделали грамотную работу по размещению и строительству форпоста.
Его беглый осмотр прервали отдаленные крики разбойников, которые преследовали их до заставы, но недостаточно быстро, чтобы догнать и уничтожить небольшой караван снабжения. Вслед за Микием и Массимилиан перешел на вал справа от ворот и взобрался на помост, окинув взглядом открытую землю, расстилавшуюся перед ним. На расстоянии пятидесяти шагов растительность была вырублена, и из земли торчали лишь пни деревьев, срубленных для строительства заставы. Дальше по склону росли чахлые кустарники и деревья, доходившие до линии деревьев огромного леса, покрывавшего местность за пределами заставы. Враги стояли вне метательной досягаемости пилума, размахивая оружием и потрясая кулаками, бросая оскорбления в адрес тех, кто находился на аванпосте.
— Я насчитал пятьдесят или около того, господин, — заметил Микий. — Недостаточно, чтобы взять это место штурмом.
— Пока нет, — ответил Катон. — Но смею предположить, что они уже послали за подкреплением. Скоро мы узнаем, смогут ли они собрать достаточно людей для штурма. А пока у нас есть более насущные проблемы. — Он указал на бочку с водой. — Это вся вода, которая у вас есть?
— Нет, господин. Там, в кладовой, есть еще два резервуара.
— Этого недостаточно для наших нужд. Где ближайший источник воды?
— Внизу склона за заставой есть родник, господин.
— Как далеко от нас?
Опцион произвел краткий расчет. — Метров четыреста, может больше.
— Если мы будем действовать быстро, то сможем послать туда людей, чтобы они наполнили водой несколько мехов, пока не подоспело подкрепление, — предложил Массимилиан.
Катон обдумал эту идею и покачал головой.
— К тому времени, как они вернутся, враг может окружить аванпост. Это слишком большой риск. Придется довольствоваться той водой, что уже имеется. Тем временем нам нужно предупредить Плацина и лагерь. Микий, подай дымовой сигнал. До наступления ночи осталось еще несколько часов, будет достаточно времени, чтобы его заметили.